— Сделаем, как он говорит, — сказал я Синицыну. — Илья, возьми на выходе ключи от моей квартиры. Возвращайся. По дороге загляни к Светлане Бронниковой, узнай, как у неё дела. Заодно поинтересуйся, где черти носят мастера Захарова. Он будто сквозь землю провалился.
— Так он вернулся в Хопёрск, — пожал плечами Синицын.
— Тогда отправь ему письмо. Пусть подтвердит, что всё в порядке.
Я дал Илье кучу указаний, чтобы занять его до своего возвращения. После этого, хромая, последовал за Тимофеевым. Нога жутко горела. Всё-таки вылечил я её откровенно по-варварски. За ночь нужно обязательно восстановить силы, а затем вернуть повреждённым тканям былую форму. Иначе хромота может остаться навсегда. Что-то мне подсказывает, что повредилась не только вена, но и нерв. Просто во время схватки я на это не обратил внимания.
К счастью, в кабинете Тимофеева никого не оказалось. Никаких ловушек, облавы и прочих сюрпризов. Главный городовой присел за свой стол, а я расположился напротив него.
— О чём вы хотели со мной поговорить? — спросил я.
— Пока что всё, что вы мне описали насчёт произошедшего в том селе, вписывается в рамки улик и показаний свидетелей, — заключил он. — У меня остались лишь несколько вопросов. Первый — кто тот человек, которого мы отправили в госпиталь? Он ещё не пришёл в себя. Но я хочу узнать о нём больше. Судя по состоянию, он один из тех пленных, из которых выкачивали магию. Но почему вы забрали именно его, а других оставили?
Отличный вопрос! Тимофеев сам себя запутал. Он только что создал ложное предположение, которым я сам же планировал воспользоваться. Мы подадим информацию так, будто Евгений Балашов был похищен Мансуровыми. И если в нём даже обнаружат следы магии Виктории, это можно будет объяснить её экспериментами.
— Этот человек — дворянин, — заявил я. — Евгений Балашов — старший брат покойного Виктора Балашова.
— Что-что, простите? — вскинул брови Тимофеев. — Но, если верить сводкам, он пропал около года назад.
— И? — с трудом сдержав усмешку, произнёс я. — Где тут несоответствие? Подозреваю, что именно Мансуровы его и похитили. Видимо, у них были какие-то дела с Виктором. Помните заключение патологоанатома? Якобы в теле Виктора и в его комнате были найдены следы магии огня. Это — след от пистолетных выстрелов. От оружия, которым пользовались наёмники Мансуровых и сами Виктория с Аркадием.
Ложь и правда сплелись в единый узел. И теперь его разорвать будет не так уж и просто. Пока что все показания действуют против Мансуровых. Чтобы контратаковать меня какими-либо обвинениями, им придётся очень хорошо постараться.
— Хорошо, мы подождём, когда пострадавший придёт в себя. Если Евгений Балашов и вправду жив, значит, ваш титул…
— Это — не мой титул, — поправил Тимофеева я. — Хотя, если мне позволят, я с радостью сохраню титул барона, но земли верну Евгению. Мне чужого не надо.
— Понял вас, Алексей Александрович, но это уже будет решаться позже, когда мы соберём достаточное количество улик для начала судебного заседания, — заключил Тимофеев. — Тогда у меня остаётся один вопрос. Всё, что вы описали, звучит очень складно. Думаю, я даже могу сказать, что верю вам. Но мне до сих пор не ясно, какую роль в этом деле сыграли вы с господином Синицыным. Что вы делали в этом селе? Из-за чего развязалась схватка?
Сложный вопрос, но отвечать нужно быстро, не задумываясь. Придётся сочинить полуправду, которую будет невозможно опровергнуть.
Ведь на самом деле мы рванули туда из-за Токса.
— История моей борьбы с Мансуровыми длится уже больше полугода, — ответил я. — Они несколько раз пытались навредить мне, моему старшему брату и моим друзьям. Кстати, можете переговорить с Кириллом Мечниковым. Он прямо сейчас находится в госпитале. Именно от него я узнал, где находится село. Он — один из тех пленников Мансуровых. Только ему, к счастью, удалось сбежать.
— Вы не поняли. Мотивация мне ясна. Как так вышло, что вы направились туда вдвоём и даже не попытались вызвать на помощь полицию? — продолжил напирать он. — Решили заделаться местными героями?
— Если бы я стал тратить время на обращение в полицию, Виктория уже сбежала бы в Санкт-Петербург, а пленников перевезли. И тогда мы бы не нашли концов ни при каких обстоятельствах, — ответил я. — Это чудо, что мы вообще успели их остановить.
Тимофеев долго молчал. Записывал что-то в свой блокнот, затем зачёркивал, соединял воедино какие-то короткие факты, затем резко поднял взгляд на меня и заявил:
— Вы можете идти, Алексей Александрович. Пока что наш разговор закончен.
— Всего доброго, господин Тимофеев, — кивнул я и направился к выходу из участка.
Из-за повреждённой ноги я вернулся домой только к полуночи. Но этот путь был как глоток свежего воздуха. Этой прохладной ночью я понял, что последние несколько недель будто и вовсе не дышал. Все эти вечные войны с Мансуровыми, разборки с клонами, стремительное умирание Токса…
Теперь хотя бы часть этих проблем отвалилась. Хотя, чувствую, мой главный враг ещё не раз покажет себя. Избранник Телесфора до сих пор перемещает свои фигуры на шахматной доске, а сам при этом держится в тени.
Когда я вернулся домой, Синицын уже спал. Я не стал его беспокоить и тоже рухнул на кровать. На этот раз вырубился и без применения своих самодельных снотворных. Видимо, потерял много крови, тело успело ослабнуть.
Но проснулся я так же легко, как и заснул. Сначала я подумал, что у меня возник приступ стенокардии или сонного паралича. На грудь что-то надавило, и я тут же открыл глаза.
Вот так сюрприз…
На моей грудной клетке восседал главный домовой Лихой.
— Доброе утречко, хозяин Доброхота, — ухмыльнулся он. — Время исполнять свои обещания. К вам там выстроилась очень большая очередь!
Глава 2
Грудь сдавило ещё сильнее, когда я осознал, что на ней сидит главный домовой.
— Для начала слезь с меня! — выругался я и столкнул с себя Лихого.
Но тот уже был готов к тому, что я его скину. Домовой отскочил в сторону и приземлился рядом с моей кроватью. Я тут же присел и почувствовал резкую боль в ноге. Точно, а ведь я хотел с утра залечить повреждённые пулей ткани бедра. Только данное обещание, похоже, требует ещё на некоторое время забыть о своём самочувствии.
Ничего, ногу восстановлю чуть позже. Не хочу прослыть обманщиком среди местных духов. Я ведь и вправду обещал Лихому, что помогу его подопечным.
— Сколько человек… В смысле, сколько духов пришли ко мне? — спросил я.
— Пятнадцать домовых, — произнёс главный домовой. — Но ещё не факт, что сюда не подоспеют другие, Мечников.
— Погоди, — шёпотом перебил его я и перевёл взгляд на спящего Синицына. — Думаю, это не лучшее место для приёма пациентов. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы мой соратник увидел всех членов твоего клана.
— А он их и не увидит, — хитро улыбнулся домовой. — Мы его усыпили.
— Что-что вы сделали? — переспросил я.
— Немного продлили его сон своими силами, — ответил Лихой. — Ему же на пользу пойдёт. Парень всю ночь мучился. Так его ещё и Мара атаковала. Он весь удар на себя принял.
— Погоди, ничего не понимаю, — я затряс головой. — Какая Мара? Какой удар?
Может, у меня с головой что-то случилось после произошедшего в тайном логове Мансуровых? Такое впечатление, что я схожу с ума. Не отличаю реальность от вымысла.
— Ты ведь интересовался, где мои домовые умудрились получить ранения? — усевшись на пол, спросил Лихой. — Вот тебе и ответ на твой вопрос. Мара. Тёмный дух ночных кошмаров. Она уже несколько месяцев мучает жителей этого дома. Нечисть поганая! Набросилась именно на подконтрольное мне здание. Чуть всех людей тут не передушила!
— Странно, — нахмурился я. — Что-то я с ней ни разу не встречался.
— А ты спать ложишься больно поздно, — ответил Лихой. — Да и плюс ко всему Доброхот твой неплохо квартирку оберегал. И сам не пострадал, и тебя в обиду не дал.
— Доброхот столько дерьма пережил в Хопёрске, — прямо сказал Лихому я, — что его уже никакая Мара не испугает.
Когда имя тёмного духа было повторено несколько раз, я понял, что уже слышал об этом существе ранее. Его много раз упоминали и в славянской мифологии моего мира. «Мара» — именно от неё и появилось слово «Кошмар». По легендам славянских язычников этот дух насылал ночные кошмары, вызывал многим известные сонные параличи и в целом высасывал энергию из спящих людей.
Более того, некоторые полагали, что Мара влияет не только на сон, но и на здоровье человека в целом. Она являлась чем-то вроде антипода лекарям. Духом болезней.
Хотя в славянской мифологии мелькают и другие духи. К примеру, Лихорадка. Да, поговаривают, именно так её и называли. А от неё затем и произошло название клинического термина.
— А Мара — хитрый дух, — усмехнулся я. — Это гениально — портить сон студентам и преподавателям, которые и так толком никогда не спят. Особенно первые.
— Не беспокойся, хозяин Доброхота, — криво улыбнулся Лихой. — Война уже закончена. Сегодня ночью мы окончательно добили Мару. Больше она здесь не появится. Она очень долго мучила студентов и преподавателей. Они испытывали то же самое, что и ты, когда проснулся и обнаружил, что я сижу у тебя на груди. Вот только морда у Мары ещё страшнее, чем моя. Хе-хе! Но теперь всё позади. Наконец-то жители этого дома начнут высыпаться.
Самое то — высыпаться во время летних каникул! А в сентябре придёт новая Мара и продолжит своё чёрное дело. Теперь я понимаю, почему ещё в прошлом мире студенты-медики почти никогда не спали.
Смешно, конечно, хотя не могу отрицать, что и в моём мире не было сверхъестественных сущностей. Может, я их просто не видел, поскольку не имел особых способностей?
— Так, а что Мара сделала с твоими домовыми? — поинтересовался я. — Тоже испортила им сон?
— Нет. С духами она поступает иначе. На нас она насылает болезни. Такие же, какими страдаете вы — люди. Доброхот упоминал, что ты уже работал с его телом, Мечников. Значит, понимаешь, что у нас есть точно такие же органы, как и у простых людей. Просто с нашими телами куда сложнее взаимодействовать, чем с человеческими. Но у тебя уже такой опыт есть.