— Вот только он облажался, — хмыкнул Синицын. — Пустил нас в свою квартиру. Теперь мы можем нанять людей и вынести оттуда…
— Нет, — перебил его я. — Даже если мы совсем потеряем честь и пойдём на такое, внутри ничего уже не будет. Поверьте мне на слово.
— Почему? — удивился Щеблетов.
— Он переедет уже завтра. Наведёте справки, Александр Анатольевич. И поймёте, что я оказался прав. Скорее всего, он снимает ещё несколько квартир и скроет свою лабораторию от чужих глаз, — объяснил я.
— Это — все выводы, которые вы сделали? — поинтересовался Александр.
— Нет. Сеченов владеет обратным витком. Так же, как и я. Рука Ильи Андреевича — прямое тому доказательство. Но и это не самый главный вывод… — я выдержал паузу, после чего произнёс. — Я по запаху понял, что сейчас готовит Сеченов. Мы должны опередить его.
— А что он такое готовит? — прошептал Синицын.
— Препарат, который перевернёт этот мир. Но у меня уже есть план, как его опередить.
Глава 2
— А вот эти речи мне по душе! — обрадовался Щеблетов. — Вижу, встреча с Сеченовым лишь раззадорила ваше желание продвигать свои изобретения. Но вы так и не сказали, что конкретно вы хотите изобрести?
— Антибиотик, — прямо сказал я. — Препарат, который уничтожает инфекции.
— Что? Уничтожает… Кого? — чуть ли не хором произнесли Синицын и Щеблетов.
— Объясню позже. Просто поверьте, когда у нас в руках окажется готовая система производства этого препарата… Всё человечество перевернётся с ног на голову. Лекари получат возможность лечить то, до чего раньше не могли дотянуться.
И только сейчас я понял, что перед тем, как произвести антибиотик, нужно для начала совершить ещё более фундаментальный прорыв.
Доказать миру существование бактерий. С микроскопом это будет уже не так сложно. Вот только назревает вопрос… Я почувствовал запах плесени, из чего быстро сделал вывод, что Сеченов пытается создать пенициллин. Другой причины работать с плесневым грибом в фармако-алхимической лаборатории я придумать не могу. Там стопроцентно производится пенициллин!
Однако, раз Сеченов создаёт антибиотик, значит, он понимает, с кем этот препарат должен бороться! Что ж, либо он понял это опытным путём, используя обратный виток на своих пациентов, либо у него уже есть микроскоп, и он вовсю изучает бактерии.
Точно! Микроскоп… По-хорошему его мне тоже стоит запатентовать и как можно скорее. Вот только и здесь есть маленькая проблема. Если предположить, что микроскопа у Сеченова нет, а я его запатентую… Он сразу же сможет приобрести инструмент, который ускорит его исследования.
А вот это уже серьёзная проблема. Но открыть инфекционный мир без микроскопа не получится. Значит, мне придётся проводить сразу несколько исследований одновременно.
— Так, — я взглянул на часы. — Наш поезд тронется через сорок минут. Александр Анатольевич, если хотите знать суть моей идеи, вам придётся проводить нас до вокзала. Я расскажу всё по дороге.
— Спрашиваете ещё! — усмехнулся он. — Конечно, пойдёмте.
Я кратко объяснил Синицыну и Щеблетову, из-за чего возникает ряд заболеваний. Не знаю, поверили они мне или нет, но я во всех красках расписал, на что способны мельчайшие организмы, которых невозможно увидеть невооружённым глазом.
— Значит, если я вас правильно понимаю, Алексей Александрович… — задумался Щеблетов. — Все лёгочные болезни, гноящиеся раны, рвоты, поносы и прочее — чаще всего вызываются этими вашими бактериями?
— Верно, — кивнул я. — Именно поэтому нам придётся для начала написать о них научную статью. Но пока мы занятые ей, Сеченов уже изобретёт пенициллин.
— Антибиотик? — уточнил Синицын.
— Да, — кивнул я.
— Слушайте, но даже если он его изобретёт, — пожал плечами Щеблетов. — Какой будет от этого толк без научного обоснования бактерий? Его даже патентовать не станут.
— А мы не можем знать, нет ли у Сеченова плана — подготовить такую же статью, — подметил я. — Вот только он, как я понял, работает один. А мы можем собрать команду и организовать несколько проектов одновременно. Создать науку об инфекционных болезнях — микробиологию, и произвести сразу два антибиотика. И делать всё это придётся параллельно!
— Два антибиотика? — переспросил Синицын. — Алексей, а зачем нам два? Достаточно и один произвести. К чему такая переработка?
— У нас должен быть козырь в рукаве, — пояснил я. — Если Сеченов нас опередит, у нас должен быть второй антибактериальный препарат. Создадим сразу два. В худшем случае запатентуем только один. В лучшем — сразу два.
Я задумал создать два самых старых антибиотика. Пенициллин и сульфаниламид. Второй также носит и другое название — стрептоцид. Если мы наладим производство этих препаратов уже в девятнадцатом веке… Это спасёт сотни миллионов жизней.
В одной лишь только Второй мировой войне пенициллин спасал множество раненых бойцов. И, судя по проясняющемуся взгляду Щеблетова, он понял, к чему я веду.
— Гнойные инфекции, значит… — улыбнулся он. — Да армия может закупить у нас таких препаратов на… На целое состояние! Даже при том, что нам придётся поделить доход на троих… Выйдет огромная сумма!
И из этой суммы я получу примерно шестьдесят процентов. Тридцать уйдёт Щеблетову, и пятнадцать процентов от моего дохода — Синицыну.
— Мне нужно два-три дня, чтобы продумать дальнейший план действий, — сказал коллегам я. — Производить антибиотики — дело непростое. В моей лаборатории это сделать не удастся. Нам придётся выкупить отдельное здание, организовать цех. Оборудование тоже понадобится. А ещё…
Хмм… А ведь для производства некоторых химикатов придётся сильно регулировать температуру. Сначала повышать, потом понижать, и снова повышать. Схема там довольно трудная, а таких технологий ещё не изобрели.
Значит, выход у нас один. Воспользоваться магией. Мне понадобится огненный и ледяной маги. И, так уж случилось, что у меня есть оба представителя стихийных направлений. Пиромант Игорь Лебедев и криомант Алексендр Щеблетов. Они могут заменить массу аппаратов, которые нам производить незачем.
— Я свяжусь с вами в ближайшее время, Александр Анатольевич, — садясь в поезд, произнёс я. — Но будьте готовы, что вам придётся отработать свои тридцать процентов в цеху.
— Что⁈ — воскликнул он. — Как это — отработать?
— Либо ищите мне ледяного мага, готового трудиться над производством антибиотиков, либо приезжайте сами, когда я дам сигнал. Иного выхода нет.
Поезд тронулся, и мы с Синицыным так и не услышали ответа Щеблетова. Но я знал, что он согласился. Возможно, побуянит немного, но потом даст добро.
— Что скажешь, Алексей? — спросил меня Синицын, комфортно расположившись на сидении поезда. — Есть у нас шансы обогнать этого Сеченова?
— Я скажу, что шансы обогнать его есть. Но что более важно — ты поступил неправильно. Вспылил на ровном месте! — упрекнул его я.
— Чего? Да я наши интересы отстаивал! Хотел потребовать у него переписать на нас патент, если проиграет! — принялся оправдываться Илья.
— Я не хочу, чтобы такое ещё хоть раз повторялось. Пойми, я ценю, что ты отстаиваешь наши права. Но ввязываться в дуэли с конкурентами… Для такого должен быть серьёзный повод. Да, понимаю, мне тоже обидно, что мы не успели зарегистрировать шприцы и болеутоляющее. Но мы его обгоним, поверь. Но куда обиднее будет, если мы всё потеряем из-за какого-нибудь судебного разбирательства. Это уголовно наказуемо, понимаешь? Посягательство на интеллектуальную собственность.
— И это ты говоришь мне? Будешь рассказывать про закон своему юридическому консультанту? — хмыкнул Синицын. — Эх… Видимо, действительно плохой из меня консультант, раз я так просто сорвался и чуть не создал нам новые неприятности. Прости, Алексей, ты прав. Сеченова нужно победить умом, а не силой.
— И я о том же. Если бы он и вправду украл наши разработки, тогда — да. В таком случае я бы сам вызвал его на дуэль, — произнёс я. — Но у нас нет никаких доказательств его воровства. Тем более, я уверен на все сто, что он этого и не делал вовсе.
— Проклятье… — схватился за голову Синицын. — Мы забыли… Совсем забыли кое-что обсудить с Щеблетовым!
— Ты это о чём?
— Как мы создадим научную статью без поддержки какой-нибудь Академии? — воскликнул Синицын. — Нам нужны связи в Саратовском университете. А ещё лучше — в столице. Без них твою статью о бактериях никто даже рассматривать не станет.
Что ж, после этого заявления невольно задумаешься о существовании судьбы. Будто все звёзды разом сошлись! У меня есть знакомый пиромант и криомант для старта производства антибиотиков.
А ещё у меня есть знакомый из Санкт-Петербургской лекарской академии.
Ярослав Александрович Мечников. Вот только мне очень не хочется вовлекать его во всю эту историю… Однако поговорить с ним на эту тему я всё же попытаюсь. Посмотрю на его реакцию. Ведь он и сам получит от этого признания в учёных кругах.
Брат пробудет в Хопёрске ещё две недели. За это время я смогу показать ему на примере живые бактерии. А если он мне не поверит, тогда уже обращусь напрямую в Саратовский университет. Возможно, там примут мою статью.
Всю дорогу до Хопёрска мы с Синицыным обсуждали план дальнейших действий. Траты на создание новой, более продвинутой лаборатории планировались феноменальные. Мы могли себе это позволить, но в таком случае мы останемся без гроша. Будем жить на одни отчисления от патентов.
Рискованно. Но если не рисковать, то и прогресса мы никакого не добьёмся. Все лавры достанутся Сеченову. А я не могу себе позволить проиграть. Ведь это тоже один из трёх пунктов клятвы лекаря! Продвигать лекарскую науку. Гигея и остальные боги медицины будут ждать от меня исполнения клятвы.
А если я справлюсь, одарят меня новыми силами, и тогда я смогу вылечить ещё больше людей.
Значит, назад дороги нет.
— Мы объявляем Сеченову научную войну, Илья, — улыбнулся я. — В течение следующего месяца нам придётся очень хорошо потрудиться.