Вот только были они от разных людей. Одно письмо от отца, а второй от Ярослава.
Первым делом я решил посмотреть, что мне скажет отец. Однако… Его сообщение меня сильно разочаровало.
«Соглашайся, Алексей. Это — твой последний шанс».
И всё. Одна-единственная строчка. Да он с ума, что ли, сошёл⁈ Вот так просто готов отдать сына за… Ах да, точно… Он, скорее всего, считает, что это — единственный способ сохранить мою жизнь.
Но это — не самый лучший выбор, отец. Совсем не лучший. Куда справедливее будет, если я справлюсь с этой проблемой сам. Но перед тем как готовить план действий, я посмотрю, что написал мне Ярослав.
Письмо брата, в отличие от отца, было просто огромным. Я откровенно устал читать его благодарности и извинения за то, как он неловко себя повёл с химикатами. Ярослав много писал про статью, про то, как радушно его приняли в академии после того, как он закончил нашу общую статью.
Однако в конце текста находилась информация куда более важная, чем все его извинения и благодарности.
«Я поговорил с отцом. Рассказал ему о твоём обратном витке и прочих достижениях. Он был нацелен взять тебя назад в род Мечниковых, но я чётко дал ему знать твою позицию. И всё было хорошо. Мы оба порадовались за тебя. Решили, что ты, возможно, сможешь создать свой собственной род — с нуля! Однако отец вскоре изменил своё мнение. Алексей, то что я тебе сейчас напишу — это тайна. Отец не в курсе, что я отправил это письмо. Он не хочет, чтобы ты знал. Но буквально вчера вечером он встретился с графом Юсуповым. Лично. Юсупов был в нашем доме, поэтому я смог подслушать их разговор. Стоял в прихожей и не давал никому знать о том, что вернулся».
Я сделал короткую паузу и оторвался от письма.
Воевать с другими семьями я готов. Да сколько угодно — плевать! Но с собственным отцом… Не хочу. Это против моих принципов. Однако и соглашаться на это безумное предложение у меня нет никакого желания. Сейчас меня интересует только развитие медицины. А отношения, брак, да ещё и матрилинейный… Нет, это уж чересчур.
Я выпустил пар и продолжил читать письмо Ярослава.
«Отец и Юсупов говорили о тебе. Обсуждали твои способности, твой потенциал. И твои грехи. Юсуповы так и не простили тебя за то, что ты сделал. Однако они шокированы тем, как ты оказал сопротивление всем наёмникам, которых они отправили. Алексей, Юсуповы поняли, что ты очень сильный маг. Они зацепились за это и захотели укрепить новую магию в своих будущих поколениях. Поэтому хотят, чтобы ты женился на той же девушке, которую обесчестил. Её больше никто не пожелает брать в жёны, когда в первую брачную ночь вскроется то, что Юсуповы скрывают. Но всё это — ерунда! Отец согласился на это. Теперь и Мечниковы, и Юсуповы хотят этого брака. Брака, в котором ты станешь лишь… Никем. Алексеем Юсуповым. Моя задача — предупредить тебя. Думай, брат. Уверен, что ты не станешь соглашаться на это».
Алексей, чёрт меня подери, Юсупов! Да это даже не звучит. Нет, не дождутся они от меня такого. И деньги их семьи меня не подкупят. Даже тот факт, что я однажды стану графом… Да какой в этом смысл? Я буду графом, над которым стоит графиня! Может, многие на моём месте и согласились бы! Безбедная жизнь. Статус. Но нет… Для меня есть вещи важнее статуса.
Если захочу — я обязательно верну себе титул. Найду способ. Но пока что это не имеет значения. Я — безродный Алексей Мечников. Лекарь-инноватор. И это меня устраивает. Такова моя новая жизнь. А как она будет развиваться дальше, я решу сам.
Что ж, ладно. Ярославу стоит сказать отдельное спасибо. Он сразу же прислал мне информацию о текущей ситуации. Хороший парень. Неуклюжий, во многом чудаковатый, но всё же хороший. За эти две недели мы с ним успели создать крепкие отношения, которых раньше между моим предшественником и Яром никогда не было.
Вот только эту ситуацию я отсюда никогда не смогу решить. Мне дали выбор — свадьба или каторга. И сослались на законы Российской Империи. Думаю, имеет смысл поговорить с моим советником по финансам и юриспруденции. Он должен что-то об этом знать.
Перед тем как вернуться домой, я проверил, как чувствуют себя мои растения, и лишь после этого покинул завод. Свой кабинет запер на ключ. Даже на всякий случай наложил немного магии обратного витка на дверь. На тот случай, если кто-то решит ворваться туда. Я пока не знал, как будет действовать эта магия в отдалении от меня. Вот заодно и проверю.
На следующее утро я пришёл в амбулаторию и обнаружил, что во дворе организации остановилась карета. И оттуда вывалился Иван Михайлович Сеченов.
Мужчина еле передвигался. Казалось, будто он не спал всю ночь. Стоп… Так он и не спал! Это ведь не какое-то такси! Передо мной карета, в которой он ещё вчера отправился осматривать хронических больных.
Боги… Да он ведь в пути больше суток пробыл!
— Как у вас самочувствие, Иван Михайлович? — спросил его я.
— Лучше не спрашивайте, — вздохнул он, пошатываясь и шагая к зданию амбулатории. — Я думал, что этот кошмар никогда не закончится. Не так уж много и пациентов, но дорога… Как вы вообще выживаете в этом Хопёрском районе?
— Стараемся, — пожал плечами я. — Вы сами решили сюда переехать. Придётся мириться с нашей местностью и всеми пациентами. Здесь очень много людей, которые нуждаются в помощи квалифицированных лекарей.
— Я это уже понял, — кивнул Сеченов. — У двоих были жуткие проблемы с животом. Ещё у одного полностью отказали ноги. А про последних двоих мне даже говорить страшно. Кажется, они собрали все хронические заболевания, какие известны лекарскому сообществу на данный момент.
— Скажите честно, Иван Михайлович, вы не успели пожалеть, что оказались здесь? — спросил я.
— Нет, что вы! — улыбнулся он, поправляя трясущимися руками свои очки. — Здесь многие люди вообще лекарей никогда в жизни не видели. Если честно, я лечил не только тех, кто был в списке. Ко мне многие люди из сёл подтянулись. Помочь им мне удалось, но… Кажется, я растерял большую часть своей магии. Даже пяти витков не хватило.
Пяти? Сеченов так устал, что случайно проговорился о количестве своих витков. Что ж, ну пять — это не так уж и много, в сравнении с моими. Я в данный момент успел накопить четыре лекарских витка и один микроскопический зародыш будущего пятого уровня силы. Я отстаю от него, но не сильно. Скорее всего, уже очень скоро смогу его догнать и даже обогнать.
— Подождите, — опомнился я. — Вы сказали, что потратили большую часть энергии. А вам на приём-то хватит?
Сеченов замялся.
— Не думаю, — признался он. — Одного человека может и восстановлю, но это будет моим пределом.
— Тогда идите домой, — заявил я.
— Что? — удивился Сеченов.
— Я приму ваших пациентов сам, если потребуется. Мне не привыкать.
— Нет, нет и ещё раз нет! — воскликнул он. — Мы с вами соперники. Конкуренты! Я не могу позволить…
— Да что вы сейчас можете сделать? Правда, господин Сеченов, у любой конкуренции есть свои пределы. Возвращайтесь домой, отдохните. Я объясню главному лекарю, что случилось. Не думаю, что господин Кораблёв воспримет это в штыки.
Сеченов хотел со мной согласиться, но ему было крайне трудно это сделать. Более того, он, скорее всего, считал, что таким образом ему предстоит унизиться передо мной.
Однако усталость дала о себе знать. И он всё же согласился.
— Ладно, Алексей Александрович, — кивнул он. — Вы меня убедили. Наверное, и вправду стоит поспать немного. В благодарность, я не стану проводить новые исследования, пока вы не вернётесь домой.
— Договорились, — улыбнулся я.
Сеченов ушёл, а я направился к Илье Синицыну, пока ещё не начался новый рабочий день.
— Илья, есть вопрос. Срочный, — произнёс я. — Отлагательств не терпит. Если его не решить, вся наша организация развалится. А я попаду на каторгу.
— Разрази гром тех людей, которые решили встать против нас! — рявкнул Илья Синицын, резко вскочив со своего стула. — Где угрозы? Где документы? Показывай, живо!
— Против нас пошла моя бывшая семья, Илья. И не только, — объяснил я. — Сейчас сам всё поймёшь.
Я показал Синицыну письму и кратко рассказал о том, что произошло со мной, а точнее — с моим предшественником, в прошлом.
Илья долго думал о сказанном мной. И лишь когда пациенты начали барабанить в дверь его кабинета, он ответил:
— Беда, Алексей. Очень большая беда. Делов ты наворотил, конечно, много. Пока что не могу даже представить, как тебе выкрутиться из этой ситуации. Если ты говоришь правду, значит, пока что Юсуповы пытались решить проблему, не привлекая закон. Но наши законы здесь тоже могут сыграть роль. Если дочь графа осмотрит лекарь и подтвердит, что ты… Ну… Воспользовался ей…
Ну и ситуация! Да если на то пошло, я ведь не знаю наверняка, делал с ней что-то прежний Мечников или нет!
— Но ведь никто не докажет, что с ней переспал именно я, — мне захотелось зацепиться хотя бы за один шанс выкрутиться из этой ситуации.
— Нет, — помотал головой Синицын. — Если в столице найдут знающего лекаря, он сможет найти твои следы. Следы твоей магии. Ведь наше колдовство — у нас в крови. И не только в крови, если ты понимаешь, о чём я. Поэтому я всегда действую крайне осторожно.
Попробуй тут действовать осторожно, когда понятия не имеешь, что полгода назад делало твоё собственное тело!
— Твой совет, Илья? — спросил я. — Игнорировать или…
— Ни в коем случае! — воскликнул он.
Дверь в кабинет открылась, и к нам заглянул сморщенный старичок.
— Илья Андреевич, вы сегодня принимать будете или…
— Закройте дверь! У нас идёт консилиум! — прокричал Синицын.
Как только мы вновь остались наедине, он продолжил:
— Если лекарям из Санкт-Петербурга удастся подтвердить твоё… участие в этом деле. Что ж, тогда ты будешь у них на крючке. А судя по тексту письма, они, возможно, уже подтвердили это. Я бы на твоём месте поехал туда. И решил ситуацию лично. Нужно разобраться, чего Юсуповы от тебя хотят на самом деле.