— Не нужно рассказывать мне эти подробности, — поморщилась она.
Они прошли в гостиную, где уже составляли протокол. В тумбочке сотрудники милиции обнаружили восемь тысяч евро и теперь вписывали эти деньги в протокол.
— Зачем вы это делаете? — спросила Сабина. — Что такое восемь тысяч евро? Это были их деньги как мелкие расходы.
Один из сотрудников милиции покачал головой.
— Совсем обнаглели, — сказал он, — на мелкие расходы. Восемь тысяч евро. У меня зарплата за год и то меньше.
— Послушайте, — сказала Сабина, — это квартира вице-президента крупного банка. Его должностной оклад в год гораздо больше, чем получают сразу десять сержантов. И так во всем мире.
Сержант ничего не ответил.
— Почему они все такие злые? — спросила Сабина.
— Ночью их привезли сюда на работу, — пояснил Катусев, — вот они и злятся. Другая бригада уже уехала, а им еще работать до утра. И насчет окладов вы не правы. Это только у нас вице-президент банка получает больше десяти сержантов. А в Америке сержант полиции получает четверть жалования вице-президента. И пользуется гораздо большими льготами.
— Ну мы же не в Америке, — возразила Сабина.
— Что происходит? — спросил Катусев, обращаясь к Дронго. — Уже второе убийство подряд, а с учетом убийства Паушкина даже третье. Это уже целая система. Я даже не представляю, что именно скажу завтра прокурору города. И самое печальное, что о смерти хозяйки квартиры первыми узнали журналисты. Здесь уже были ребята из «Коммерсанта» и «Комсомолки». Завтра такое напишут, мало не покажется.
— Нужно было работать более тщательно, — отрезал Дронго. — И проводить все следственные действия как положено по закону.
— Вы меня еще поучите работать. Что значит «по закону»? Мы разве действовали не по закону? Или вы можете предъявить мне какие-то свои претензии?
Сабина вышла в другую комнату, где шел обыск.
— Конечно, могу, — сказал Дронго, — В отеле вы не опросили всех горничных и весь обслуживающий персонал.
— Зачем? У нас был конкретный подозреваемый, который сознался в совершении убийства. И двое свидетелей. Что еще нужно? Или вы считаете, что я должен был, по вашей логике, опросить всех постояльцев отеля?
— Нужно было установить, каким образом в номер попал охотничий нож.
— Его принес убийца. Он подписал признание. У меня все запротоколировано.
— Не сомневаюсь. Но все равно нужно было допросить горничных. Одна из них наверняка рассказала бы вам, что ей вручили этот нож, чтобы она подняла его в комнату Паушкина. Якобы для подарка. Ничего не подозревающая горничная отнесла нож в комнату.
— Откуда вы это знаете?
— Перед своей загадочной смертью Радик Файзулин сказал мне, что такого ножа никогда не видел у своего друга Паушкина. И такой нож не имел Ахмед Абасов. Значит, его кто-то принес и положил в комнате, чтобы спровоцировать Абасова на последующие действия. Это была самая настоящая провокация.
— А если бы ножом завладел Паушкин?
— Тоже неплохо. В таком случае он заколол бы Абасова. Возможно, расчет строился и на таком варианте.
— Чей расчет?
— Вот это вы и должны были узнать, но вы проявили поразительную беспечность. Торопились поскорее оформить материалы и получить признания Абасова.
— На моем месте так поступил бы любой следователь. Я не совсем понимаю ваши непонятные намеки.
— Хорошо. Тогда я буду выражаться более конкретно, чтобы вы все поняли. Погибший Алексей Паушкин и убитая сегодня Алдона Абасова или Алдона Санчук были знакомы много лет. Они вместе учились в одном классе, в одной школе в городе Подольске.
Наступило молчание. Катусев достал носовой платок, вытер вспотевший лоб. И неуверенно спросил:
— Откуда вы это знаете?
— Только этого факта достаточно, чтобы разбить ваше обвинительное заключение, — безжалостно сказал Дронго, — и таких фактов я могу привести вам сколько угодно.
Катусев огорченно молчал. Он уже понял, что убийство в отеле было не «мечтой дилетантов», а сложным и запутанным делом, с которым ему еще придется повозиться.
— Кто тогда убил супругу Абасова? — спросил следователь. — Ведь ее муж сидит в тюрьме?
— Вы же сами сказали, что убивал непрофессионал. Значит искать нужно среди заинтересованных лиц, которые не обладают навыками подобных умерщвлений. Если не считать того прискорбного факта, что убийца сначала расправился с Файзулиным, а затем задушил Алдону Абасову.
— Кто это сделал?
— Если бы я точно знал, то немедленно бы сказал. Но мне кажется, что круг подозреваемых очень невелик. Самая главная ваша ошибка, что вы поверили в версию лежавшую на поверхности. Неприязненные отношения между Абасовым и Паушкиным. На самом деле все было иначе. Их обоих подставили, чтобы решать совсем иные задачи. Но вы этого так и не поняли. Находившийся в Хельсинки Радик Файзулин несколько раз звонил вам оттуда, пытаясь рассказать о кредитной карточке Паушкина, на которую был заказан номер. Но вы даже не захотели его слушать. Хотя ради справедливости стоит сказать, что и другие люди не хотели слушать Файзулина. А он говорил правду. Кто-то воспользовался кредитной карточкой Паушкина и заказал номер в отеле. Вот вам еще одна подсказка. Кто мог это сделать, кроме высокопоставленных сотрудников банка. Затем Паушкина отправили в отель и туда же отправили Алдону. Они там встретились и переговорили. Затем Алдона уехала. Зато Абасов узнал об этой встрече в отеле и приехал туда уже в очень нехорошем состоянии. Все остальное вы знаете.
— Это одни слухи, — криво улыбнулся Катусев, — я тоже могу придумать всякие небылицы. Все равно ничего нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
— Ошибаетесь. У меня есть конкретные доказательства моих слов. Дело в том, что Абасов нанял двенадцатого числа двух наблюдателей, которые должны были следить за его женой и Алексеем Паушкиным. В результате оба наблюдателя позвонили ему вечером четырнадцатого и сообщили о состоявшейся встрече. После чего он приказал наблюдателям оставить эту парочку и сам поехал в отель, лично разбираться с возможным любовником своей супруги.
— Сейчас мы все равно не узнаем правды. Они оба погибли. И Паушкин, и супруга Абасова, — сказал Катусев.
— Зато живы наблюдатели, которые готовы дать показания, — парировал Дронго, — вот их визитная карточка. Частное детективное агентство «Осирис». Руководитель агентства бывший генерал милиции Салтыков. Вы его наверняка знаете. Вот его телефон. Позвоните ему, и он вам подтвердит мои слова. Оба наблюдателя тоже могут выступить в качестве свидетелей.
— Почему вы столько времени молчали? — спросил огорченный следователь, забирая карточку.
— Вы же никому не хотели верить. Ни мне, ни Файзулину, никому. Вас устраивала ваша собственная версия случившегося.
Катусев огорченно молчал. Сабина вернулась в гостиную.
— Они перевернут весь дом, — нервно произнесла она, — я не совсем понимаю, что именно они ищут. Если хозяйка квартиры убита, а сам хозяин сидит в тюрьме. Или они полагают, что убийство совершил мой бедный дядя? Сумел каким-то образом выйти из тюрьмы, задушить свою супругу и снова вернуться в камеру?
— Мы так не думаем, — ответил следователь, — но вы должны согласиться, что это странные убийства. Сначала непонятная ссора между вашим дядей и его сотрудником. Затем непонятное падение программиста. И наконец убийство супруги вашего дяди. Если это звенья одной цепи, то я хочу знать, куда ведет эта цепь.
— Наши желания совпадают, — кивнул Дронго, — но вы должны понимать, что все эти убийства совершались лицом, которое пыталось скрыть первое преступление, а именно убийство Алексея Паушкина.
— Тогда выходит, что эти два убийства совершил Ахмед Абасов. Вы понимаете, что говорите?
— Я проверяю все возможные версии. В конце концов это мой профессиональный долг — попытаться помочь моему подзащитному и установить истину. Любой адвокат действовал бы также, — он передразнил Катусева, который говорил о «любом следователе».
— Мы проверим все ваши факты, — пообещал Катусев, — и если они подтвердятся, то я сам откажусь направлять дело в суд.
— Вы можете позвонить в «Осирис» завтра утром и все уточнить. Генерал Салтыков будет рад оказать вам любую помощь.
— Не сомневаюсь, — Катусев положил визитную карточку в карман. — Будьте осторожны, — неожиданно сказал он, — я не совсем понимаю, что здесь происходит. Но мне кажется, что вам нужно опасаться. Если убийца убирает всех возможных свидетелей, то следующим можете оказаться вы или племянница вашего клиента. Я бы на вашем месте отправил ее куда-нибудь подальше из города.
Он помолчал и неожиданно добавил:
— На Файзулине была клетчатая рубашка с металлическими пуговицами. На одной из них удалось выявить отпечаток пальца. Чужого пальца. Сейчас мы пытаемся его идентифицировать, но отпечаток очень условный.
— А в машине Алдоны вы ничего не нашли?
— Нет. Она выехала со стоянки, сидя за рулем своего автомобиля. Завернула за угол и остановилась. Очевидно, убийца ее уже ждал. Он сел в салон автомобиля на заднее сиденье. И во время разговора ловко накинул какой-то шарф или веревку на горло несчастной. Возможно, это был кто-то из ее знакомых, если она пустила его в салон своей машины в столь позднее время.
— Все правильно, — согласился Дронго, — именно эту версию вы и должны проверять. И насчет кредитной карточки тоже нужно было проверить. Паушкин жил в однокомнатной квартире в районе станции метро ВДНХ. Учитывая, что у него была машина, он мог доехать туда за полчаса. С учетом возможных остановок — за час, хотя на метро туда можно было добраться минут за двадцать. Зачем ему заказывать себе номер в таком дорогом отеле? Как вы сразу этого не захотели понять? Он был кем угодно, но только не миллионером, и не мог так разбрасываться деньгами.
— Когда речь идет о встрече с прекрасной незнакомкой, возможно, он был более щедр, чем раньше.
— И даже в этом случае вы обязаны были все проверить, — устало возразил Дронго.