— Отлично, молодцы, дамы и господа! — улыбнулся я и быстрым шагом направился к студенту, который всеми силами пытался пережать себе рану.
Одним-единственным взмахом руки я заставил вытекшую кровь очиститься от бактерий, затем сосуды втянули её обратно и срослись. Даже шрама не осталось.
— О… Ого! — удивился он. — Вы… Вы как это сделали, Алексей Александрович?
— Это моя личная техника, — ответил я. — Если захотите, расскажу о ней подробнее чуть позже. А пока что — возвращайтесь все на свои места. И да, кстати, — я перешёл на шёпот и вновь обратился к студенту, который только что истекал кровью. — Как вас зовут, напомните, пожалуйста?
— Андрей Семёнович Краснов, — представился он.
— Останьтесь после занятия, господин Краснов, — попросил я. — Нам нужно поговорить. Потому что я знаю, что вы делали вчера в ректорате.
Студент тут же побледнел, но решил не показывать свой страх и мигом вернулся на своё место.
Да, вся эта сцена, которую я только что устроил, была, мягко говоря, жёсткой. Но никак иначе коммуницировать с этой группой было нельзя. Если бы я начал плясать перед ними и важничать, как большинство других преподавателей, никакого толку от этого бы не вышло. С такими господами нужно разговаривать на их языке.
Пусть это и жестоко, но в результате никто не пострадал, а в их головах отложился новый опыт. А если не отложился, я сейчас же доходчиво утрамбую эту информацию в их головы.
— Итак, — вернувшись за преподавательский стол, произнёс я, — теперь слушаю ваше мнение. Какие выводы вы сделали из этого упражнения?
— Не стоит перенапрягать магические каналы, — держась за свою голову, произнёс Артур Мансуров.
Ого! Не ожидал, что он так просто примет свою неправоту. Может, он и заносчивый, как все остальные Мансуровы, но явно готов учиться на своих ошибках. Это — хорошая черта.
— Верно, Артур Аркадьевич, — кивнул я. — Потому это упражнение и не показывают в академии. Слишком велика ответственность, поскольку при передаче маны вы можете не просто навредить себе, но и довести процесс перегрузки до летального исхода.
— Тогда почему вы взяли эту ответственность на себя, Алексей Александрович? — поинтересовался Успенский. Тот самый студент, которого чуть не прикончили зельем на прошлом занятии.
— Я решил, что вам не хватает стимула, мои будущие коллеги, — произнёс я. — Как мне показалось, то, что я вам показал, далось вам с большим интересом, чем скучные учебники. Это так?
Группа почти в полном составе закивала.
— Тогда заключим с вами небольшой договор, — произнёс я. — Если будете подтягивать знания по остальным предметам, каждые несколько дней я буду показывать вам новые трюки и давать знания, которые вы никогда не получите в стенах этой академии. Рисковать мне нечем. Если вы не сдадите экзамены, меня в любом случае уволят. И тот факт, что среди вас есть люди, которые докладывают на меня ректору, меня не остановит. Я всё равно буду преподавать, следуя собственным методикам.
Группа замолчала. Студенты принялись переглядываться. Видимо, пытались понять, кто из присутствующих доложил обо мне ректору. Но я уже знал имя. И произносить вслух я его не стану. Порождать вражду и раскол группы — самое худшее, что можно предпринять в данной ситуации. А говорил я это вслух лишь для того, чтобы они по сто раз думали, прежде чем идти жаловаться в очередной раз.
— Однако с этим человеком я разберусь сам. Проблем больше не возникнет, — продолжил я. — Кроме всего прочего, это упражнение я провёл ещё и по другой причине. Я хочу, чтобы вы стали командой.
— Вряд ли у нас получится стать командой, если учесть, что у нас было несколько инцидентов, когда один студент пытался убить другого, — заявил Мансуров.
— Уж простите, Артур Аркадьевич, но не вам об этом говорить, — намекнув на случай с Успенским, ответил я.
— А вот я верю, что у нас всё получится! — принялся восклицать староста Широков. — Верно ведь, коллеги? Чем мы хуже остальных групп? Я, к примеру, скажу честно, умом не вышел. Не могу усваивать информацию так же быстро, как и остальные. А вы затеваете дуэли и плетёте интриги друг против друга. Может, Алексей Александрович прав? И нам действительно стоит работать в команде?
На откровенный монолог Широкова студенты группы «3В» так ничего и не ответили. Однако я заметил перемену в их взглядах. Николай Широков явно посеял сомнения в их головах.
— Вы отлично справились, — решил похвалить их я. — Меньше, чем за минуту смогли освоить довольно трудную и опасную технику. Благодаря вам господин Краснов сейчас не лежит с геморрагическим шоком. Это не я его спас, а вы. Так что давайте-ка продолжим работать в том же духе. Если кто-то из вас хочет отчислиться и проиграть другим — лучше сразу подайте заявление об отчислении. Сегодня же. Давайте не будем тянуть группу вниз.
Вот теперь расклад точно изменился. Я использовал сразу два хитрых трюка. Похвалил их. Стал первым преподавателем, кто похвалил группу «3В» за долгое время. А затем спровоцировал студентов. Намекнул, что их отставание — яркий признак того, что они абсолютно неконкурентоспособны.
А в дворянских семьях — это большой минус. Среди высших сословий всегда идёт война за власть. И раз уж они проигрывают её даже в академии, значит, будущего у их рода нет. Они его собственноручно загубят.
Следующая часть занятия прошла ровно так, как я и хотел. Студенты с каждой минутой всё более охотно задавали новые вопросы. Узнавали про лекарские тонкости, некротику, и даже интересовались моими изобретениями.
Когда урок подошёл к концу, я остался доволен. Мне всё же удалось разжечь пламя в этой группе. Никакие они не бездари. Просто к этим студентам нужен особый подход.
Вся группа покинула класс, и со мной наедине остался один лишь Андрей Краснов.
— Ну что ж, Андрей Семёнович, — убедившись, что нас никто не подслушивает, произнёс я. — Можете поделиться со мной, почему вы решили доложить обо мне ректору?
— Не думал, что Константин Фёдорович меня сдаст, — опустил голову он. — Мы с ним договорились, что весь разговор останется строго между нами.
— Господин Ефремов не назвал мне вашего имени. А я его не спрашивал, — ответил я. — Вы сами себя выдали.
— Что? Как⁈ — удивился он.
— С прошлого занятия вы убежали первым, господин Краснов, — произнёс я. — И так уж совпало, что я видел вас выходящим из ректората. Как раз после этого я и узнал, что на меня кто-то пожаловался. Но это были лишь мои догадки. Вы своей тревогой сами подтвердили эти домыслы.
— Проклятье… — вздохнул он, но больше ничего ответить не смог. Лишь прикрыл глаза рукой.
— Кроме того, вы продолжили давить на меня. Навредили себе, чтобы подставить меня. Решили повторить то же, что произошло с Успенским. Ведь ещё один пострадавший студент однозначно стал бы причиной моего увольнения, — подытожил я.
— И что теперь, Алексей Александрович? — поднял взгляд Краснов. — Я стану первым, кто вылетит из этой группы? Вам ведь нужно довести до конца хотя бы шестерых из десяти. Ничто не мешает вам избавиться от меня.
— Я этого не сделаю, — помотал головой я. — Мне без разницы, какие условия поставил господин Ефремов. Моя цель — довести всю группу до конца. Именно поэтому я вас и попросил остаться. Думаете, меня ваш донос оскорбил? Скажу честно, мне плевать, как лично вы ко мне относитесь. Задача у меня другая. Просто не тяните остальную группу вниз — вот и всё.
— Простите, — с трудом выдавил из себя он. — Я не подумал, что подставляю остальных таким образом. И о вас я был немного… иного мнения.
— Так или иначе, своей безумной выходкой вы пользу всё равно принесли, — сказал я. — Благодаря вашему ранению группа смогла ненадолго сплотиться. Но я ни в коем случае не поддерживаю то, что вы сделали. Нельзя причинять себе вред, если в этом нет острой необходимости. Понимаю, бывают ситуации, когда нужно пожертвовать собой ради других. Некоторые так поступают. Но бессмысленное самоповреждение до добра не доведёт. Надеюсь, вы усвоили этот урок.
— Да, господин Мечников, — кивнул Краснов. — Кажется, я понял, что вы имеете в виду.
— Отлично. Тогда будем считать, что конфликт исчерпан, — подытожил я. — Можете идти.
Однако, несмотря на моё предложение, Краснов остался на своём месте.
— В чём дело? — поинтересовался я. — Говорю же, вы свободны. Можете заниматься самоподготовкой.
— Но… — Краснов замялся. — Вы показали всей группе, как передавать ману, однако я в этом упражнении не участвовал. Можете и мне тоже показать? Я не хочу отставать от остальных.
Превосходно! Такого эффекта я и добивался. Создать из них команду и породить внутри группы здоровую конкуренцию. Чтобы никто не желал отставать от остальных.
Я задержался в классе, чтобы показать Краснову запрещённый в стенах академии приём. Сразу после этого подготовил отчёт о проделанной работе, который впоследствии мне предстоит передать ректору, и приготовился возвращаться домой.
Хорошо было бы отдохнуть после всего, что произошло за последние сутки. Сейчас в идеале мне нужно проспать часов двенадцать, чтобы восстановить все утраченные силы.
Однако моим планам было не суждено сбыться. Константин Фёдорович Ефремов сам пришёл ко мне минут через пятнадцать после того, как классную комнату покинул Андрей Краснов.
А вот это уже настораживает. Чтобы сам ректор пришёл ко мне лично? Даже не стал вызывать меня к себе. Что-то плохое у меня предчувствие.
— Константин Фёдорович, чем обязан? — поприветствовал его я.
— Присядьте, Алексей Александрович. У меня для вас свежие новости. Думаю, вас они изрядно удивят, — ответил он и уселся напротив меня. — Не захотел общаться с вами при других людях. Лишние уши нам не нужны.
— Дайте отгадаю, орден лекарей ответил насчёт нашего прошения? — предположил я.
— Всё верно, — кивнул Ефремов и напряжённо почесал густые брови, под которыми косые глаза жили своей жизнью. Я заметил, что, когда ректор нервничает, его органы зрения расползаются так, что даже радужки порой исчезают за кожными складками. — Орден всерьёз насторожился из-за того, что доложил им Александр Щеблетов. Слушание пройдёт завтра ровно в полдень. Экспертизу на наличие некротики в вашем теле будут проводить прямо на совете ордена. Брать с собой оружие запрещено. Пользоваться обратным витком вам тоже запретят. Любая попытка колдовать настроит орден против вас.