Через десять минут в зал принесли ещё один кристалл. Первым по просьбе Углова на него положил руку Мансуров. Кристалл засветился холодным белым светом.
Однако Аркадий всё равно не обрадовался результату. Очевидно, его план уже провалился.
— Вот и всё, — заключил Углов. — Ваш черёд, господин Мечников. Мы заменили кристалл, как вы и хотели. Давайте проверим, что он покажет на этот…
Я не дал главному председателю договорить и положил свою ладонь на кристалл. В зале воцарилось молчание. Не стану скрывать, я и сам был напряжён. Существовал риск, что где-то в моём теле остались незамеченные мной частицы некротики.
Но тянуть я больше не хотел, поэтому сразу же приступил к завершению первого этапа экспертизы.
И кристалл загорелся белым светом.
На трибуне тут же послышались шепотки. Кто-то возмущённо переговаривался с Мансуровым, но лица этого человека я разглядеть не мог.
— Тишина! — потребовал Углов. — От лица всего ордена лекарей я прошу у вас прощения, Алексей Александрович. Думаю, теперь ясно, что предыдущий кристалл был неисправен. Некротики в вас нет, однако на этом экспертиза не заканчивается. Осталась ещё пара формальностей. Сейчас наши люди проверят ваши документы, а после мы зададим вам вопросы касаемо всех ваших изобретений. Вопросы, на которые может ответить только тот человек, который их разрабатывал.
Однако, как бы грозно это ни звучало, последний этап экспертизы оказался сущим пустяком. О своих разработках я знал всё. Каждую формулу лекарства и все детали его производства, каждый винтик в своих аппаратах. В этом меня подловить не смогли, а документы, как показала проверка главного городового, настоящие.
В итоге заседание продлилось чуть больше трёх часов, и в завершение Углов вынес вердикт:
— Экспертиза показала, что данный человек действительно является лекарем — Алексеем Александровичем Мечниковым. Некротической угрозы миру он не несёт. А вопрос с патентами будет решён в ближайшие сутки. Я получил сообщение от господина Ефремова. Александр Анатольевич Щеблетов пообещал вернуть перенятые права на препараты. Новые документы на зарегистрированные патенты, Алексей Александрович, вы можете забрать завтра в лекарской канцелярии. Подходите после пяти вечера.
— Благодарю вас, Всеволод Валерьевич, — кивнул я.
Несмотря на все ловушки, я всё же смог выбраться из ордена победителем. После заседания я заглянул к ректору, как и обещал, чтобы сообщить о своей победе. Ефремов предлагал выделить мне ещё два выходных, но от этого удовольствия я отказался. Нет времени прохлаждаться. Мне ещё группу к экзаменам подтягивать надо.
Однако на этом происшествия уходящего дня не закончились. Оказавшись дома, я обнаружил в своей квартире прямо у порога два письма.
— С возвращением, хозяин! — крикнул мне Доброхот. — Письма мы с Токсом не трогали. Хотя одно из них он уж очень порывался распаковать. Не судите, но я дал этому болвану по башке.
Одного взгляда на письма мне было достаточно, чтобы понять, почему Токс так рвался прочесть одно из них вперёд меня.
Первое письмо пришло от младшего брата Токса. От барона Балашова. Страшно даже представить, что этот псих решил мне накатать.
Однако второе удивило меня не меньше. На нём была всего одна фамилия. Без адреса отправителя. Но этот человек в представлении не нуждался.
«Павлов».
Глава 18
Я поднял с пола оба письма и прошёл к столу в гостиной, чтобы их распечатать. Больше всего меня удивляло даже не то, что я получил письма от столь неожиданных людей.
Меня поражал тот факт, что отец до сих пор не нашёл, что сказать. А ведь я считался погибшим в течение целого месяца. Ярослав, конечно, рассказал мне, что на самом деле отец будто бы и не верил в мою гибель, но я всё равно не понимал, почему он так себя ведёт. Хотя, может быть, это в каком-то смысле и к лучшему. Не захотел он завязывать со мной дружеских семейных отношений, хотя я предпринимал несколько попыток наладить связь. Приехал лично, беседовал с ним, объяснял свою позицию и рассказывал, чем занимаюсь в Хопёрске.
Но ему, судя по всему, всё равно. Раз он даже наёмников умудрился против нас натравить однажды, удивляться отсутствию писем не имеет смысла.
— Ж-жирный ж-жлоб! — прожужжал Токс, указывая лапкой на письмо, которое прислал мне его младший брат Виктор Павлович Балашов.
— Успокойся, Токс, я с него и планировал начать. Сейчас посмотрим, что предлагает нам твой братец, — заключил я. — Подозреваю, что угроз там будет немерено.
Я распаковал письмо Виктора Балашова и принялся читать. На удивление, почерк был аккуратный. Прямо-таки каллиграфический. Готов поспорить, что это письмо писал кто-то другой под диктовку барона.
И не исключено, что писца после казнили, чтобы тот унёс всё содержание письма с собой в могилу.
«Алексей Александрович, в первую очередь хотел бы поблагодарить вас за то, что сдержали своё слово и сообщили журналистам о том, что это именно я спас вашу шкуру. На остальные ваши высказывания я решил не обращать внимания. Вам захотелось меня дискредитировать, вот только это не сработало. Как раз наоборот, люди стали с большей охотой приезжать в мой город, чтобы посмотреть, в каком же месте вернулся в наш мир Алексей Мечников».
Удивительная вежливость! С чего это он вдруг принялся меня благодарить после того, что мы с Синицыным там устроили? Либо здесь зашифровано ещё одно послание, либо этому скоту что-то от меня нужно.
Посмотрим, что у нас во второй половине письма.
«До меня дошли слухи, что вы в данный момент проживаете в центре губернии — в городе Саратове. Так уж вышло, что я сам скоро буду там проездом. Мне бы хотелось обсудить кое-что с вами лично. В прошлый раз мы с вами так и не договорили. Предлагаю встретиться в ресторане „Волга“. Он находится напротив академии, в которой вы работаете. Ровно через неделю в пятнадцать часов. Прошу не задерживаться».
И замечательная приписка в виде постскриптума.
«Иначе мои люди найдут вас сами».
— Ж-жулик! Ж-жо…
— Тихо, Токс, успокойся, — попросил его я. — Примерно о том же я и сам думаю.
Клещ засуетился, принялся бегать по столу туда-сюда. Видимо, хотел найти чернила. В итоге отчаялся, вернулся к письму и указал лапкой на предложение, в котором говорилось о ресторане «Волга».
— Что такое? Ты был там? — предположил я.
Клещ отрицательно замотал всем своим телом и ещё раз постучал лапкой по письму. После чего поднял одну из своих конечностей и попытался показать ею… Что это? Кулак?
— Погоди, ты хочешь, чтобы я взял тебя с собой? — догадался я.
— Ж-жу! Ж-жу! — злобно заверещал Токс.
— Нет, погоди, это слишком опасно. Я понимаю, что ты хочешь ему отомстить, но это — очень плохая идея, — объяснил я. — Он тебя прикончит. А если ты покажешься на виду у других людей, то твоим главным врагом станет уже не Виктор Балашов. На тебя откроют охоту городовые или саратовские охотники. Но своё обещание я сдержу. Я помню, что мы с тобой договорились ранее. Я поговорю с твоим братом о тебе. Находясь у него в плену, я этого делать не стал, поскольку слишком высок был риск, что этот псих нас с Синицыным прикончит. Но теперь мы встретимся на нейтральной территории. И я смогу ему высказать всё, что думаю.
Токс после моих слов немного успокоился и уполз к себе под кровать.
Я же приступил ко второму письму, которое прислал мне Владимир Харитонович Павлов.
«Приветствую, господин Мечников! Недавно я отметил в календаре красным один из дней, который в нашем государстве не считается праздничным. Однако я всё же позволил себе насладиться этой датой!»
Так, стоп, что он несёт⁈
«День возрождения моего главного конкурента… Как такое не отпраздновать, правда ведь? Признаться, без вас мне было бы совсем скучно. После возвращения из Хопёрска я не изобрёл ни одного препарата, не создал ни одного инструмента. Вся работа застопорилась!»
Если он не юлит и не пытается обмануть меня, значит, мотивы богов его мало интересуют. Ему важен сам дух конкуренции. Интересно… Выходит, Сеченова он и вовсе за конкурента не считает. Хотя чего уж тут говорить? Сеченов и сам прекратил разработки сразу после моей «смерти». Сосредоточился исключительно на увеличении производительности нашего завода.
«Поэтому предлагаю вам небольшое состязание, Алексей Александрович. Думаю, нам обоим нужно размяться после долго перерыва. Давайте проверим, кто сможет создать больше новых изобретений до первого числа июня месяца. Если согласны на моё предложение — отправьте ответное письмо. Я сразу же передам своим знакомым из газеты, чтобы опубликовали на первой странице статью о начале нашего состязания! Что скажете?»
Очень нетипичное предложение. Такого в этом мире мне ещё никто не предлагал. Но, раз уж Павлов бросил мне вызов, отказываться я не могу. Тем более, есть ли смысл это делать? Соглашусь я или откажусь — мы в любом случае оба приступим к новым разработкам.
Так что стоит ускорить себя фактом предстоящего состязания. Правда, как я понимаю, Сеченов в этой гонке участвовать не должен. Но это — не проблема. Иван и так работает на моём заводе, получает приличные проценты и ни в чём себе не отказывает. Если ему захочется изобрести что-то своё — я ему мешать в этом не буду.
Кроме того, даже если по какой-то причине я проиграю Павлову, благодаря его статье в газете я в любом случае останусь в плюсе. Моё имя снова пролетит по империи и привлечёт тем самым новых покупателей. Да и орден снова станет ко мне благосклонен.
Вот только проигрывать я не собираюсь! Пока что Павлов смог обогнать нас с Сеченовым лишь один раз. Общее количество его изобретений ничтожно в сравнении с моими.
А значит — мы ещё повоюем!
Я не стал тянуть и сразу же написал короткое ответное письмо.
«Рад получить от вас весточку, коллега. Я участвую. Публикуйте статью. Стартом нашего соревнования будем считать день, когда газета попадёт на прилавки».