Синицына трясло, но он не отвёл глаз. Продолжал смотреть на меня так, будто сам хотел, чтобы я продолжал его ругать. Причём трясло его не от злости, а от осознания собственной беспомощности.
Его усы побелели от осевшего на волосках ещё не завершённого налтрексона.
— Я тебя обезоружил, — чуть спокойнее подметил я. — Скажи, когда такое было? Ты фехтуешь гораздо лучше меня. Месяца два назад я бы ни за что не смог этого сделать. Будь передо мной тот же Илья Синицын, что и раньше, сейчас бы я валялся на полу, а не ты. Неужели даже собственные навыки уже начал забывать?
— Продолжай, — хриплым голосом произнёс он. — Добивай меня, Алексей. Я всё равно уже потерял надежду. Это бесполезно. Выскажи всё, что считаешь нужным, и я уйду.
Совсем сломался. Не думал я, что ему настолько плохо. Последние недели он хорошо держался. Казалось, что его дух вообще невозможно сломить. Но я ошибся. Нет больше того Синицына. И вернуть его будет трудно. Однако я сдаваться не собираюсь. Всё равно вытащу его, даже если потребуется все силы бросить на изготовление препарата. Он всегда помогал мне, и я его не брошу.
— Никуда ты не уйдёшь, Илья, — прямо сказал я. — Поднимайся. Обсудим дальнейшую тактику твоего лечения. Так дальше продолжаться не может. Придётся что-то менять.
— Н-не могу… — простонал он.
— Не спорь со мной. Лучше сделай, как я говорю, — настоял я.
— Нет, ты не п-понял, — начал заикаться он. Тело Ильи начало перетряхивать так, будто он лежал в снегу во время январских морозов. — Мне что-то совсем п-плохо!
Проклятье…
— Сколько ты препарата съел⁈ — воскликнул я, поспешно присев рядом с Синицыным.
— Горсти три, — признался он. А озноб всё нарастал и нарастал.
А вот это уже очень плохо. Скорее всего, передозировка. Настоящим налтрексоном её вызвать сложно. Этот препарат довольно мягко воспринимается организмом. Но этот я ещё не тестировал. Он был приготовлен не в тех условиях, которые я планировал изначально.
Я вообще собирался испытать его на себе. Но Синицыну ударило в голову не дожидаться окончания разработки!
— Что со мной? — забеспокоился Илья. — Я умираю? Да? Умираю, Алексей?
— Успокойся, со мной не умрёшь, — уверил его я. — Лежи смирно, я тебя осмотрю.
Налтрексон обычно используется для стабилизации состояния после длительной интоксикации наркотиками или алкоголем. Но от самого налтрексона антидота нет. Потому что в норме он и не может вызвать острое отравление!
Придётся решать проблему лекарской магией. Другими препаратами Синицыну уже не помочь.
Илья весь вспотел, его тело продолжало содрогаться. Я измерил его давление и обнаружил, что оно стремительно полетело вверх. Уже сто пятьдесят на сто. Многовато для молодого человека. Да чего уж тут! Для любого человека это очень высокие цифры!
Синицын закашлялся. Из его носа потекла кровь. Либо лопнули сосуды из-за резкого скачка давления, либо это реакция на передозировку препаратом.
— Сколько я уже тут лежу? Где я? — прошептал он. — Н-не могу понять… Сколько часов уже прошло? Алексей, ты что, в п-портал меня засовывал?
Бредит. Перестал ориентироваться в пространстве и времени. Его глаза начали закатываться.
— Илья, слушай меня! — я потряс его за плечи. — Не спать! Что сейчас чувствуешь? Опиши. Постарайся подробно описать мне, что ты испытываешь?
— Слабость… — пробубнил он. Язык Ильи начал заплетаться. — Спать хочется. В голове будто нет мыслей, — Синицын поморщился, когда его взгляд упал на открытое окно. — Слишком светло… Голова болит из-за этого дурацкого света! И в ушах гудит так, будто меня под паровоз засунули и в рельсы закатали…
Выдав этот бессмысленный набор слов, Синицын пустил слюну и потерял сознание.
Я понял, что происходит. Все симптомы, которые всплыли после употребления препарата, совпадают с набором побочных эффектов, способных возникнуть от обычного употребления налтрексона. Вот только обычно эти побочки приходят не все разом и выражены гораздо мягче.
Время для меня будто остановилось. Я принялся быстро анализировать ситуацию, вспоминать, как действует препарат.
Налтрексон блокирует опиоидные рецепторы головного мозга. Те самые, к которым обычно присоединяются определённые виды наркотических веществ. Кроме того, этот препарат косвенным путём снижает количество эндорфинов — нейромедиаторов счастья, которые выделяются при употреблении наркотиков и алкоголя.
Только в данном случае, судя по всему, Синицыну заблокировало куда больше рецепторов. Подозреваю, что препарат сильно нарушил работу головного мозга, а в частности — дыхательного и сосудистого центров.
Единственное, что я могу сделать — вручную, с помощью магии запустить его нервную систему. Но этого недостаточно. Нужно ещё найти способ вывести остатки проглоченного им препарата. Промывать желудок и вызывать рвоту сейчас не получится. Пока Илья без сознания, высок риск, что произойдёт аспирация, и он попросту захлебнётся рвотой.
— Что тут происходит? — спросил пробравшийся через баррикады Иван Сеченов. — Чёрт… Только не говори, что он переел…
— Тихо! — воскликнул я. — Иван, ускоряй работу печени и почек Синицына. Нужно вывести препарат. А я пока займусь самым главным.
Как только Сеченов без лишних рассуждений приступил к работе, я мысленно пробрался в мозг Синицына и начал восстанавливать работу всех рецепторов, в том числе и опиоидных. Пришлось повозиться, вспоминая местоположение всех нервных центров.
Однако Синицын уже перестал дышать. Хотя его сердце всё ещё продолжало биться.
Так… Нужно сосредоточиться. Придумать способ, как завести дыхательный центр. Иначе его мозг начнёт переживать смертельные повреждения уже через пять-семь минут.
Точно! Сам дыхательный центр стимулируется не кислородом, а углекислым газом, который циркулирует в нашей крови в виде химических соединений.
Осознав это, я провёл тонкую настройку сосудистой сети вокруг продолговатого мозга, где и располагался нервный центр дыхания. Оказалось, что сделать это не так просто, как я думал. Но, потратив половину своей магической чаши, я всё же сделал то, что хотел.
Замедлил приток насыщенной кислородом крови и временно задержал около мозга венозную кровь — богатую углекислым газом.
И уже через пару секунд Синицын открыл глаза и сделал первый вдох.
У меня закружилась голова. Я осознал, что и сам всё это время не дышал.
— Справились, — выдохнул я. — Живой.
После того как Сеченов ускорил обработку налтрексона в печени, Илье стало гораздо лучше. Уже через полчаса он смог подняться на ноги.
Однако говорить он с нами не стал. Лишь молчаливым кивком поблагодарил за помощь и неспешно побрёл к выходу с завода.
— Илья! — крикнул ему я. — Не стоит этого делать. Тебе сейчас лучше не оставаться одному.
— Я и так принёс вам достаточно проблем, — вяло ответил он.
— Алексей прав, — добавил Сеченов. — Давай-ка лучше ты сегодня останешься у меня дома.
Это он хорошо придумал. У меня в особняке и так много народу. Синицына расположить негде. Пусть лучше он будет под присмотром Сеченова. А если что случится — я всё равно окажусь рядом, так как мы с Иваном соседи.
Илья долго упирался, но мы с Сеченовым всё же смогли его переубедить.
— Препарат будет готов в ближайшие два дня, — уверил его я. — И употреблять его ты будешь не горстями, а строго по моему рецепту. Понял? Больше никакой самодеятельности.
— Понял, Алексей, — вздохнул Синицын. — Спасибо тебе. И тебе, Иван.
Он явно хотел извиниться, но всё же проглотил слова, так и не произнеся их. Видимо, решил, что смысла в этих извинениях не будет. Печально видеть Синицына таким. Он — один из немногих моих знакомых, который как раз наоборот — никогда не унывал. Любые невзгоды встречал с улыбкой.
Сеченов увёл Илью домой, я ещё несколько часов просидел на заводе, корректируя схему изготовления налтрексона. И как только убедился, что теперь препарат должен производиться правильно, сам приготовился возвращаться в особняк.
Сегодня искать некроманта смысла нет. Да и идти на него в одиночку слишком опасно. Учитывая, какой силой он обладает, лучше нам с Сеченовым лишний раз не разделяться.
На выходе из завода я обнаружил Дениса Чижикова. Этот лентяй опять отлынивает от работы. Пока все возятся с центрифугой, он стоит и портал рассматривает.
— Денис, тебе, может, ещё раз напомнить, как ты оказался на этом заводе? — сделал ему замечание я. — Мы уже и от ведьмы избавились, а ты всё равно никак не войдёшь в рабочий режим. Возьми себя в руки!
Чижиков вздрогнул и отскочил от портала.
— Простите, господин Мечников. Меня просто завораживает этот портал. И пугает. Всё-таки, если я правильно понял, создан он с помощью некротической магии. Порой побаиваюсь того факта, что он находится прямо в центре завода.
— К порталу не прикасайся, — предупредил его я. — Опасности в нём никакой нет. Всю некротику в нём мы уже уничтожили.
Я понимал, почему Чижиков постоянно трётся около этого места. Скорее всего, его соблазняет мысль отправиться в тот мир, чтобы ещё больше бездельничать и наслаждаться бессмысленным отдыхом.
— Не беспокойтесь, Алексей Саныч, — сказал мне кузнец Петрович. — Я слежу, чтобы он лишний раз не отвлекался. Давай, Чижиков! Пойдём последнюю партию докручивать. А то без зарплаты останешься.
М-да, без Синицына на заводе стало совсем худо. Имеет смысл временно подобрать нового заместителя, иначе все работники расслабятся, как и Чижиков.
По дороге к своему дому я бросил взгляд на виднеющийся вдали лес, за которым располагалось старое жилище некроманта. И в этот момент в моей голове всплыло воспоминание о новой способности, которую я там открыл.
Лекарский покров — тонкая защитная оболочка из магии, которую я вызвал интуитивно, и она смогла спасти меня от удара ножом. Раньше я так делать не умел. Видимо, эта способность развилась сама, поскольку я старательно следовал всем заветам клятвы лекаря.