— А почему тогда у вас дом на побережье? — любопытство все-таки отвлекло Мару от созерцания Фудзи.
— Это долгая история. Моя русская прабабушка, Екатерина Андреевна, хотела жить именно на океане, и прадед очень-очень давно купил для нее этот дом. Лет шестьдесят назад. Дом несколько раз перестраивался, ремонтировался, но свою комнату прабабушка не разрешала трогать. Ну, ты сама скоро все увидишь.
Такси остановилось невдалеке от большого по японским меркам частного дома. Почти плоская крыша, широкие окна почти в пол, и все же он отличался от традиционных японских жилых зданий.
— Я знаю его! — неожиданно для себя воскликнула Мара. — Я уже видела этот дом! Клянусь!
Глава 64
— Уверена? — напряженно спросил Кайрэн. Он перевел взгляд с Мары на дом. В глазах мелькнула догадка, лицо Японского Бога разгладилось. — Ты не могла его видеть, скорее всего…
— Да говорю же тебе! — Мара разволновалась не на шутку. — Вот точно видела. Не вживую, конечно, но на какой-то фотографии! Только не понимаю, откуда она у меня взялась!
Мара и правда не помнила, но отчетливо видела перед собой плотную карточку с видом именно этого дома. И деревья рядом тоже были точно такие же — стоящие друг за другом сосны. Только сейчас они намного выше.
— Не фотография, а скорее всего картинка с видами Японии, — предположил Японский Бог. — Он уже забрал у таксиста чемоданы и пошел с ними к дому. — Возможно, ты видела что-то похожее…
Мара не стала спорить, хотя на душе было неспокойно. Она чувствовала себя Алисой, нашедшей ключ, но не понимающей, от какой он двери. Впрочем, эти мрачные мысли быстро улетучились, едва она увидела на пороге высокую статную женщину с пронзительными как у ее сына синими глазами. Мара неловко улыбнулась и отвела взгляд в сторону.
— Здравствуй, Мара, — произнесла женщина по-русски. — Добро пожаловать! — и тут же обернулась к сыну. — Привет!
Они обнялись, но буквально на секунду. Теперь внимание снова было на Маре.
— Как добрались? — от свекрови исходила вежливая доброжелательность, но Маре почему-то казалось, что ее сканируют рентгеном. — Папа будет чуть позже, дома только я и Екатерина Андреевна. Заходите!
— Спасибо, все хорошо, — Мара, наконец, вернула себе дар речи. — Приятно познакомиться!
Она улыбнулась, но получилось немного застенчиво, свекровь сделала вид, что не заметила волнения Мары. Как и того, что та чуть не упала прямо на пороге, задев что-то на полу. Пунцовая Мара, подхваченная быстро Кайрэном не знала, куда деваться. Ну вот, не успела приехать…
— Наверное, вы устали с дороги. Отдыхайте. Мара, я приготовила вам лимонад. Вы пьете лимонад. Я в детстве так его любила…
Мара молча поблагодарила, немного успокоилась и начала с интересом разглядывать помещение. Нет, здесь она точно никогда не была и никаких фотографий не видела. Довольно большая прихожая плавно переходила в гостинную, рядом расположилась деревянная лестница на второй этаж. Стены были обиты светлой тканью, а на полу лежал дорогой темно-вишневый паркет. Все очень четко и лаконично, никаких лишний линий или деталей. Очень красиво и строго. А вот обстановка была европейской — высокие стулья и диван, которые виднелись из коридора. Впрочем, рассмотреть все в деталях не получилось, Кайрэн повел Мару наверх.
— Как все красиво и торжественно, — прошептала она, вертя головой.
— Да брось, — отмахнулся Сайто. — Обычный дом, мы живем очень скромно.
Мара с этим не согласилась про себя, но спорить не стала. Вроде первое знакомство прошло неплохо, целований и обниманий она и не ждала, зато оценила тактичность свекрови. Впрочем, у японцев так принято — не смущать и не заставлять чувствовать неловкость. А свекровь тут сколько уже живет?
— Все хорошо? — спросил Кайрэн, когда Мара с видимым облегчением опустилась на кресло. — Говори, если что-то стесняет.
Он выглядел таким заботливым, что у Мары не повернулся бы язык на что-то жаловаться. Да, она устала, но скорее от избытка впечатлений. Ее и сейчас разрывало — то ли остаться в спальне Кайрэна, большой довольно комнате, намного больше, чем их спальня в Токио или спуститься вниз и все тут внимательно осмотреть, держа мужа за руку. С разрешения, конечно.
Мара и сама не понимала, куда она так торопится. Но ей и правда не терпелось побывать везде, словно здесь спрятана какая-то тайна, которую обязательно нужно раскрыть. А может, ей двигало любопытство. Потому что ей было интересно все, что связано с ее мужем. И ведь только сейчас она начинает по-настоящему его узнавать. Ну так и чего тут разлеживаться? А вещи можно и вечером разобрать.
— Все отлично! И я не устала, — Мара бодро соскочила с кровати. — И вообще, мне тут нравится, у тебя уютная комната. И кровать очень большая.
— Чего краснеешь? — он подошел ближе и осторожно убрал непослушный локон Мары ей за ухо. — Кровать и правда большая. Можем сейчас ее вместе проверить.
Мара обеспокоенно завертелась в руках мужа. Здесь, когда за стеной спят его родители?! Ответить мужу она не успела. Дверь в спальню была приоткрыта, так что чьи-то шаги, чуть шаркающие были хорошо слышны. Мара отпрянула в сторону и вовремя.
На пороге появилась сухонькая женщина в темно-синем домашнем кимоно.
— Бабуля! — ринулся к ней Кайрэн. Мара сразу поняла, кто это — Екатерина Андреевна, легендарная прабабушка ее мужа, дочь белого офицера, бежавшего от советской власти после революции. На вид ей и правда было лет девяносто. Мара даже испугалась, когда Японский Бог обнял старушку.
— Ну наконец! — громко и бодро для ее возраста воскликнула бабуля. Но в ее голосе слышалась и радость. — Мы ждали вас вчера.
Она уже не смотрела на внука, с интересом рассматривала Мару. Чуть склонив голову, она улыбалась, но взгляд был внимательный, даже цепкий. Как у свекрови. А Мара думала о том, что дай ей бог дожить до такого возраста и сохранить идеально ровную спину и вот также научиться смотреть.
— Очень приятно, очень, — Когда Екатерина Андреевна коснулась Мары, той показалось, будто ее за руку взяла сама история.
Старушка улыбалась, демонстрируя еще и на удивление крепкие белые зубы. — Приятно видеть такую красивую девушку. Рэн, переодевайтесь и спускайтесь вниз. Я сама покажу девочке наш дом. А ты мне расскажешь про Харуто.
И вышла из спальни правнука, плотно закрыв за собой дверь.
— Харуто? — шепотом переспросила Мара и начала уже раздеваться. — Что это?
— Кто. Мой дядя, — глядя куда-то в сторону ответил Кайрэн. — Ты видела его портрет у нас дома в Москве. Это… не обращай внимания. И мы можем задержаться. Поверь, больше нас не побеспокоят, пока мы сами отсюда не выйдем.
Глава 65
Зря Мара переживала, что ее не примут. За три дня в доме семьи Сайто она не слышала о себе ни одного плохого слова, не ловила ни одного враждебного взгляда. Наоборот, все родственники Кайрэна были с ней подчеркнуто доброжелательны и вежливы. Хотя казусы, конечно, случались.
Ну кто мог знать, что в японских домах есть специальные туалетные тапочки? Когда Мара впервые зашла в туалет, то пулей вылетела из него, чуть не сбив с ног Кайрэна.
— Там чьи-то тапки стоят. Прямо у входа! — Лицо уже полыхало от стыда, хорошо, хоть не успела увидеть кто там. — Вы, что, не закрываете дверь за замок?!
— У нас принято разуваться перед туалетом, — Кайрэна забавляло смущение жены. — Оставляешь свои тапки здесь, заходишь в туалет, надеваешь таулетные, а когда выходишь, переобуваешься. Не спрашивай, откуда такое правило, но ему сотни лет.
— А почему я у тебя в Токио их не видела? — Мара приоткрыла дверь и с опаской посмотрела на шлепанцы.
— Потому что я современный человек, — хохотнул Японский Бог. Оглянувшись и не увидев рядом никого из домочадцев, добавил. — Но для старшего поколения это норма. Смотри, не забывай их снимать. В них нельзя ходить по дому.
И конечно же, Мара забыла! И ладно бы вовремя сама спохватилась, так она в этих шлепанцах пришла в столовую, где на ужин собралась вся семья! От изумленного взгляда на ее ноги деда Кайрэна, Мара заволновалась, чуть ли не завертелась на месте. Все остальные члены семьи и бровью не повели, лишь свекровь добродушно улыбнулась.
А Кайрэн уже спешил к Маре.
— Пойдем, — в его глазах сверкали искорки смеха. — Тебе нужно поменять тапочки.
Поняв, где она накосячила, Мара чуть не заплакала от досады! Но никто, конечно, ей своего неудовольствия не высказал.
Между собой в семье говорили на японском, но в присутствии Мары только на русском. И она, конечно, не могла не оценить такого к себе отношения. Мужчин — отца Кайрэна и его деда — Мара встречала обычно только за ужином, а вот с женщинами виделась намного чаще. Мать Кайрэна работала из дома, но когда у нее было свободное время, рассказывала Маре о том, что можно посмотреть в округе, интересовалась ее пищевыми вкусами и спрашивала, нужна ли помощь. Очень вежливо, деликатно и ненавязчиво. Здесь никто не расспрашивал Мару о ней больше, чем она сама была готова рассказать. И свекровь, уже больше тридцати лет жившая в Японии, своими манерами больше походила на японку, чем на русскую.
“Интересно, я такой же когда-нибудь стану?”, — думала Мару, наблюдая, как Кайрэн общается с матерью. Не то чтобы церемонно, нет, конечно, но с какой-то особой сыновней почтительностью, которую не так уж часто и встретишь.
На побережье и правда оказалось намного комфортнее, чем в Токио. Мара даже успела один раз покупаться в океане, жаль только до Фудзи пока так и не добрались. Она как раз строила планы на следующий день, рассматривая карту полуострова, когда Кайрэн попросил ее спуститься вниз.
— Хочу тебе кое-что показать, — расслабленный все эти дни Японский Бог выглядел сейчас, если не напряженно,то как минимум торжественно. — Это требует особого внимания.
Она успела уже изучить весь коттедж, в первый же день чуть было не снесла маленькую расписную вазу, которая оказалась семейной реликвией периода Мэйдзи. С тех пор Мара старалась лишний раз не трогать предметы, а лишь издали ими любоваться. И все же оказалось, что кое-где она не была.