Дома меня терпеливо ждал Ярослав Мечников. Однако больше меня удивил тот факт, что рядом с ним за одним столом сидели и Доброхот и Токс.
— Ух… — устало выдохнул я, снимая с себя ботинки. — Даже не знаю, как реагировать на то, что вижу.
— Лёш, я просто хотел почитать книги из библиотеки дяди. А вот эти… Твари! Они накинулись на меня, утащили на первый этаж, усадили за стол и запретили из-за него выходить! — объяснил Ярослав.
— Нехрен было лезть в книги, которые принадлежат только нашему хозяину! — рыкнул Доброхот.
— Ж-жу! Ж-жу! — прожужжал Токс.
Похоже, Ярослав добрался до книг Асклепия и Парацельса. Что ж, мои слуги всё правильно сделали.
— Молодцы, — кивнул я. — Можете оставить Ярослава в покое. Я ему объясню, что можно читать, а что — нельзя.
— Сумасшедший дом, Алексей! Правда! — возмутился брат. — Я отродясь не видел таких существ. Домовой и разумный мана-клещ! Где ты таких раздобыл?
— Иди за мной, — проигнорировал его вопрос я. — Неделю назад я подготовил кое-что для нашего микроскопа. Он ведь тебе понравился, не так ли?
— Ещё спрашиваешь! — вскинул брови Ярослав. — За этим изобретением — будущее! Помяни моё слово.
— В таком случае мне вдвойне интересно, как ты отреагируешь на то, что я покажу тебе через полчаса, — улыбнулся я.
Почти треть месяца назад я заготовил среду для бактерий. Чашку Петри. Этот сосуд должны, по идее, придумать только через год. Смысл его заключается в том, чтобы взрастить колонию бактерий в закрытой среде.
Я поместил питательные вещества — бульон. И запустил туда бактерий — взял мазок из необработанной раны одного из своих пациентов. Не ожидал, что получится с первого раза, но на высохшей поверхности чашки уже появились цветные круги. А это — и есть бактерии, которые решили создать свою колонию.
Я открутил объектив микроскопа и аккуратно добавил в него ещё одну линзу, которую наш местный кузнец Петрович создавал особенно долго.
Во-о-о! Теперь увеличение будет совсем другим. Мы увидим не только внутриклеточные структуры, но и сами бактерии. Правда, чтобы комфортно рассматривать микроорганизмы, обычно требуется особая окраска. Но создавать знаменитые «Циль-Нильсен», «Гематоксилин-Эозин» и прочие методы я пока не мог. Поэтому решил подготовить бактерий обычной лекарской магией.
Мозга у микроорганизмов нет. Поэтому я могу без лишней траты магии убедить их столпиться в одном месте и показать свои внутренности.
Прежде, чем показать своё достижение Ярославу, я взглянул в микроскоп сам.
Вот оно! То, что я хотел увидеть. Органеллы бактерий. Почти те же, что и у привычных нам клеток. Только ядро с генетическим материалом найти невозможно. Ведь у бактерий, как правило, вместо ядра содержится кольцевая ДНК.
— Судя по форме, мы поймали стрептококков, — улыбнулся я. — Вот уж любители забраться в рану!
— Покажи! Покажи мне! Пожалуйста! — затараторил Ярослав.
Я не стал ему препятствовать. Брат заглянул в микроскоп и оторопел. Как раз в этот момент я позволил бактериям двигаться.
— Утопи меня, Морской Бог! — выругался Ярослав. — И вправду… Вижу… Вижу! Мелкие ублюдки так и копошатся между тканями, которые ты сюда поместил. Только я до сих пор не понимаю, что это значит…
Ярослав вопросительно взглянул на меня, с трудом оторвавшись от излюбленного микроскопа.
— Кашель, насморк, мокрота, боли в пояснице, рвота, диарея, раны, гной, — перечислял я. — Почти всегда — это бактерии. Или их более мелкие собратья. А точнее — конкуренты. Вирусы.
— Суть я уже понял, — кивнул Ярослав. — Я буду описывать их сутками напролёт, если потребуется. Нужно доказать, что эти мелкие твари способны жить в человеке.
— Они живут не только в больных людях, — объяснил ему я. — Ты, я… Да абсолютной любой человек! Во всех живут бактерии и вирусы. Просто некоторые из них помогают человеку. Некоторые не играют никакой роли. А некоторые вызывают заболевания.
С этим, кстати, связано одно из са-а-а-амых распространённых заблуждений. Чуть ли не все жители земного шара считают, что простуда — это не инфекционное заболевание.
Ну простыл человек! Замёрз! Вот и кашляет!
Ха-ха!
Как бы не так!
Помню, как часто я спорил с пациентами, которые убеждали меня, что не может из-за переохлаждения к ним присоединиться вирус.
К сожалению, может. А всё дело в том, что низкие температуры подавляют иммунную систему. И тогда человек может заболеть даже из-за тех слабых вирусов, которые живут в его теле или летают в его собственной комнате.
Другими словами, если человек будет сидеть взаперти и не станет контактировать с посторонними людьми, в случае переохлаждения он всё равно может подхватить инфекцию.
Вот это — и есть простуда. Точно такое же вирусное заболевание, как грипп или коронавирус. Только немного слабее. И то — его слабость зависит от иммунитета заболевшего.
Чёрт… А ведь в этом мире люди даже не знают про иммунитет! Такой теории пока нет. А разработал её в моём мире…
Мечников.
Клеточную теорию иммунитета создал человек с точно такой же фамилией, как у меня. Кто знает? Может, когда-нибудь я донесу до лекарей информацию об этом механизме.
— Действуем следующим образом, Ярослав, — произнёс я. — Ты здесь всего на пару недель. Занимайся изучением бактерий. Я дам тебе для этого всё. Но перед этим я должен запатентовать микроскоп. Так что… — я устало протёр глаза. — Сегодня у нас с тобой будет бессонная ночка, брат!
Следующие восемь часов мы трудились, не покладая рук. Ярослав готовил основу для будущей статьи, описывал бактерии и их механизм действия. Я же создавал запасной микроскоп, поскольку один из них нужно срочно отправить в Саратов.
Если Сеченов опередит нас и с микроскопом — это будет очень тяжёлый удар. Не победа в войне — нет. Но очень крупное поражение в одной из главнейших битв.
Мы были ограничены во времени со всех сторон. У Ярослава меньше двух недель в Хопёрске. А уж с какой скоростью Сеченов произведёт новый препарат… Что ж, этого предсказать не сможет никто.
В течение следующих нескольких дней я занимался медицинской деятельностью по утрам, днём отдыхал, а вечером и в начале ночи занимался посадкой приобретённых семян, саженцев и вливался в работу в лабораторию, куда я уже допустил Ярослава.
За пять дней мы достигли многого. Илья Синицын сторговался с Кораблёвым и убедил его, что уйдёт раньше на два дня. И в первый же день свободной от амбулатории жизни, он направился в Саратов с новым микроскопом и…
Запатентовал его!
Это был первая победа, которая была очень важна для нашего боевого духа. Тем временем научная работа, которую мы готовили с братом, уже насчитывала чуть больше двух десятков страниц.
Доброхот уже починил весь дом, и я мог позвать Олега с его семьёй назад. Однако пока что не стал спешить с этим решением. Лучше перенести лабораторию в другое здание и только потом переселять изгнанных Мечниковых в полностью безопасный дом.
Наступила ночь с пятницы на субботу. На следующее утро я собирался посетить барона Елина, чтобы обсудить вопрос покупки принадлежащего ему завода.
Однако кое-кто нарушил мой ночной покой.
Пелена сна рассеялась, и туда проникли образы лекарских богов. Никого кроме Гигеи я до сих пор не могу разглядеть. Они скрывали себя за пеленой тумана.
— Ну здравствуй, Гигея! — улыбнулся я.
Не знаю, было ли видно мою улыбку внутри моей же собственной головы, но, кажется, богиня поняла, что я пытался до неё донести. Светловолосая женщина ответила мне такой же тёплой улыбкой.
Я видел только её лицо — ничего более. Возможно, такова воля богов. А, может быть, у меня просто недостаточно витков, чтобы взглянуть на всех посетителей моего сна чистым взглядом.
— Здравствуй, Мечников, — кивнула богиня. — Мы сильно изменили своё мнение о тебе за этот месяц. Поначалу нам казалось, что ты не сможешь тянуть груз клятвы лекаря. Однако ты справился с ним даже лучше, чем двое других магов.
— Я старался изо всех сил, — честно сказал я. — Не только из-за данной клятвы. Просто такова моя судьба.
— И это впечатляет! — заявила Гигея. — Я видела многих лекарей, которые искали власти. И давали клятву только для того, чтобы обрести новую силу. Ты же никогда об этом не думал. Не удивляйся — я могу читать твои мысли.
Вот даже как… Значит, за мной постоянно наблюдают.
— Ты много раз бился с некротикой. Спасал всех, до кого мог дотянуться. Даже отъявленных негодяев, которые просили о помощи, — намекнула на Рокотова Гигея. — И самое главное — продвигал лекарское дело в массы. Прорвался через тернии в самое сердце ордена. Они приняли тебя. А потому тебя ждёт вознаграждение.
Я услышал, как другие боги принялись между собой шептаться.
— Я буду рад принять его от тебя, Гигея, — ответил я.
— Но вознаграждением будет не новый виток. Я хочу дать тебе информацию. Хотя другие боги и выступили против этого, — заявила она. — Я открою для тебя сто страниц трактата моего отца.
— Ты про трактат Асклепия? — уточнил я. — Так я в любом случае собирался его прочесть.
— Но на это ушло бы почти двадцать лет, — сказала Гигея.
— Двадцать⁈ — удивился я. — Следующие страницы начнут требовать больше магии?
— Да, — кивнула богиня. — Именно поэтому я раскрою тебе весь раздел о борьбе с некротикой. Скоро он тебе понадобится. Сейчас середина февраля. Пока что мёртвая магия спит. Но как только наступит праздник Грифона — она проснётся. И землям, в которых ты живёшь, придётся несладко.
Я захотел ответить Гигее, но она насильственно прервала наш контакт. Сон моментально прекратился.
А когда я проснулся… На часах был уже полдень.
— Ну ты даёшь, богиня! — усмехнулся я. — Заставила меня проспать почти половину суток.
Я не стал спешить с прочтением трактата. Ведь в этот день у меня уже была запланирована встреча с бароном. Оставив брата работать над статьёй, я промчался через половину Хопёрска до особняка Елиных