— Примерно этого я и ожидал. Это не проблема. Воевать с орденом лекарей мне ни к чему, — ответил я. — Моя цель — доказать, что Щеблетов лжёт.
— Это ещё не всё, Алексей Александрович. Причина, по которой я пришёл поговорить с вами с глазу на глаз, в другом, — заявил ректор. — Я хочу предупредить вас. Так уж вышло, что мы с господином Разумовским считаем, что вы ни в чём не виновны. Вы очень помогли нашему госпиталю, за что я вам очень признателен. Наш преподаватель по борьбе с некротикой — господин Кастрицын — уже в ближайшее время вернётся в академию. Вы фактически спасли ему жизнь. Но именно это сыграло против вас.
— Что вы имеете в виду?
— Нам с Разумовским запрещено выступать в ордене, так как мы теперь считаемся заинтересованными лицами, — сказал ректор. — Вместо нас выступят другие люди, господин Мечников. И все они — ваши враги.
Глава 16
Я и так догадывался, что в экспертизу, через которую мне предстоит пройти на заседании ордена лекарей, обязательно вмешаются мои враги.
Но кто ж знал, что они дойдут до такого беспредела! Отстранить тех, кто положительно ко мне настроен и заменить на других? Где же тут честное заседание? Им и не пахнет! Мне предстоит оспаривать мнение людей, которые заведомо хотят меня потопить.
Да уж, судя по всему, придётся несладко. Хотя, с другой стороны, а когда было проще?
Но по логике они не смогут оклеветать меня, поскольку я абсолютно чист. Некротики во мне нет. Иначе бы на неё отреагировала клятва лекаря. Невозможно придумать обвинения на пустом месте. Нет, они, конечно, попытаются это сделать, но уж от пустых аргументов я точно смогу отбиться.
А вот прямых твёрдых доказательств моей виновности в чём-либо у них нет и не будет.
— Благодарю за предупреждение, Константин Фёдорович, — сказал ректору я. — Я учту это, когда буду готовиться к заседанию ордена.
— Подождите, Алексей Александрович, это ещё не всё, — произнёс он. — Я могу назвать вам имена.
— А что это даст? — пожал плечами я. — Две фамилии я и так знаю.
Скорее всего, на заседании будет присутствовать кто-то из Мансуровых. Возможно, сам Аркадий — глава местного ответвления их рода. И вторым гарантированно окажется Александр Щеблетов. Правда, не уверен, что его допустят в качестве одного из судей. Всё-таки он не лекарь, а лишь один из тех, кто крутится в лекарском бизнесе. Но от него точно будет присутствовать кто-то, кто попытается меня потопить.
Иначе бы Щеблетов приложил максимум усилий, чтобы отказаться от этой проверки. Но нет же! Он сразу же обвинил меня в том, что я являюсь ненастоящим Мечниковым.
— Мансуров и кто-то из представителей Щеблетова, — сказал Ефремову я. — Я уже понял, какие личности собираются противостоять мне на суде.
— Ого! — искренне удивился Ефремов. — Хорошо, что вы знаете своих врагов в лицо. Плохо только, что я больше ничем вам помочь не могу, Алексей Александрович. Эта информация — единственное, что я мог вам предоставить. Насчёт остальных участников заседания ничего сказать не могу. Они, скорее всего, будут настроены нейтрально. Однако, если ваши враги смогут как-то их переубедить… У вас точно возникнут проблемы.
— Ничего, мне к этому не привыкать. Насчёт меня не беспокойтесь, господин Ефремов. Я докажу им, что путешествие в Тёмный мир никак на мне не отразилось.
— Будем надеяться, — хмыкнул декан. — Если что — завтра можете на работу не приходить. Но всё же загляните в мой кабинет, когда заседание подойдёт к концу. Если вы не придёте, то начну переживать, что я безвозвратно лишился одного из своих преподавателей.
— Обязательно зайду, — пообещал я. — Если до конца рабочего дня меня не будет, считайте, что группе «3В» придётся искать нового куратора.
— Обойдутся, толку от них всё равно никакого! — махнул рукой Ефремов.
Кстати… Вообще-то имеет смысл побеспокоиться о моих студентах. Да, я уверен почти на сто процентов, что мне удастся выйти из здания ордена победителем. Но так уж вышло, что я всегда просчитываю все варианты. В этом плане я — реалист.
Существует минимальный риск, что результаты подтасуют и меня признают каким-нибудь порождением некротики. Выход я в итоге всё равно найду, но хотелось бы, чтобы в моё отсутствие студенты достигли цели, которую я им поставил.
— Константин Фёдорович, — обратился к ректору я. — Есть ещё кое-что, о чём мы не поговорили. На случай, если я вдруг не вернусь…
— Не говорите так, — нахмурился он.
— В жизни всякое бывает, — покачал головой я. — Лучше быть готовым ко всем сценариям. Так вот… Если я не вернусь, пожалуйста, всё же позаботьтесь о том, чтобы у группы «3В» были шансы справиться с экзаменом. Эти студенты — очень сложные личности. Характер у каждого из них, мягко говоря, скверный. Среди них есть и те, кто вообще информацию усваивать толком не может. Но я всё же уверен, что у них есть шанс стать лекарями.
— Надо же! — рассмеялся Ефремов. — Неужто вы всего за пару дней так к ним прикипели? Нет… Вы, наверное, увидели в них себя, да? Вы ведь тоже были двоечником.
Двоечником был мой предшественник, так что дело явно не в этом. Просто мне хватило сегодняшнего занятия, чтобы понять: при должном стимуле они готовы учиться и работать. Главное — найти подход.
Но рассказать об этом Ефремову я не могу. Будет лучше, если я поддержу его теорию.
— Всё верно, — солгал я. — Прелесть лекарского дела я понял только после окончания академии. Быть может, и им предстоит пройти через нечто подобное.
— В этой группе есть ваша точная копия, как мне кажется. Артур Мансуров, — произнёс Ефремов. — Парень неглупый, но сдаёт экзамены исключительно за счёт того, что… Думаю, вы меня поняли.
Ректор не стал озвучивать причин, но мне и без слов всё был ясно. Видимо, его отец — Аркадий Мансуров — вкладывает большие деньги в развитие Саратовского лекарского ордена, чем и подкупает академию. Точно так же, как делал мой отец с моим предшественником.
— Так или иначе, я запомню ваши слова, Алексей Александрович, — заключил ректор.
Чёрт меня подери, а ведь он откровенничает со мной так, будто мне жить осталось меньше суток. Ефремов убеждает меня храбриться, хотя сам, судя по всему, не верит, что я смогу выйти сухим из воды.
После откровенного разговора с ректором академии я покинул учебный корпус и направился домой — готовиться к предстоящему слушанию в ордене.
Однако в парке, который отделял жилую зону от территории академии, меня кое-кто поджидал.
На лавочке сидел Артур Мансуров. Один из членов семьи, против которой у меня вот-вот разгорится полноценная война. Хотя её началом можно считать то, что устроил его старший брат прошедшей ночью. Натравить на меня сразу десятерых бойцов! Что это, если не объявление войны?
Увидев меня, Артур сразу же вскочил с лавки и встал прямо посреди тропинки, по которой я шёл. Уж не знаю, кому из нас повезло в данном случае, но в округе людей не оказалось. И я понимаю, почему так вышло. Сейчас вечер. Половина студентов готовится у себя дома или в читательском зале, а другая половина кутит по кабакам.
— Добрый вечер, Алексей Александрович, — хмурясь и пряча взгляд, произнёс он.
Его поведение изначально показалось мне странным. Будто он боялся смотреть мне в глаза. Но спустя мгновение я понял, что Артур таким образом осматривается. Видимо, опасается, что нас кто-то заметит. Интересно…
И чего же мне ожидать? Очередного нападения со стороны его семьи?
— Добрый, Артур Аркадьевич, — кивнул я. — Вроде бы только что виделись.
— Я забыл вам кое-что сказать. Вернее, не забыл… Просто не стал заводить эту беседу при других студентах, — произнёс он. — Я обдумал всё, что произошло во время сегодняшнего занятия. И мне бы хотелось вас поблагодарить.
Вот уж чего я точно не ожидал от кого-то, кто носит фамилию «Мансуров». Благодарность — это не в их стиле. Лучше делить надвое всё, что он говорит. Возможно, это очередная ловушка.
— Я бы сказал «не за что», если бы понимал, о чём вы вообще говорите, господин Мансуров, — подметил я.
— Вы прекрасно понимаете, о чём я, — вздохнул он. — Я облажался. Только через полчаса после окончания урока понял это. Если бы я потратил ещё хоть несколько процентов от своего запаса маны, то потерял бы сознание. Мне пришлось плотно поесть и напиться крепкого чая, чтобы хотя бы немного прийти в себя. Я бы опозорился перед группой!
Каждое слово он выговаривал с такой твёрдостью, будто злился на кого-то. Вообще, его интонация казалась жутко агрессивной. Но я уже начал понимать, что эту агрессию он направляет сам на себя. Любопытно, и к чему же он всё это ведёт?
— Я всего лишь исполнял свою роль как преподаватель, — пожал плечами я. — Не раздувайте из мухи слона.
— Знаете, я, может, и учусь в самой неуспевающей группе академии, но всё же не советую вам считать меня дураком, — огрызнулся он. — Я прекрасно знаю, в каких вы отношениях с моей семьёй.
— И что с того? Учебный процесс тут при чём? — спросил я.
— Хм… — он жутко улыбнулся. — Знаете, как бы я поступил на вашем месте? Я бы специально не стал разрывать контакт. Сделал бы так, чтобы один из сыновей моего соперника погиб прямо на занятии. По своей вине. Но вы же этого почему-то не сделали.
Сразу видно — мышление семьи Мансуровых! Удивительно только, что ему удаётся сопротивляться этим устоям и критично оценивать ситуацию.
— Именно поэтому я и хотел бы вас отблагодарить, — сказал он. — Я упёрся, рисковал собой, но вы спасли меня, несмотря на то, что моя семья доставила вам столько проблем.
«И ещё доставит», — подумал я.
Что ж, долго задерживаться рядом с представителем семьи Мансуровых у меня желания нет. Хоть он и кажется мне наиболее адекватным из них, лучше пойти домой, пока не возникла очередная проблема. Не удивлюсь, если сейчас из кустов опять выпрыгнут их бойцы.
— Всё в порядке, Артур Аркадьевич. Лучше готовьтесь к предстоящим пересдачам, — спокойно сказал я. — Завтра мы с вами не пересечёмся, так что надеюсь на то, что ваша группа справится и без моих пинков. Доброй ночи.