Мне хотелось, чтобы она поговорила со мной, сказала хоть что-нибудь, но девушка молчала. Я обдумал ее слова о том, что я все усложняю. Да, конечно, я вовсе не подарок. Я – мрачный моральный урод, к тому же бабник. И все же мне казалось, что она говорила не об этом.
Час спустя мы подъехали к территории университета, и я направился к общежитию Бонни. Однако не успел я проехать и пары ярдов, как девушка прошептала:
– Нет.
– Что?
Бонни помолчала, а потом…
– Едем к тебе.
Озадаченный, я посмотрел в зеркало заднего вида, и наши взгляды встретились.
– Поехали к твоему общежитию, Кромвель. – Ее голос дрожал, щеки пылали, и она крепче сжала мою руку. – Если… если хочешь.
У меня ушла секунда на то, чтобы осознать, о чем она говорит.
– Бонни, – проговорил я и почувствовал, как она затаила дыхание. Я вгляделся в ее лицо и заметил в глазах страх. Бонни боялась не того, о чем просила, она боялась, что я откажу.
Разве я мог отказать?
– Ты уверена? – только и спросил я.
– Я этого хочу, – прошептала она. – Хочу.
Пока мы ехали к парковке перед моим общежитием, руки крепче обычного сжимали руль. Когда я заглушил мотор, Бонни не двинулась с места. Я осторожно ухватил ее за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза.
– Ты не обязана этого делать.
На губах девушки появилась робкая улыбка, в глазах заблестели слезы.
– Я этого хочу, Кромвель. Хочу. – Она засмеялась. – Не хочу, чтобы эта ночь кончалась. – Она опустила глаза. – Пожалуйста, не заставляй меня умолять.
– Тебе не нужно умолять. – Я покачал головой. – Я тоже этого хочу, даже не представляешь, как сильно.
Я вышел из машины, обошел кругом, открыл Бонни дверь, протянул руку, и девушка крепко за нее ухватилась, как делала всегда. Мы, не торопясь, двинулись к общежитию. Бонни шла медленнее обычного.
– Ты как? – спросил я, чтобы убедиться, что с Бонни все в порядке и она не передумала.
Она улыбнулась мне и крепче сжала мою ладонь.
– Прекрасно.
Общежитие встретило нас сонной тишиной. Когда я закрыл за нами дверь своей комнаты, воздух словно потяжелел. Бонни стояла передо мной, и мой свитер доходил ей почти до колен. Я шагнул к ней и накрыл ладонями ее щеки. Карие глаза девушки казались огромными.
Я наклонился и поцеловал ее. Бонни выдохнула, и ее напряженное тело расслабилось. Я целовал и целовал ее, потом наконец отстранился.
– Бонни…
– Я этого хочу, – повторила она. Потом подошла к выключателю на стене и погасила свет. Комната погрузилась в темноту, единственным источником света остался экран моего компьютера. Лицо девушки было скрыто в темноте, но когда она повернулась ко мне, я увидел в голубоватом свете монитора ее глаза.
Я позволил ей вести. Она взяла меня за руку и потянула к кровати. Присела на краешек, потом медленно, осторожно легла головой на подушку. Я замер, пожирая ее глазами.
Бонни казалась такой маленькой и нервной, и меня словно придавило тонной кирпичей. Рот девушки был приоткрыт, ее длинные волосы, собранные в хвост, разметались по подушке.
Бонни медленно протянула мне руку. Пальцы у нее дрожали. Взяв ее за руку, я опустился рядом. Отвел прядь волос, упавшую ей на лоб. В полумраке было трудно разглядеть лицо, но я видел ее глаза, а большего мне не требовалось.
Наклонившись, я поцеловал ее. Бонни по-прежнему держала меня за руку и не отпускала. Она сжимала мои пальцы, как спасательный круг. Я целовал ее губы, целовал, пока она не начала задыхаться. Тогда я стал целовать ее шею, плечо, выглядывающее из горловины моего свитера.
Затем я вопросительно посмотрел Бонни в глаза.
– Я… Я еще никогда этого не делала, – призналась она.
Я сглотнул.
– Никогда?
Она покачала головой:
– Никогда… – Она вздернула подбородок. – Я еще ни разу не заходила дальше поцелуев.
Я уставился на нее сверху вниз, затаив дыхание. Она смотрела на меня, ждала, как я отреагирую.
– Бонни, не уверен, что я тот самый, с кем…
– Это ты. – Она дотронулась до моей щеки дрожащей рукой. – Только ты можешь получить это. – Ее глаза влажно блеснули, и по щекам покатились слезы. – Я устала бороться, но ты все не уходил. И мое сердце не позволит мне отступить.
Ее пальцы погладили меня по груди и остановились напротив сердца, глаза ненадолго закрылись, как будто она считывала мой пульс. Когда она открыла глаза и села, я встал на колени. Бонни через голову стянула мой свитер, и он упал на пол. Девушка потянулась к моей рубашке и стала снимать ее через голову.
Я быстро стащил одежду и бросил на пол к свитеру. Бонни сглотнула, подняла руки и принялась водить кончиками пальцев по разноцветным татуировкам, покрывающим мою грудь. Погладила два скрещенных меча, льва и корону – герб Британской армии. Потом запрокинула голову, и наши взгляды встретились.
Я потянул за ленту, стягивавшую ее волосы, и пышные локоны сверкающим каскадом рассыпались по спине девушки. Я запустил пальцы в эти густые пряди, а Бонни наклонилась и осторожно поцеловала мой живот, так что я стиснул зубы. Она поцеловала меня снова, на этот раз ее губы коснулись герба – эту татуировку я сделал в память об отце. Это изображение очень много значило для человека, который был моим лучшим другом, и когда я увидел, как Бонни целует корону, мое сердце дрогнуло.
Я обхватил затылок девушки, потянул ее к себе и поцеловал. Уверен, я мог бы целовать ее всю ночь напролет и нисколько не устать от этого занятия.
– Кромвель, – прошептала Бонни. Я чуть отодвинулся, чтобы дать ей возможность говорить. – Ты мне нужен, – сказала она, разбивая мне сердце. – Ты мне так нужен.
– Чего ты хочешь? – спросил я и провел губами по ее щеке. Я не мог оторваться от Бонни, мне хотелось ее касаться.
– Займись со мной любовью, – ответила она, и я закрыл глаза. – Покажи мне, как это может быть.
Мое сердце забилось в два раза быстрее обычного. Я опустил Бонни на спину и снова стал целовать, а мои руки между тем скользнули к поясу ее брюк. Оторвавшись от губ девушки, я стащил их, потом сел и посмотрел на нее. Тело Бонни почти полностью скрывалось во мраке, я видел лишь смутные очертания. Она была идеальна. Все в ней было прекрасно. И я понял, насколько сильно хочу это сделать, как сильно хочу Бонни. Я медленно провел ладонями по ее ногам, и девушка, ахнув, выгнула спину.
Когда этот звук достиг моих ушей, у меня перед глазами заплясали красные квадраты. Я коснулся ее живота, полускрытого блузкой. У Бонни была теплая, очень бледная кожа. Мне не хотелось, чтобы она попросила меня убрать руку. Я приподнял край блузки, и под ней обнаружилась тонкая маечка. Дыхание девушки ласкало мой слух, как музыка, побуждая к действию. Мне хотелось касаться ее, чувствовать, попробовать на вкус. Я через голову снял с нее блузку, и щеки девушки порозовели, а глаза стали еще больше. Интересно, о чем она сейчас думает? Но когда наши взгляды встретились, никакие слова уже были не нужны. Едва взглянув на ее хорошенькое личико, я понял: Бонни тоже сгорает от нетерпения. Я потянулся к маечке и, подцепив ее за край, потянул вверх, но потом остановился, захваченный удивительным зрелищем: мои покрытые татуировками руки резко контрастировали с бледной кожей ее живота.
Я еще никогда не видел ничего прекраснее.
– Пожалуйста, не снимай ее, – попросила Бонни, и я посмотрел ей в глаза. Она одернула маечку. Тогда я наклонился и поцеловал девушку в губы, чтобы поскорее прогнать промелькнувшую в ее глазах тревогу. Правда, я не понял, что именно ее беспокоит. Она же такая красивая, ей совершенно не из-за чего переживать.
Я поцеловал Бонни и провел языком по ее губам. Теплое дыхание девушки щекотало мне щеку, и я чувствовал аромат ванили, исходивший от ее волос. Мои пальцы скользнули по ее гладкой руке, и Бонни теснее прижалась ко мне. Мою грудь словно распирало изнутри, никогда еще я не испытывал ничего подобного в постели. Я еще никогда не испытывал таких чувств ни к одной девушке.
Все, что было раньше, ничего для меня не значило, лица всех моих бывших подружек слились в одно расплывчатое пятно. Даже мой первый раз прошел в пьяном угаре, не оставив после себя никаких ярких воспоминаний. Сейчас все было по-другому. Рядом с Бонни все происходящее казалось более значимым, новым. Наши взгляды встретились, и несколько секунд мы просто смотрели друг другу в глаза. Казалось, прошла вечность, прежде чем ее рука потянулась к застежке моих джинсов. Огромные глаза девушки нервно блестели. Я расстегнул джинсы и стянул их, а сам между тем целовал щеки Бонни, лоб и наконец добрался до губ. Джинсы упали на пол.
Я укрыл нас одеялом – мне показалось, что так Бонни будет чувствовать себя увереннее. Она улыбнулась, и я навис над ней, накрыв ее тело своим. Посмотрев ей в глаза, я погладил ее по щеке и прошептал:
– Ты такая красивая.
Я сказал правду: Бонни была чертовски красива.
По ее щеке покатилась слеза.
– Ты тоже, – проговорила она и улыбнулась. Я прижался губами к ее губам, одновременно ласкал ее живот, бедра и ноги. – Возьми меня, – прошептала она.
Я закрыл глаза и на миг потерял способность дышать.
Всякий раз, когда она начинала говорить, у меня перед глазами возникали фиолетово-синие линии, и это зрелище действовало на меня так умиротворяюще, что не передашь словами. Фиолетово-синие линии вспыхивали на серебряном фоне. Серебро у меня в сознании не гасло ни на секунду, наоборот, светилось все ярче и ярче.
Бонни под моими руками изогнулась, застонала и хрипло втянула в себя воздух. Я смотрел на ее лицо, озаренное бледным голубоватым светом, и впитывал каждый звук, каждое движение. Потом поцеловал ее плечо, как тогда, в музыкальном классе. Я чувствовал аромат персика и ванили, ощущал на языке сладость.
– Кромвель, – прошептала она.
Потянувшись к прикроватной тумбочке, я достал из ящика презерватив. Когда я был готов, Бонни протянула руки ко мне. Из одежды на ней осталась только маечка.