— Продолжай, у тебя неплохо получается, — ответил я, попутно собирая корпус и рабочий механизм аппарата.
Сеченов же работал над резиновой трубкой. А с ней было очень много сложностей. Нужно аккуратно проделать несколько каналов, каждый из которых будет выполнять свою функцию. Один подавать воду, другой её отсасывать, третий светить, а четвёртый — станет нашим глазом.
Если первые два канала основаны на разнице в давлении, то со следующими возникает проблема. Для освещения придётся встроить магический кристалл в корпус аппарата, а для создания оптического канала придётся очень долго возиться с линзами, закрепляя их в полости трубки.
Мы провозились почти до полуночи, но всё же закончили начатое. Пришлось, правда, достать кристалл из моей магической лампы, но оно того стоило. При первой же пробе мы обнаружили, что трубка проводит свет, а оптическая система с лёгкостью передаёт изображение на объектив.
— Поверить не могу, что у нас получилось… — удивился Сеченов. — И что теперь? Надо ведь ещё чертежи сделать, верно?
— Верно. А ещё, по-хорошему, нам нужен доброволец, на котором мы испытаем эндоскоп. Не хочу регистрировать патент, пока мы не убедимся, что весь механизм работает как надо.
— Господа! — услышал я голос своего дяди. Олег заглянул в сарай и жестом подозвал меня к себе. — Простите, что отвлекаю. Но мне нужно с тобой поговорить, Алексей. Срочно.
— Сейчас подойду, — кивнул я, а затем сказал Ивану дальнейший план действий:
— Готовь чертёж рабочей трубки, а я опишу корпус и оптическую систему. Предоставим ордену схему на двух листах.
Иван кивнул и направился к себе домой заканчивать начатую нами работу. Я же последовал за дядей в прихожую нашего особняка. Олег выглядел встревоженным. Даже деревянный протез, который я не так давно прицепил к его ноге, не сдерживал его рвения нервно бегать туда-сюда по дому. Он волновался, не знал, какие подобрать слова, чтобы описать свою проблему.
— Дядь, что опять стряслось? — спросил я.
— Стряслось письмо твоего отца, — стиснул зубы он. — Ты даже не представляешь, что он выдумал. У него появились планы на моего Серёжу. И они меня совершенно не устраивают!
Глава 4
А ведь отец говорил, что пришлёт Олегу письмо с предложением. Однако, насколько я помню, он хотел предложить ему помощь и принять в род. Но почему же тогда Олега так взбесило это послание?
— Что конкретно предложил отец? — спросил я. — Какие у него планы?
— Он настаивает на том, чтобы я отдал ему Серёжу, — нахмурился Олег. — Якобы он сможет дать ему место в роде, образование и совершенно другую жизнь.
— Погоди, но ведь это же хорошо, разве нет? — уточнил я. — У мальчика есть шанс гарантированно получить своё место в жизни. И раскрыть свой потенциал, который у него, как ты мог заметить, очень велик.
— Племянник, — медленно помотал головой дядя. — Ты, кажется, ничего не понял. Он собирается забрать его не когда-нибудь потом. И не на время. Он хочет, чтобы мы отвезли ему Серёжу уже сейчас. Навсегда.
А вот этого отец не упоминал… Речь изначально шла о том, что он поможет мальчику добиться статуса лекаря. Поможет стать дворянином.
— Он хочет лишить меня сына, — выдохнул сквозь стиснутые зубы Олег. — Понимаешь? Александр считает, что Серёже вообще не стоит знать о том, кто его настоящий отец. Да что б мне Грифон голову отклевал, я ни за что в жизни на это не соглашусь. Уж лучше я сдохну в нищете, оплачивая обучение своего сына, но не откажусь от него.
— Погоди, уж в крайности бросаться не будем, — остановил его я. — Но я с тобой согласен. Он не имеет права отбирать у тебя Серёжу. Не стану лгать, дядь, отец говорил со мной об этом.
— Говорил⁈ — Олег вцепился в мои плечи. — И ты всё это время молчал! Почему⁈
— Он сказал, что будет помогать Серёже, но не более того. Я и вовсе предложил ему не забирать мальчика в Санкт-Петербург, а помочь ему в дальнейшем поступить в Саратовский лекарский университет. Он сказал, что обдумает этот вопрос, и просил меня молчать об этом, — объяснил я.
— Похоже, ты плохо знаешь своего отца, Алексей, — вздохнул Олег. — Он ведь всё что угодно готов вывернуть наизнанку ради своей пользы. Здорово он, однако, придумал! Обменяемся сыновьями. Тебя ко мне, а Серёжу к нему. Великолепный план. Вот только не выйдет у него это. Я костьми лягу, но не дам ему реализовать эту подлую идею.
— Так в чём сложности? — не понял я. — Ты ведь можешь отказаться — и всё на этом. К роду Мечниковых ты никакого отношения не имеешь, как и я. Он не может нами помыкать.
— Да. Вот только Серёжей сможет, — заявил дядя.
— Каким боком? — спросил я. — Он ведь сын изгнанника и простолюдинки.
— Твой отец может подписать указ о принятии мальчика в свой род, независимо от нашего желания. Дворянин имеет право признать любого крестьянина или просто гражданина членом своего рода. Просто обычно от таких предложений ни один дурак не отказывается.
— Теперь я понял, — кивнул я. — Если Серёжа войдёт в род Мечниковых, мой отец сможет на законных основаниях забрать его к себе. А вот это уже действительно плохо.
— О чём я тебе и говорю! — нахмурился дядя. — И мы ничего не сможем ему противопоставить. У нас права такого нет. А уж если и подать в суд, то все законы будут на стороне Александра. Мальчик родственен ему по крови. У него есть лекарская магия. И его родители не имеют никакой власти! Всё против нас, чёрт возьми!
— Успокойся, — велел я. — Я подумаю, как можно решить эту проблему. Для начала сам напишу отцу, попробую его переубедить. Возможно, он послушает меня.
— А знаешь, что самое неприятное? — горько усмехнулся дядя. — Этот мальчик бы ему не понадобился, если бы у него не было магического потенциала. И особенно если бы у него не было так много сходств со своим дедом. Попробуй, Лёш, напиши ему. Я понимаю, что ты из благих побуждений рассказал ему о магическом потенциале Серёжи. Я тоже много раз обманывался, доверяя Александру. Но хотя бы не заблуждайся. Он нам уже не семья. Просто чужой человек, который косвенно может влиять на нас — хопёрских Мечниковых.
Мою голову разрывало от столкновения всех этих фактов. Мне жутко не хочется вступать в прямую конфронтацию с собственным отцом. Однако Олег пытается донести до меня, что этому человеку и вовсе нельзя доверять.
Хотя мне в общении с отцом показалось, что он и вправду хочет помочь маленькому племяннику. И кому верить?
Нужно составить своё мнение. Для начала посмотрим, что ответит мне отец.
— О, припёрся, хромоножка! — послышалось ворчание Доброхота. — Что-то давно тебя видно не было. Я уж думал, что ты больше сюда не приковыляешь.
— Отвяжись! — огрызнулся Олег. — Ещё от тебя оскорбления выслушивать не хватало!
— Кстати, Доброхот прав, — подметил я.
— Чего? — удивился Олег.
— Проклятье уничтожено. Все химикаты из подвала я перевёз на завод. В доме теперь безопасно. Я думаю, вам пора возвращаться сюда, — сказал я.
— Да мы уже привыкли в квартире ютиться, — пожал плечами Олег. — Ты лучше продолжай заниматься своей деятельностью. Можешь занимать дом, сколько хочешь. Мы не хотим тебе мешать.
— Нет, дядь, я не согласен, — помотал головой я. — Если предположить, что отец примет Серёжу в род и пришлёт сюда людей, чтобы забрать его… Лучше уж рядом буду я, чтобы дать им отпор.
— Отпор? Шутишь, что ли? Ты понимаешь, чем это чревато? — спросил Олег. — В итоге тебя же выставят нарушителем имперских законов. И я сильно сомневаюсь, что твой отец побрезгует осудить сына, которого уже однажды изгнал.
— Вот и посмотрим, — продолжил убеждать его я. — Нет, дядь, серьёзно, я настаиваю — переезжайте уже в ближайшие дни. Здесь вы будете под защитой. В соседнем доме теперь живёт хороший лекарь. Тоже с обратным витком. И мы с недавних пор с ним соратники. Так будет куда безопаснее.
Дядя недолго подумал, но всё же кивнул.
— Хорошо, Алексей, убедил. Пойду договорюсь насчёт повозки. Завтра же перевезём сюда наши вещи.
— Ура! Катюша вернётся! — воскликнул Доброхот.
— Ж-жу! — зачем-то поддержал домового Токс.
— Так, но вот эта живность пусть держится подальше от моего сына! — попросил дядя.
— Не беспокойся, они смирные, — улыбнулся я. — Более того, они тоже защищают дом. Токс запросто может обездвижить человека. А Доброхот…
— Башку сверну, если кто-то Катюшу обидит, — хмыкнул домовой.
— Да, примерно это я и хотел сказать, — рассмеялся я.
Дядя похромал в съёмную квартиру, а я отправился завершать оставшиеся дела. Нужно хотя бы начать подготовку чертежа эндоскопа. Но перед этим нужно сделать ещё кое-что.
Отправить три письма.
Первым делом я подготовил сообщение отцу, в котором высказал своё неодобрение его поступку. И вежливо, но настойчиво попросил его пересмотреть свои планы на Серёжу.
Следующие два письма я адресовал военным. Ещё неизвестно, как пройдут переговоры с отцом Синицына. А кристаллы нам уже нужны, причём в промышленных масштабах.
Я отправил два письма: одно Андрею Бахмутову, второе — Кириллу Мечникову. Обращаться за помощью к брату мне особенно не хотелось, но я решил не идти на поводу у гордыни. В конце концов, это выгодно нам обоим. И он это должен понять, если, конечно, сможет задавить и свою гордыню в том числе.
Затем, отправив письма, я посидел ещё час над чертежом для патента и после этого лёг спать.
Мы с Синицыным договорились отъехать в Аткарск в полдень. С утра я помог Олегу, Кате и Серёже заселиться назад в свой особняк, затем дал указания Доброхоту и Токсу. А то эта парочка запросто может вытворить что-нибудь, чем испугает вернувшихся в свой дом жильцов.
Ровно в полдень мы с Ильёй встретились на вокзале.
— Как же мне надоело кататься на этом поезде, ты бы только знал… — пробурчал Синицын. — С тех пор, как началась вся эта заваруха с патентами, я побывал в Саратове больше раз, чем за всю свою жизнь до этого. Каждую неделю… Туда-сюда, туда-сюда! Может, нам теперь Сеченова подстёгивать на эти поездки? А то чего это я один отдуваюсь?