— В таком случае, Александр Анатольевич, мы договорились. Семьдесят процентов мои. А теперь следуйте за мной, оба! — воскликнул я. — Нужно это остановить. Однако… Если мы столкнёмся с пиромантом — не спешите действовать. Я не хочу рисковать жизнями своих коллег.
На деле же я опасался, что источником проблем может быть Игорь. Если это он каким-то образом восстановил память в моё отсутствие, а затем смог добраться до Малиновки… Значит, все жертвы — это моя вина. И разбираться с ним должен не ледяной маг, а я. Хотя победить огненного колдуна определённо будет проще Александру Щеблетову.
Без лишних раздумий я рванул через лес. Судя по хрусту замёрзшего хвороста за моей спиной, Синицын и Щеблетов побежали следом.
А огонь тем временем распространялся. Даже отсюда я чувствовал едкий запах дыма. В Малиновке произошло что-то серьёзное. Причиной этого пожара явно послужила не перегревшаяся печь. Здесь что-то другое…
Когда я выбежал на перекрёсток двух сельских улиц, выскочивший из-за угла испуганный местный житель чуть не врезался в меня на полной скорости.
— К-кто вы⁈ — испугался крестьянин.
— Спокойно, дядь, — произнёс я. — Мы — лекари. Пришли на помощь. Что у вас случилось?
— Беда, господин, беда! — воскликнул он, упав на колени. — Гость из города самовоспламенился! Загорелся, как костёр! Целый дом сгорел. Марфа, Аким и Валерка обгорели. А сам городской… Я уже и не знаю, что с ним. Подох, наверное!
Вряд ли. Если речь идёт о пироманте, скорее всего, он выжил, просто испугал деревенщин своим пламенем. У таких магов, насколько мне известно, имеется иммунитет к своей стихии. В подтверждение этому можно привести одёжку Александра Щеблетова. На дворе жуткий мороз, а он бегает в лёгком костюмчике, который едва ли можно назвать зимним.
— Поспешите, господа лекари, поспешите! — воскликнул крестьянин. — Огонь уже перекинулся на церковь!
Мы пробежались по длинной улице, в самом конце которой пылало пламя. Мужик не солгал — источником пожара служил один-единственный дом, но искры уже успели переметнуться на стоящую рядом церковь Грифона.
— Значит так, — скомандовал я. — Александр, бегите тушить церковь. Думаю, с этим вы точно справитесь. Не дайте огню распространиться на всё село. Иначе втроём мы уже точно не справимся.
— Без проблем, — коротко ответил он и, не дожидаясь дальнейших указаний, рванул к зданию, на крыше которого красовался золотой лик бога Грифона.
— Илья, около дома уже лежат пострадавшие, видишь? — произнёс я. — Займись ими. Я вижу там только три человека. Воспламенившегося там нет.
— Очевидно, он уже в пепел превратился! — воскликнул Синицын.
— Не факт, дружище, не факт. Я пойду в горящий дом. Осмотрю его. Не беспокойся — сгорать я сегодня не собираюсь. Если Щеблетов освободится, скажи ему, чтобы тушил и этот дом. Я постараюсь вытащить других пострадавших, если они там остались.
Не дожидаясь ответа Синицына, я помчался к дому, у которого уже даже маленький, едва заметный забор успел отдаться пламени.
Пригнув голову, чтобы не удариться о низкий дверной проём, я ворвался внутрь. Но не увидел в нём никого.
— Есть тут кто живой? — прокричал я.
Но в ответ я услышал лишь грохот рухнувших с потолка балок. Похоже, этот дом спасти уже невозможно. Вряд ли здесь живёт такой же домовой, как мой Доброхот, который будет восстанавливать здание, а потом снова его ломать, пока хозяин дома не уйдёт на тот свет.
— Помогите… — прокричал хриплым болезненным голосом кто-то, кого я пока что так и не смог найти.
Игорь? Нет… Голос совсем не похож. Но почему-то он кажется мне жутко знакомым. Где же я уже его слышал?
А главное — откуда он крикнул? Похоже, сил у пострадавшего больше не было. Он не смог выдавить из себя ни слова, а потому я присмотрелся к горящей комнате и обнаружил самую главную деталь.
Стол был перевёрнут, а окно, что находилось за ним, было разбито. Видимо, кто-то попытался выбраться из дома прямо через оконную раму после того, как ему удалось разбить стекло.
Я понял, что горящая балка рухнула прямо за моей спиной. Отрезала мне путь к отступлению. Значит, выход остался только один. Туда же, куда выскочил пострадавший — в окно.
Я разогнался и, оттолкнувшись ногами от хлипкого пола, выпрыгнул наружу. Моё пальто объяло пламя. Пришлось его скинуть, чтобы не получить ожогов.
— Прошу, на помощь… — вновь услышал я чью-то мольбу.
Задерживаться было нельзя. Я поднялся на ноги, провалился по колено в снег, но обнаружил чьи-то следы. Они вели к колодцу. Да что б меня… Неужели кто-то умудрился прыгнуть прямо туда⁈
Я дополз до каменного колодца и заглянул в самую глубь. Удивительно, но в самом низу было невероятно светло. Я понимаю, что зимой по ночам обычно намного светлее, чем днём. Это явление связано с отражающей способностью снега.
Но сияние колодца явно не было связано с зимними физическими законами. Кто-то лежал на самом дне. И от него исходил пламенный свет.
— Кто здесь⁈ — крикнул я, превратив свой голос в гулкое эхо, которое разлетелось по всему колодцу.
— Г-господин Мечников? — превозмогая боль, прокряхтел человек, что лежал в воде на дне колодца. — Прошу, умоляю вас! Ради Грифона… Помогите мне! Я умру, с минуты на минуту умру!
— Я сейчас же найду способ поднять вас, подождите! — крикнул я.
— НЕТ! — заорал он. — Нельзя… Если поднимете — умру. Тогда сгорю заживо.
Сгорит? После того как окунулся в колодец? Странно. Хотя мне нет смысла не верить этому человеку. Ведь от него до сих пор исходит пламенное сияние.
Голос явно принадлежит не Игорю. Но кому-то, кого я знаю. Да кто же, чёрт подери, лежит там — на дне колодца⁈
И я принял решение.
— Хорошо, я сейчас к вам спущусь! Держитесь! — велел я.
А затем схватился за ведёрко, которое держалось на старой, но довольно крепкой верёвке. Не знаю, выдержит ли оно мой вес, но мне должно хватить сил подняться назад, если верёвка оборвётся. В крайнем случае сюда придёт Синицын или Щеблетов. Бояться мне точно нечего.
И я начал свой спуск. Нечто подобное мне уже приходилось делать в прошлой жизни. Занимался скалолазанием, но как новичок. Друг мне показывал, как нужно правильно спускаться с отвесного склона, когда в твоих руках только закреплённая сверху верёвка.
Приземлился я без проблем. Единственная проблема — кажется, я ударил пострадавшего ведром по голове. Но для него это малозначительная травма в сравнении с тем, что мог «подарить» ему огонь.
— Алексей Александрович… — прошептал пострадавший. — Слава Грифону — это вы! Пожалуйста, сделайте что-нибудь. Иначе мне конец…
Я вгляделся в лицо седовласого мужчины и лишь через полминуты понял, что передо мной Хопёрский судья. Константин Викторович Устинов. Именно он рассматривал моё дело, когда вину некроманта Антона Сухорукова перевалили на мои плечи. Однако судья в итоге показался мне довольно справедливым человеком. Он не пытался отправить меня на смертную казнь из принципа. Как только я доказал своей магической клятвой, что некротический хаос устраивал Сухоруков, с меня тут же сняли все обвинения.
— Константин Викторович, что вы здесь делаете? — спросил я. — Боже… Ваши ноги…
Похоже, прыгнув в колодец, судья сломал обе бедренные кости. Переломы были открытые. Приземлился он явно прямо на ноги. В каком-то смысле оно и к лучшему. Иначе он бы переломил позвоночник.
Но на этом травмы судьи не заканчивались. Ведь его рука до сих пор пылала. Я внимательно всмотрелся и понял, что погруженная в воду левая рука Устинова горит.
И от неё остались только обуглившиеся кости.
Вода в колодце не замёрзла из-за того, что здесь она постоянно течёт в определённом направлении. Видимо, тут проходит источник, и это играет нам на руку. Устинов смог замедлить распространение пламени и при этом не сломал себе шею при падении в колодец.
Но почему рука до сих пор горит? От неё ведь явно исходит магическая аура!
Да что б меня…
Вот теперь мне понятно всё. Зря я винил пироманта Игоря в произошедшем. Его здесь не было. Мой помощник не восстанавливал память и никак не бедокурил в Хопёрском районе.
Под водой среди чёрных костей левой руки Устинова сияла огненная печать. Та самая, которую оставил на нём Кособоков. Отказ от подчинения приводил людей с этой печатью к мгновенной смерти. Однако вскоре кольцо перешло к Рокотову, а значит, теперь всё работает чуть-чуть иначе.
Кто предаст Леонида — сгорит.
Но Устинов не сгорел. А всё почему? Он успел вовремя забросить руку в воду. Остановил пламя. Видимо, магический огонь появлялся только в области печати, а уже дальше распространялось обыкновенное — привычное немагическому миру пламя.
Поэтому рука Устинова истлела до костей, а сам он не получил никаких ожогов.
— Константин Викторович, как вы до сих пор держитесь? — удивился я. — Вы свою руку видели?
— Я стараюсь на неё не смотреть, — сквозь боль улыбнулся он. — К счастью, я уже не чувствую тех мучений, что были прежде. Подозреваю, что… Руки у меня больше нет.
Спорное заявление. Скелет пока что сохранился. Но я не имею право его оставлять. А всё потому, что из колодца идёт пар. Сначала я не понял, в чём причина этого явления. Но оказавшись на дне, мне всё стало ясно.
Постепенно вода, которой заполнено дно колодца, исчезает. Испаряется из-за чудовищной температуры, которую развивает печать. А новая поступает медленно, поскольку большинство слабых подземных источников перемёрзло. Да чего уж мелочиться! Я в чёртовом кипятке сижу! Ещё немного — и испарится вся вода. Тогда огонь переключится на судью и прикончит «предателя». Не знаю, как конкретно он пошёл против Рокотова, но я должен его спасти.
— Константин Сергеевич, не могу сказать, будет ли вам больно, — начал я. — Но в любом случае потерпеть точно придётся. То, что я сейчас сделаю, будет, как минимум, крайне неприятно.
— Сделайте, что должны, господин Мечников. Я вашей доброты никогда не забуду. Обязательно вам отплачу — только сохраните мне жизнь! Прошу!