Но он мог его вылечить! Даже с одним витком! Если бы только знал, как обнаружить травму.
В целом барабанные перепонки сами очень неплохо восстанавливаются. Может показаться, что без них человек оглох навсегда, но слух быстро возвращается сразу после того, как эта тонкая плёнка вновь воссоздаёт свою целостность.
Однако я решил ускорить процесс. Восстановил перепонки, улучшил кровообращение в среднем и внутреннем ухе. Даже укрепил мышцы, которые крепятся к молоточку, наковальне и стремечку. Так называются косточки, которые передают звук от барабанной перепонки к внутреннему уху. Другими словами, представляют из себя структуру среднего уха.
— Ну? Что скажете? — спросил я.
— Ой! — проорал военный. — Ай! Громко… Как громко…
Последние слова он уже шептал. Видимо, рецепторы слуха сильно отвыкли от поступающих сигналов.
— Скоро станет тише, — произнёс я. — Слух к вам вернулся. Не беспокойтесь. Если после работы возникнут новые проблемы — обращайтесь. «Починю» вам уши заново.
— Спасибо! Спасибо большое! — прокряхтел мужчина.
Даже его голос отвык от полноценной речи. Ведь слух и корректировка голоса идут бок о бок. Наш мозг всегда анализирует, как громко мы говорим, и заставляет голосовые связки менять свой тонус. Именно поэтому глухие люди чаще всего очень громко кричат.
Что ж, с двумя пациентами вопрос решён! Последний напомнил мне людей, которых я часто направлял к отоларингологу ещё в своём мире. У артиллеристов часто возникает такая проблема. Только в моём прошлом я наблюдал хроническую тугоухость. А здесь из-за усиления пушек магической энергией наблюдалась более острая.
— Вы меня поразили, Алексей Александрович, — произнёс Артур Станиславович Русков. — За полчаса разобрались с двумя пациентами! Правда… С третьим всё намного сложнее. Боюсь, вы вряд ли сможете ему помочь. Я вообще теряюсь в догадках, что с ним происходит.
— Сейчас проверим, ведите меня к нему, — попросил я.
Как только мы вошли в палату, где лежал последний пациент из числа госпитализированных военных, я тут же понял, что Русков был прав.
Полностью лысый. Волос нет, бровей нет. Даже ресниц нет. Сам больной выглядит худым, костлявым и сильно ослабшим.
Проклятье… Его что, радиацией, что ли, облучили? Да откуда в этом мире может взяться радиация⁈
Глава 14
Я подошёл к ослабевшему пациенту и внимательнее осмотрел его тело. Волос на коже не было совсем. И речь не только о голове. Ноги, руки, грудь, живот, лицо — абсолютно чисто. Ни одного волоса. Да как же так вышло? Если бы такое произошло в моём мире, я бы всё списал на радиационное поражение. Но здесь ему взяться неоткуда.
Вряд ли существуют колдуны, способные управлять радиоактивной магией. Хотя лучше не спешить с выводами. В этом мире может встретиться всё, что угодно.
Пациент был в сознании. Он вяло взглянул на меня и тут же тяжело вздохнул. Видимо, он уже потерял надежду, что кто-то сможет ему помочь.
— Как вас зовут? — поинтересовался я.
— Виталий Николаевич Возников, — ответил он. — С кем имею дело?
— Алексей Александрович Мечников, — представился я. — Лекарь из Хопёрска. Приехал осмотреть вас и ваших сослуживцев.
— Они — не просто мои сослуживцы, — заявил он. — Они — мои подчинённые. Я командовал этими людьми до того, как сам слёг. Как они, Алексей Александрович? Повоевать ещё смогут?
— Смогут, — утвердительно кивнул я. — Им нужно ещё немного времени, чтобы восстановиться, но через две-три недели они точно смогут вернуться на фронт.
— Проклятые французы! — выругался Возников.
Читать его эмоции было довольно трудно, поскольку отсутствие бровей делало мимику более скудной.
— Всех моих бойцов загубили! — продолжил возмущаться солдат. — В последний раз мы дали им отпор, но какой ценой… Вы ведь не думаете, что остальные члены моего отряда живы-здоровы? Нет. Все, кто выжил, лежат здесь.
— Успокойтесь, — перебил его я. — Вы делаете себе только хуже, отдаваясь тяжёлым воспоминаниям. Не позволяйте эмоциям взять верх. Иначе вам уже ни один лекарь не поможет.
— А чего мне помогать? — пожал плечами он. — Я уже давно — ходячий труп. Не могу справиться даже с собственным телом. И что самое ужасное — французы тут ни при чём.
Ого! Любопытно… А я думал, что все, кто лежит в этом госпитале, получили ранения на войне. Выходит, Виталий Возников заболел ещё до начала боевых действий… Но чем?
— Виталий Николаевич, а давайте мы с вами уйдём от темы войны и поговорим насчёт вашего здоровья, — предложил я и присел на стул рядом с его кроватью. — Расскажите подробнее, почему вы здесь оказались?
— А вы взгляните на меня, многоуважаемый лекарь, — усмехнулся Возников. — Разве не видно, ПОЧЕМУ я здесь оказался?
— Выпадение волос — это не повод для госпитализации. Вряд ли вы легли сюда из-за облысения, — произнёс я. — Однако ваша худоба меня сильно смущает.
— Я раньше был здоровым, как боров! — сжал кулаки он. — Широкий был! И мышц, и жира — всего хватало. Мог врага напополам голыми руками разорвать. А потом начал резко худеть. И никто не смог остановить этот процесс. Причём питаюсь я хорошо. Аппетит здоровый, на это пожаловаться не могу. А вес всё равно уходит. Примерно лет 10 как.
Всё это очень сильно напоминает онкологию. Если это она — я вряд ли смогу ему помочь. Тогда оказать помощь получится лишь в том случае, если я смогу точно определить местоположение опухоли. И убрать её хирургическим путём. Но даже так… Волосы-то здесь при чём?
Часто мои пациенты заблуждались, полагая, что выпадение волос напрямую связано с развитием злокачественных новообразований. На самом деле чаще всего люди теряли волосы из-за химиотерапии. Сама опухоль тут ни при чём.
А вот резкая потеря веса часто может быть причиной развивающегося онкологического процесса.
— А теперь давайте по порядку, — предложил я. — Вы сказали, что симптомы вас беспокоят примерно уже десять лет. Давайте подробнее — с чего всё началось?
Кстати, в этом факте кроется то, что никакой онкологии у Возникова быть не может. За десять лет без лечения любая злокачественная опухоль уже убила бы своего «носителя». Здесь явно что-то другое. Что-то, чего я пока не понимаю.
— Когда мне было восемнадцать, я потерял все волосы на теле. С груди, с рук, с ног, с паха — всё выпало. Но на голове остались, — объяснил он. — Как раз тогда мы боролись с одним пиромантом. Странно вышло, у всех моих сослуживцев сгорели волосы на голове, а у меня на теле. Надо мной ещё тогда посмеивались. Говорили, мол, что я против пироманта голышом вышел, поэтому без волос и остался. Но это — не так! Я волосы ещё до того боя терять начал.
— А худеть тогда же начали? — уточнил я.
— Нет, худеть начал чуть позже. Вот когда у меня с головы волосы посыпались, тогда-то я и начал терять вес. Сейчас уже проблема дошла до пика. Я чувствую, как всё моё тело стремительно слабеет. Сердце сокращается с большим трудом. Голова мыслит туго, а воздух в лёгких задерживается от силы на пару секунд. Мне кажется, что я умираю, Алексей Александрович. Видимо, это какое-то проклятье. Скорее всего, его мой отец подцепил на Урале. Оттуда многие ушли с такими же проблемами.
— Минуту, — перебил его я. — А вот здесь давайте остановимся. Кем ваш отец работал на Урале?
— Видите ли в чём дело, — произнёс Возников. — Я ношу титул барона. Но ранее дворянских титулов в моей семье не было. Я получил его за свои боевые заслуги. А мой отец был обычным шахтёром. Трудился на рудниках.
— А рудники были магические? — поинтересовался я.
— Да. Те самые, на которых кристаллы добываются, — ответил пациент. — А почему вы решили уделить этому особое внимание?
Вот оно! Похоже, проблема куда сложнее, чем я думал. Художник Шацкий рассказывал мне об этом. Ему поставляли магические металлы для красок прямиком из уральских рудников. Через Ксанфия Апраксина, разумеется.
Анатолий Васильевич рассказывал, что в этих рудниках гибнут люди, потому что там очень высоко могущество магических искажений. Аномальная зона, влияние которой никто толком не смог изучить.
— И сколько лет ваш отец работал в этих рудниках? — поинтересовался я.
— А мы сейчас о моём отце говорим или обо мне? — нахмурился Виталий Возников.
— Вы же сами сказали, что на него легло проклятье, которое передалось вам. Именно этот вопрос меня и интересует, — ответил я.
На деле же я ни в какое проклятье не верил. Скорее всего, аномальные металлы как-то повлияли на отца Возникова. А потом это отразилось на его потомстве.
— Да он там всю жизнь проработал! — ответил Возников. — До самой смерти.
— А теперь постарайтесь максимально точно ответить на два моих вопроса. От них зависит ваша дальнейшая судьба, — заявил я. — Готовы?
— А куда ж мне деваться? — грустно усмехнулся солдат. — Конечно готов.
— Сколько ваш отец работал в шахтах до момента вашего зачатия? — прямо спросил я.
Виталий Возников сначала замер, а затем всё же взял себя в руки и попытался сопоставить известные ему даты.
— Лет десять. Не меньше, — наконец произнёс он.
— И второй вопрос. Вы не помните, с какими конкретно металлами контактировал ваш отец? — спросил я.
И ответ Возникова меня порадовал.
— Я помню их наизусть, Алексей Александрович, — сказал он. — Отец постоянно перечислял, с какими материалами ему приходится иметь дело. Никель, палладий, платина, серебро, золото, цинк, кадмий.
— И все магические? — уточнил я.
— Само собой!
Ох ты ж… Полный набор. Тяжёлые металлы при попадании в организм мужчины сильно портят его сперматозоиды. Из всего этого перечня только цинк играет важную роль, обеспечивая сокращение жгутов, которые делают половые клетки подвижными.
Вот только цинк в данном случае магический. Аномальный.
Похоже, все эти вещества пагубно отразились на Виталии Возникове задолго до его рождения. А проявили свои свойства только после того, как он созрел и…