— Я сам с ним разговаривал. Он ничего объяснять не стал. Сказал, что соболезнует нам, но с патентами будет разбираться самостоятельно, — заявил Олег.
Очень странно… Это совсем не похоже на Ивана. Учитывая, как строились наши с ним отношения, я бы никогда не подумал, что он решит забрать всё себе. Да, разумеется, половина последних изобретений была разработана нами в соавторстве. Но он ведь мог хотя бы поделиться деньгами с моими родственниками. Передать часть прав Олегу, чтобы тот продолжил получать мои доходы.
Либо здесь кроется какая-то проблема, которую мы не учитываем, либо я совершенно не разбираюсь в людях. Но последний вариант кажется мне маловероятным. Вокруг пальца меня смог обвести только Чижиков. И то — в конечном итоге я всё равно его переиграл.
— С Сеченовым я разберусь, — заключил я. — Значит так, меня сегодня не ждите. Я планировал отоспаться, но обстоятельства диктуют мне действовать. Вернусь ночью или ближе к утру. В любом случае до вашего отъезда ещё повидаемся, — я повернулся к домовому. — Доброхот! А ты живо ищи себе дощечку. Готовься к переезду.
— Есть, хозяин! — воскликнул он и тут же провалился под пол.
— Дядя, — позвал Олега я. — Мне нужно с тобой ещё кое-что обсудить. Один на один.
Катя осталась с Серёжей, а мы с Олегом проследовали в прихожую особняка.
— Решение принимать тебе, поскольку этот артефакт изначально твой, — произнёс я. — Но я бы хотел забрать лекарскую плиту себе. Мне часто приходится ей пользоваться. С помощью неё я регулирую прямой и обратные витки.
— А вот с этим есть… Небольшая проблема, — промямлил Олег.
— В каком это смысле?
— Сам понимаешь, мы хоронили пустой гроб. Поэтому я решил засунуть туда твои вещи. Каждый, кто тебя провожал, принёс что-то, с чем ты у них ассоциировался. Сеченов, будь он неладен, закинул туда ваш эндоскоп. Игорь Лебедев — алхимический справочник. Ну… А я закинул туда лекарскую плиту. Решил, что тебе она в царстве Грифона понадобится больше, чем мне.
Чёрт меня раздери… Всё нажитое непосильным трудом похоронили!
— Дядь, ну ты додумался! — прошипел я. — Лекарская плита — это же редчайший артефакт. Да и алхимический справочник Парацельса — книга из числа запрещённой литературы. Погоди… Надеюсь, трактат Асклепия вы туда же запихать не додумались?
— Какой-такой трактат? — не понял дядя.
Так, отлично. Значит, мой тайник им найти так и не удалось. Тьфу ты! Они бы ещё Токса заживо похоронили вместе с моими вещами!
Всё это, конечно, очень трогательно, но мне ведь теперь придётся выкапывать все свои вещи из собственной могилы.
— Ладно, дядь, я тебя понял, — кивнул я. — Значит, ещё и на кладбище по дороге загляну. Вы где «мой» гроб закопали?
— На Третьяковском кладбище, — ответил он. — К юго-западу от Хопёрска.
— Понял, знаю, где оно находится. Мы там проезжали пару раз, когда пытались срезать путь до сёл, — вспомнил я. — Ладно, тогда я буду готовиться к выходу. Задач у меня теперь навалом!
— Погоди, Алексей, я тут понял кое-что… — задержал меня дядя. — А как же ты будешь себе квартиру снимать, если у тебя за душой ни одного гроша? Все твои банковские счета теперь заморожены. А доход от патентов больше не приходит. Да и с заводом всё сложно. Он тоже Сеченову перешёл. Давай-ка я тебе одолжу…
— Не стоит, — покачал головой я. — Я спрятал в доме запас на такой случай. Ну… Не совсем на такой! Уж возвращаться из мёртвых я точно не планировал. Но деньги есть, на этот счёт можешь не переживать.
После разговора с родственниками я смыл с себя всю грязь, которой покрылся в Тёмном мире, затем нашёл потайной ящик за полками в библиотеке. Как раз там и хранились мои сбережения и трактат Асклепия. Оставлять в особняке я последние свои пожитки больше не решился. Всё закинул в сумку и направился к выходу из дома.
У дверей меня ждал Токс.
— Ж-жу! Ж-ж-еня! — заявил он.
— О-о! — удивился я. — Уже имя своё можешь произносить? Ты только при дяде этого не делай. Я не имею права рассказывать никому о том, кто ты такой на самом деле. Мы с тобой обсудим эту проблему после моего возвращения. Если кратко — я встретился с твоим братом. Отделал этого ублюдка самую малость.
— Ж-ждох?
— Что? Сдох? Нет, не сдох, к сожалению, — покачал головой я.
— Ж-жаль, — живо ответил Токс.
— Да я смотрю, ты даром времени не терял! — усмехнулся я. — Не переживай, о твоём брате мы ещё услышим. Найдём на него управу. Если он не найдёт нас первым.
Токс уполз в подвал. Видимо, хотел попрощаться с домом, к которому уже успел привыкнуть за последние полгода, а я вышел на улицу. Вечер ещё не наступил, но на улице начинало темнеть.
— Алексей! — нагнал меня Синицын уже через пару минут. — Фух, думал, не успею… — тяжело выдохнул он.
— А ты чего здесь делаешь? Мы же договорились встретиться завтра!
— Мою квартиру уже сдали другим людям. А арендодателю стало плохо с сердцем, когда я решил к нему заглянуть. Вот… Подумал, что имеет смысл снова с тобой обсудить дальнейший план действий. Похоже, нас в Хопёрске никто не ждал, — заявил Синицын.
— Было бы странно, если бы нас ждали, — развёл руками я. — Ты хоть арендодателя своего подлечил? Какой же из тебя герой Хопёрска будет, если ты человека одним своим присутствием прикончил?
— Да всё в порядке, я его восстановил, — отмахнулся Синицын. — Но дожидаться его пробуждения не стал. Пусть лучше думает, что ему всё приснилось.
— Справку о смерти свою нашёл? — поинтересовался я.
— Её в мой почтовый ящик какой-то умник засунул, — ответил Илья и показал мне документ с печатью амбулатории.
— Отлично, — кивнул я. — Значит, пойдём к Кораблёву вдвоём. Только надо как-то аккуратно ему о произошедшем сообщить. Всё-таки Ивану Сергеевичу уже за семьдесят. Думаю, он на наше появление может отреагировать так же, как и твой арендодатель.
До амбулатории мы с Ильёй добирались окольными путями. Лучше пока что лишний раз на глаза людям не показываться. Меня и раньше в лицо большинство жителей Хопёрска знали. А уж после того, что случилось месяц назад…
Как говорит одна из заповедей клятвы: «Не навреди». Вот поэтому лучше пока что граждан не тревожить.
Нам с Ильёй повезло, сторожа около амбулатории не было. Видимо, ушёл в госпиталь помогать грузить очередного тяжёлого пациента.
Однако не успели мы войти в здание, как произошло то, чего мы оба даже предположить не могли.
Одно из окон второго этажа разбилось вдребезги. Я почувствовал, как над моей головой резко возросла температура, затем схватил Синицына и отскочил вместе с ним назад. Прямо на то место, где мы только что стояли, приземлился Игорь Лебедев. Обе его руки пылали от очагов искрящихся магических огней.
— Какого чёрта⁈ — прокричал он. — Это что, чья-то шутка? Как это возмож…
На этом странности не закончились. Лебедев, к нашему удивлению, закатил глаза и рухнул на землю. А затем потерял сознание.
— Эм… — протянул Синицын. — И что это сейчас было?
— Лебедев! — послышался крик главного лекаря. Иван Сергеевич Кораблёв выбежал на крыльцо амбулатории. — Игорь Станиславович, что вы вообще творите? Вам ведь нельзя…
Кораблёв медленно поднял глаза с тела Игоря на нас.
— Спокойно, Иван Сергеевич, держите себя в руках, — попросил я. — Мы живы. Перед вами не…
Главный лекарь без лишних вопросов шарахнул по нам таким разрядом лекарской магии, что моя чаша заполнилась до отказа.
— Хм… — протянул он. — Значит, всё-таки не зомби. Ладно, обсудим позже. Хватайте Лебедева и тащите в мой кабинет. Попробую ещё раз… Я уж думал, что на этот раз точно всё получилось. Хорошо, что вы вернулись, Алексей Александрович. Работа ждёт!
Если я просто не понимал, что вообще происходит в амбулатории, то Синицын просто пускал слюну, наблюдая за этой картиной. Сначала Лебедев вылетел из окна, потом потерял сознание, а Кораблёв и вовсе не удивился нашему воскрешению.
Но клятва лекаря уже дала о себе знать. А это значит, что сначала нужно спасти Игоря, а уже потом думать о прочих деталях.
Мы с Синицыным протащили Лебедева на второй этаж, попутно пересеклись с Эдуардом Родниковым, который, увидев нас, чуть голову об косяк не разбил, а затем заперлись в кабинете главного лекаря.
— Вы правы, Иван Сергеевич, сложившуюся ситуацию будем обсуждать позже, — сказал я. — Что с Лебедевым?
— Помните, как он выжег Красногривовский лес? — спросил он. — Вот этот момент и стал причиной его заболевания, которым он страдает последние четыре недели.
— Заболевания? — переспросил Синицын.
— Его всё время лихорадит. Я помогаю ему время от времени, поддерживаю температуру на нужном уровне, но этого хватает максимум на восемь часов. Он проводит приём и снова теряет сознание, — объяснил Кораблёв. — Подозреваю, что всё дело в перегрузке магических каналов.
Точно… Любая стихия при усиленном её использовании начинает оказывать на организм мощнейшее давление. Такое было с Андреем Бахмутовым, когда тот перегрузился на войне, и его воздушная магия создала в лёгких мощный бронхоспазм, который местные лекари именуют аероспазмом.
То же самое случилось и с Леонидом Рокотовым. После схватки с Игорем он пережил эпилептический припадок, поскольку его собственное электричество нанесло удар по нервной системе.
Похоже, здесь подобная ситуация. Я читал о ней в трактате Асклепия.
— Пиротермия, — подытожил я. — В данный момент его тело горит изнутри. Какая у него температура?
— Прикоснитесь, господин Мечников, и сами всё узнаете, — сказал Кораблёв. — Только не советую держать руку рядом с Лебедевым слишком долго.
— Да я даже отсюда чувствую, как от него пышет! — воскликнул Синицын.
Мне хватило одного тычка пальцем в кожу Игоря, чтобы понять, до каких цифр разогрелось его тело.
Теперь понятно, почему Иван Сергеевич не использует термометр. Он попросту лопнет. Ведь там гораздо выше пятидесяти градусов. Возможно, отметка приближается к температуре кипения воды.