Хоть ситуация и была напряжённой, я всё же смог быстро уснуть. Во-первых, сильно вымотался, во-вторых, мне довелось изучить ещё в прошлом мире технику быстрого засыпания.
Расслабить всё тело, сначала конечности, потом плечи, следом поясницу. Закатить глаза уже после того, как они окажутся прикрытыми веками, и игнорировать наличие любых мыслей.
Вообще, этой техникой обычно пользуются некоторые военные, но врачам она тоже пригождается. Любой медик, который должен дежурить по ночам, вынужден научиться засыпать в любое время, в любой позе и в любом месте.
Кроме того, меня мотивировала мысль восполнить магическую энергию. Если на нас посреди ночи совершат нападение, лучше хотя бы немного восстановить обратный виток. Одним штырём от вооружённых стражников не отобьёшься.
Как я и думал, в районе трёх часов ночи меня растолкал Синицын.
— Алексей, Алексей! — тряся меня за плечи, шептал он. — Проснись, пожалуйста! Тут что-то происходит. Что-то очень нехорошее!
Я резко вскочил, сразу же проанализировал уровень своей магии. Обратный виток восстановился наполовину, а лекарская магия — на треть. Негусто, но с этим уже можно работать.
— Что случилось? — спросил Синицына я. — Почему ты…
Однако последний уточняющий вопрос я так и не задал. Причина тревоги моего коллеги донеслась до моих ушей и ответила на все вопросы.
И породила новые.
Кто-то кричал. Истошные вопли раздавались по всему особняку. Создавалось впечатление, что в пределах дома барона кого-то режут.
— Ты слышишь? — прошептал Синицын.
— Такое трудно не услышать.
— Пожалуйста! Не надо! — кричал неизвестный нам мужчина. — Я больше не выдержу! Обещаю, клянусь во имя Грифона, остановитесь! Я больше не буду воровать, только остановитесь…
— Ты ведь понимаешь, что этот голос доносится не с улицы? — спросил Илья. — Это точно происходит в пределах особняка. Почему тогда стражники до сих пор не остановили этот беспредел?
— Наверное потому, что именно они его и учиняют, — сказал очевидную для меня вещь я. — Каков барон, такие и его подданные.
Вскоре крики закончились. Мы выглянули в окно и увидели, как прислужники Виктора Балашова выбросили на улицу израненного мужчину, который сразу же пополз к выходу из поместья. Всё это выглядело так, будто для них такое обращение с людьми — это нормально.
А раны у мужчины были серьёзные. Его не просто били. Его буквально пытали. Даже с высоты второго этажа я видел, насколько вывернуты его мышцы.
— Сволочи, — стиснул зубы я. — Илья, дай мне тот штырь, который я нашёл в ящиках.
Синицын тут же достал оружие и возбуждённо воскликнул:
— Ну что? Биться будем?
— Нет, — забрав штырь, ответил я, и тут же вонзил его между окон.
Подразумевалось, что в этой комнате они открываются, но похоже, здесь никто не ночевал уже лет десять. Древесина прогнила, раздулась, поэтому без дополнительных усилий распахнуть окно было невозможно.
— Эй… Ты что делаешь? — удивлённо спросил Синицын, когда мне всё же удалось распахнуть окно.
Нашу комнату заполнил прохладный ночной воздух.
— А ты как думаешь? Хочу помочь ему, — честно ответил я.
— Ты же слышал! Это какой-то вор. Скорее всего, стражники просто наказывали преступника.
— По-твоему, так наказывать людей — это нормально? — удивился я.
— Разумеется — нет! — ответил Илья. — Но и рисковать ради него… А вдруг тебя заметят?
— Стой у окна и следи за стражниками, — попросил я. — В этом дворике их уже нет. Если вдруг появятся, дай мне сигнал.
Я забрался на подоконник, свесил ноги, рассчитал расстояние до земли, а затем спрыгнул. Спасибо Владимиру Павлову, который случайно обучил меня этому трюку. Только я знал анатомию опорно-двигательной системы лучше него. Поэтому смог усилить ноги, приземлиться на землю и при этом ничего себе не сломать.
Хотя суставам и позвоночнику было, мягко говоря, неприятно. Всё-таки человеческий организм слабо приспособлен для таких трюков. В конце концов, мы — не кошки, а потомки приматов. Если верить теории Чарльза Дарвина.
Первым делом я подбежал к окровавленному телу бедолаги, схватил его под руки и потащил в кусты.
— Нет, не надо… — пропыхтел он. — Я больше не выдержу. Пожалуйста!
— Тихо! — буркнул я. — Пытать тебя больше никто не будет. Я — лекарь. Спрячемся в кустах, приведу тебя в порядок — и пойдёшь домой.
— У меня… У меня денег нет, господин лекарь, — разрыдался он.
— Да успокойся ты, не возьму я с тебя денег. Можешь считать, что тебе это снится.
На это изувеченный мужчина мне ничего не ответил. Видимо, у него, как и у большинства других людей, не укладывалось в голове, что лекарь может лечить бесплатно.
Повезло, что Виктору Балашову нравятся высокие живые изгороди. Между двумя такими нам удалось скрыться от посторонних глаз, и я сразу же приступил к осмотру тела пострадавшего.
— Господи… — прошептал я.
Да какой же садист с ним это сотворил?
Рёбра сломаны. Суставы раздроблены. Связки порваны, а мышцы ног и вовсе вывернуты наизнанку.
Очевидно, процесс лечения ему придётся перенести с большим трудом. А мне ещё нужно сэкономить часть лекарской маны, чтобы вылечить этого ублюдка Балашова.
Но, думаю, с пятью витками сил мне хватит. Особенно, если я смогу поспать ещё хотя бы пару часов.
— Так, слушай меня внимательно, — велел я. — Тело у тебя в плачевном состоянии. Но я могу его восстановить. Только будет больно. Очень больно. Я облегчу твои страдания, как смогу. Но тебе тоже придётся потрудиться. Один вскрик — и нас обнаружат. Тогда пытки продолжатся. Только я в таком случае стану твоим соседом по камере. Думаю, такая перспектива тебя вряд ли устраивает, верно?
— Я постараюсь сдержаться, господин, — простонал он.
— Как тебя зовут, парень?
— Антип.
— Вот, держи, Антип, — я оторвал один из внутренних карманов своего пальто и протянул ему клочок кожи. — Зажми его зубами. Понимаю, ты уже сегодня настрадался, но, к сожалению, лекарь принёс тебе новые пытки. Только они пойдут на пользу — обещаю.
— Я справлюсь. Обязательно справлюсь, — закивал он.
— Хорошо. Тогда в первую очередь я проведу самые болезненные процедуры, а уже после этого перейду к более лёгким, — подытожил я.
Антип просунул в рот свёрнутый пополам клочок кожи и сжал его зубами.
В первую очередь я направил часть лекарской магии в его опиоидные рецепторы нервной системы, чтобы создать эффект морфия. А уже после этого приступил к работе.
Сначала заставил мышцы сократиться так, чтобы его суставы заняли правильную позицию. Антип издал безмолвный крик, не позволяя себе выпустить ни звука.
— Держись, парень, — поддерживал его я. — Скоро станет лучше.
Осталось только срастить связки и суставы. Антип несколько раз чуть не потерял сознание, но я умудрился закончить самый трудный этап лечения всего за пять минут.
— Всё… — вздохнул я. — Доставай эту тряпку изо рта. Выдохни. Дальше тоже будет не больно-то приятно, но такую боль ты сможешь стерпеть молча.
— Мне уже гораздо легче, господин лекарь, — простонал он. — Как мне вас отблагодарить? У меня ведь совсем ничего за душой нет… Всё отобрал этот ирод проклятый! Что б он сдох — этот Балашов!
— Тихо! — шикнул я, а затем приступил к восстановлению оставшихся повреждений. — За что они так с тобой? Воровал?
— Мне больше ничего не оставалось, — ответил он. — Нынешний барон дерёт с нас такие налоги, что нам даже есть не на что. Приходится попрошайничать, воровать… Умирать-то не хочется, господин лекарь. У меня ребёнок год назад родился. Сын. При Павле Балашове мы жили прекрасно. А как его младший сын взял бразды правления… Мы начали загибаться. Хорошо живут только его живодёры.
— Это ты про стражников? — уточнил я. — Они тебя так отделали?
— Не только они, — покачал головой он. — Барон лично выкручивал мне колени. Вы бы видели его лицо, господин лекарь. Какой же он зверь… Сколько же удовольствия он получает, когда мучает других людей. Моего близкого друга он до смерти запытал. Он так до дома и не дополз. И я бы не дополз, если бы вы мне не помогли.
— Погоди ещё, я пока не закончил. Но ползать тебе точно не придётся, это я тебе могу пообещать, — уверил его я, заканчивая процедуру лечения.
— Не знаю, откуда вы тут взялись, господин, но очень советую вам бежать отсюда. Не задерживайтесь в Балашове. Это — очень опасный город. Вас здесь обманут, используют. И это только в лучшем случае.
— А в худшем?
— Изувечат и выбросят на улицу. Даже избавить от страданий не удосужатся, — ответил Антип.
— Ладно, парень, я твой совет запомню. Попробуй встать.
Антип аккуратно поднялся на ноги, поморщился. Потёр больные колени, но всё же смог удержать равновесие.
— Идти сможешь, — заключил я. — Убирайся отсюда и никому не рассказывай, что видел меня. Как я уже и сказал, считай, что это был просто сон.
— Я не забуду вашей доброты, господин лекарь, — поклонился Антип. — Но никому ничего не расскажу, обещаю.
Крестьянин, хромая, помчался в город, а я аккуратно подкрался к своему окну и тихо свистнул Синицыну. Илья тут же скинул мне связанный из постельного белья трос.
Ничего себе! Быстро же он сориентировался. А я уже начал гадать, как забраться назад.
Убедившись, что вокруг нет стражников, я вернулся в нашу комнату и рухнул на кровать. Потратил больше энергии, чем хотел. На барона может и не хватить. Да и чёрт бы с этим ублюдком!
Не солгал мне Токс. Его брат — конченый психопат. Доверять такому, как он, нельзя. Пусть нас и связывает магическая клятва, я всё равно найду способ его переиграть.
— Я бы сказал, что мне хочется тебя осудить за такой риск, Алексей… — произнёс Синицын. — Но не могу. Каждый раз восхищаюсь твоими поступками. Он бы умер, если бы ты ему не помог, верно?
— Да, — кивнул я. — Причём не самой приятной смертью. Перекрученные мышцы и свёрнутые кости передавили сосудистые и нервные сплетения. Если бы он и выжил, то вскоре его конечности начали бы гнить.