— Я пришёл не прощаться, господин Кастрицын. Я пришёл, чтобы помочь вам вспомнить, — уверенно сказал я, а затем направил на пленника лекарскую магию.
Проложил ей путь в головной мозг. Улучшил кровообращение во всех отделах, отвечающих за хранение памяти. Раз я могу стирать память, значит, и работать с амнезией у меня есть возможность.
Правда, если кто-то стёр память Кастрицына ещё на балу, я уже ничего не смогу исправить. Я не в силах создать воспоминания, которых в его голове уже давным-давно нет!
Оборвав поток лекарской магии, я присел напротив Романа Васильевича, а затем задал вопрос:
— Последнее, что вы помните?
— Я ведь уже говорил! Я перепил вина, господин Мечников. И, похоже, заснул в кресле. Затем — пробел в памяти. И следующее воспоминание: я вжимаюсь в угол зала весь в крови, а меня окружают гвардейцы, потому что вы помогли им меня обнаружить.
— Вы ведь понимаете, что я не желал вам зла? — спросил я. — Мне нужно было найти злоумышленника. И я не думал, что магия приведёт меня к вам. Так, погодите… — я резко перебил сам себя, поскольку понял, что мы упускаем один очень важный момент. — А с кем вы пили, господин Кастрицын? Вы ведь не в одиночку упивались вином, верно?
— Да я бы даже не сказал, что упивался им! Выпил всего один фужер! — воскликнул он. — Но вы правы. Я был не один. Компанию мне составлял молодой человек. Он представился… Чёрт, не могу вспомнить его имя. В общем, он говорил, что тоже работал борцом с некротикой, как и я. Мы с ним бродили по особняку, разговаривали, а потом… А потом я заснул в зале.
— Так чего же вы сразу не рассказали об этом⁈ — воскликнул я. — Ведь этот человек может быть организатором!
— Я только сейчас это вспомнил, — оправдался Кастрицын.
И я ему верю. Видимо, часть утерянных воспоминаний всё же смогла возродить моя лекарская магия. Не зря я пришёл сюда. Возможно, мы скоро приблизимся к разгадке.
— Внешность этого человека помните? — спросил я. — Хотя бы примерно можете его описать?
— Хоть убейте, Алексей Александрович, воспоминания очень смутные! — ответил Кастрицын. — Точно помню, что он гораздо младше меня. Лет тридцать или тридцать пять — не больше. Одет был, как и все, ничего особенного. Хотя… Слушайте, у него что-то было с лицом. Никак не припомню, что конкретно. То ли шрам, то ли… В общем, лицо у него было болезненным — по-другому описать не смогу.
— Больше ничего не помните? — решил обобщить я.
— Нет, — покачал головой Роман Васильевич. — Теперь точно всё.
— Мы с вами ещё увидимся, — поднимаясь со стула, произнёс я. — Вас оправдают, даю слово.
Я постучал в металлическую дверь, дав сигнал гвардейцам, чтобы те меня выпустили. Затем прошёл в кабинет главного городового. Он только открыл рот, чтобы спросить меня о том, как прошёл допрос, но я его опередил.
— У вас есть список всех гостей, которые присутствовали на балу? — спросил я.
— Да, князь Игнатов передал мне всю эту информацию сразу же после того, как задержали Кастрицына.
— Тогда ищите среди гостей мужчину от тридцати до тридцати пяти лет. Бывшего борца с некротикой. Из особых черт — что-то с лицом. Возможно, шрам или ожог, — доложил я. — Именно он, вероятнее всего, является тем самым преступником, которого мы ищем.
— Понял вас, Алексей Александрович. С допросом Кастрицына вы закончили?
— Да, — кивнул я.
— Тогда передаю вам следующие указания императора, — произнёс Тимофеев. — Он ждёт вас сегодня с пяти до десяти часов по этому адресу, — главный городовой протянул мне свёрнутый листок бумаги. — Он настоятельно просил не опаздывать. Сказал, что вы знаете, по какому поводу должна состояться ваша встреча. Приходите один и убедитесь, что за вами никто не следит.
— А последние указания, господин Тимофеев, уже давно вошли у меня в привычку, — усмехнулся я и, попрощавшись, покинул его кабинет.
Листок с адресом я не разворачивал до тех пор, пока не оказался на улице в полном одиночестве. Нельзя, чтобы кто-то узнал, где меня будет ждать император.
Я прочёл адрес, затем прикинул, где находится это место, и тут же поймал себя на мысли, что мне уже доводилось бывать в этом районе. Но когда?
Кажется, мы уже ходили туда с Ильёй Синицыным, пока он жил со мной в Саратове.
Стоп…
Напрашивается резонный вопрос.
Какого чёрта император Российской Империи ждёт меня в борделе⁈
Глава 5
Если бы мне месяц назад сказали, что я вскоре встречусь с императором Российской Империи, я бы усомнился, но всё же поверил.
Если бы добавили, что у него при себе будет живая голова его предка, я бы точно перестал доверять этому человеку.
Но если бы рассказчик заявил, что всё это будет происходить в публичном доме, я бы точно принялся выявлять психиатрический диагноз у своего собеседника.
Однако, чёрт подери, всё это — правда. И я иду в публичный дом, чтобы пересечься там с самим императором. Надеюсь, по крайней мере, главный городовой Тимофеев сам не открывал ту записку. Мало ли, что он может подумать? Если ещё и учесть, что от меня потребовали пройти в бордель предельно скрытно — это может показаться со стороны вдвойне подозрительным.
К тому моменту, когда я добрался до борделя, на улице уже начало темнеть. Здание располагалось рядом с кабаком, где Синицын как-то показывал мне «чудеса» своей магической татуировки, от которой, как позже выяснилось, не было никакого толку.
Любопытное стечение обстоятельств. Ведь как раз тогда меня и пригласили заглянуть в бордель, не как клиента, а как лекаря. Правда, по словам куртизанок, срочных вопросов у них не было, а я в тот момент был слишком уж занят разборками со своим клоном, Виктором Балашовым и Мансуровыми.
Можно будет заодно выяснить, что у них тут вообще творится. Хотя я уже догадываюсь, в чём может быть проблема. Очевидно, дело в инфекциях, передающихся половым путём. Страшно даже представить, какие там «букеты» можно обнаружить, если учесть, что в этом мире бактерии и вирусы открыл я! А значит, никакой диагностики и толковых методов лечения никто пока что не придумал.
Я прошёл в бордель, протиснулся через узкий проход, украшенный красными шторами, и меня тут же поймала молодая женщина. Поймала — мягко сказано. Она буквально загородила мне проход и, вульгарно осматривая меня, спросила:
— Какие будут пожелания, господин?
— Я здесь по другому вопросу, — спокойно ответил я. — У меня назначена встреча.
— Встреча? — приподняла правую бровь она. — С кем-то конкретным из наших девушек? Не тратьте время, господин, пойдёмте со мной…
— Наташа! — неестественным для женщины басом рявкнула на неё появившаяся из-за угла высокая, широкоплечая женщина. Я сразу понял, что это — хозяйка борделя или, как её называют иначе — содержательница публичного дома. — Сколько раз я тебе говорила, не набрасывайся на клиентов!
— Простите, Клавдия Ивановна! — испугавшись, пискнула девушка и сделала несколько шагов назад, освободив мне проход.
Содержательница перевела взгляд на меня и радушно улыбнулась.
— Меня предупредили, что вы заглянете, господин Мечников, — произнесла она. — Пройдёмте за мной. Вас уже ждут.
— Благодарю, — кивнул я и последовал за Клавдией.
Женщина провела меня в самую дальнюю комнату, что скрывалась за поворотом коридора на втором этаже, после чего приоткрыла дверь и аккуратно поинтересовалась, могу ли я войти. Когда из комнаты послышался утвердительный ответ, Клавдия впустила меня внутрь и следом заперла скрипучую дверь.
В тёмной комнате, которую едва освещал приглушённый свет одной-единственной свечи, стояли шесть гвардейцев императора. Поначалу я даже решил, что самого Николая Первого в помещении нет, но вскоре обнаружил, что сам император облачён в одежду своих же солдат.
Он снял шляпу, жестом попросил гвардейцев покинуть комнату и охранять её снаружи.
Я сразу отметил, что в помещении нет окон. Странное, но всё же надёжное место для тайной беседы.
— Добрый вечер, Николай Павлович, — поклонился императору я.
— Раз вы уже здесь, значит, вам довелось поговорить с господином Кастрицыным. Удалось что-нибудь выяснить? — присаживаясь в кресло, произнёс Николай.
Я заметил, как он поморщился, когда распрямлял спину. Должно быть, свежая рана хоть и стянулась при помощи нашей магии, но всё ещё продолжала болеть.
Кратко пересказав императору всё, что мне удалось выяснить, я замолчал. И принялся следить за его реакцией. Николай долго смотрел куда-то в темноту, после чего заявил:
— Странно. Я знаю почти всех гостей поимённо. Не припомню, чтобы среди них был ещё один борец с некротикой. Тем более тот, кто ушёл в отставку. Как вы понимаете, из этой профессии уходят двумя способами. Либо на тот свет, либо на пенсию с наградами, которые высылаются лично мной. Так вот, отставных бойцов осталось всего лишь десять человек. И я абсолютно уверен, что никого, кроме господина Кастрицына из числа этих людей, на балу не было.
— Значит, вероятно, тот человек Роману Васильевичу солгал, чтобы притупить его бдительность, — сказал я. — Поверьте, Ваше Величество, господин Кастрицын не лжёт.
— Я знаю, что он не лжёт, — ответил император. — Но отпустить его пока не могу. Если им кто-то управляет, подобный инцидент может повториться. Поэтому пока нашего ветерана придётся подержать взаперти. К великому сожалению. Что ж… Господин Мечников, я поручу эту работу своей тайной службе. Буду благодарен, если вы продолжите сообщать мне и информацию, которую сможете получить, но в ваши обязанности это не входит. У вас только одна задача — разобраться с головой Павла Петровича.
Он поднял сумку и положил её на стол.
— Я оставлю отряд гвардейцев здесь — в этом публичном доме. Они будут охранять комнату, но входить в неё не смогут. Допуск к ней будет только у вас, — добавил он.
— Могу я задать вопрос?
— Да, разумеется, — кивнул император.
— А почему мне предстоит работать в столь странном месте? — поинтересовался я.