кать буксиры, а из роскошной квартиры, все еще освещенной мягким электрическим светом, доносились оживленные голоса его друзей и поклонников, Валентина невольно задумалась, много ли женских сердец могли бы устоять перед ним.
Он не только исключительно богат, но и талантлив. Две его пьесы с успехом идут на сцене театра. И это еще не все: он поразительно красив.
Ричард улыбнулся, кладя руки ей на плечи:
— Ты выглядишь очаровательно, Вал. Ты нашла свой стиль в одежде, и я всегда считал, что у тебя самые красивые волосы, какие мне приходилось видеть.
«Не считая Роксаниных», — подумала она про себя.
Смеясь, он наклонился к ней и вдохнул запах ее волос.
— Прекрасно пахнет, — объявил он. — От тебя исходит великолепный запах… приятный и естественный одновременно, несмотря на дым сигарет и лондонскую пыль. — Потом повернулся к Ламуану и, посмеиваясь, проговорил: — Знаешь, я знаком с Валентиной с тех пор, когда она была еще совсем девочкой с загорелыми до черноты ногами и вся в веснушках. Ей было лет десять, и привлекательностью она не отличалась.
— Веснушки бывают только у людей с очень светлой кожей, — довольно лаконично заметил Ламуан.
Ричард усмехнулся:
— Но Валентина была усыпана ими. Не лицо, а одна сплошная веснушка! Я думал, мы так и не узнаем, какого цвета у нее кожа. — Он ущипнул ее за розовую мочку уха, полуприкрытую локоном медового цвета. — Когда я возвращусь, ты должна пожить с нами в Бледонс-Роке, Вал. Моя матушка в последнее время порядком сдала, но она всегда бывала рада твоему присутствию в нашем доме. Думаю, она находила тебя полезнее Роксаны, — добавил он с натянутой улыбкой. — А теперь я собираюсь отправить тебя домой на такси. Гастон, — обратился он к своему другу, — не проводишь ли до дома мисс Шоу? Насколько я знаю, она живет где-то неподалеку.
В машине Валентина заговорила о том, что занимало ее с того самого момента, когда она поняла, кто такой ее спутник.
— Вы — доктор Ламуан, психотерапевт, верно? Я знакома кое с кем из ваших бывших пациентов.
— Вот как?
— Женщина. У нее был сильный нервный срыв.
— В наши дни такое случается с многими, как с женщинами, так и с мужчинами. Слишком много стрессов.
Ей почему-то пришло в голову, что он мог бы сопровождать Ричарда в Бразилию. В любой экспедиции требуется доктор, и если он друг Ричарда, то, несомненно, разделяет его интерес к подобного рода приключениям.
Но Гастон покачал головой, когда она спросила его, не покидает ли и он Лондон на будущей неделе.
— Нет, — с легкой улыбкой ответил он. — Друзья Ричарда не столь богаты, как он. Многие из нас вынуждены весьма прозаическим образом зарабатывать себе на жизнь и выполнять определенные обязательства перед другими людьми. А Ричард свободен как птица, ничем не связан, и я не виню его за то, что он отправляется невесть куда, потому что ему этого захотелось.
— Не думаете ли вы, что ему было бы неплохо остепениться? Скажем… жениться?
Гастон пожал плечами:
— Право на брак имеет каждый, но, если мужчина не хочет жениться, зачем ему это делать?
И он вопросительно посмотрел на Валентину, будто ожидая от нее ответа.
Она лишь сдержанно улыбнулась. У нее создалось впечатление, что перед ней еще один убежденный холостяк… а может быть, он тоже влюблен?
Ламуан помог ей выйти из такси. Когда они стояли на тротуаре, Валентина с удивлением обнаружила, что он такого же высокого роста, как и Ричард. А судя по твердой линии подбородка, еще более непреклонен… даже в любви, если он решит ее отвергнуть.
— Надеюсь когда-нибудь снова увидеться, — сказала она неожиданно для самой себя.
Он взглянул на нее с высоты своего роста, и подобие улыбки коснулось уголков его губ. Взгляд темных глубоких глаз был непроницаем. Даже золотистый блеск ее волос в лучах утреннего солнца не пробудил в них восторга.
— Возможно, мы и встретимся, — согласился он. — Люди иногда натыкаются друг на друга. Но я совершенно уверен, что вам не потребуется обращаться ко мне как к специалисту!
Она восприняла это как комплимент своему уравновешенному виду и естественному цвету лица. Она не была неврастеничкой и, хотя занималась искусством, не обладала темпераментом, свойственным артистическим натурам. Возможно, в этом заключалась одна из причин, почему они с Роксаной всегда так хорошо ладили.
Ложась спать, Валентина не задернула шторы, и лунный свет свободно струился в комнату, падая на кровать, где она лежала. Это была широкая кровать на четырех стойках, приобретенная тетушкой Кит на распродаже вместе с очень удобным матрасом. Казалось, Валентина должна была тут же заснуть под мерные звуки прибоя внизу под окном — только они и нарушали тишину ночи.
Но она лежала без сна, обдумывая планы обновления коттеджа и приобретения всего необходимого для этого. Как замечательно будет работать в пристроенной к дому студии! Работа была для Валентины важнее всего, она не только кормила и одевала ее, без работы Валентина вообще пропала бы.
Чем она заполнила бы жизнь? Никто до сей поры не предложил ей руку и сердце. Впрочем, она и не горела желанием выйти замуж. То, что на свете существовал Ричард, не позволяло ей влюбиться в кого-либо другого. Она была уверена, что Ричарда позабавило бы, узнай он о ее влюбленности. Но факт оставался фактом — она его любила.
Валентина полагала, что существуют разные степени любви, оттенки и цвета ее. Существует любовь, которая вдохновляет, и такая, которая ломает человека. Ей нравилось думать, что ее любовь к Ричарду вдохновляет ее на творчество… Он однажды сказал, что у нее искусные руки, с тонкими и ловкими пальцами. Она подняла руку, но в лунном свете пальцы показались ей бледными и бессильными.
В гостиной громко тикали старинные часы. Она только сейчас услышала их и беспокойно заворочалась в мягкой постели. Всю жизнь провести в маленьком коттедже у моря… в коттедже, где жила ее тетка, оставшаяся старой девой. Неужели ее ждет тот же удел? Мисс Валентину Шоу, чьи прелестные изделия высоко котируются. Ну, пока что это так, но она может в любой момент утратить свой талант или повредить руки. Другими способностями она не обладала. Ей стукнуло уже двадцать шесть…
Она снова заворочалась, одолеваемая мыслями о приезде Ричарда в Бледонс-Рок. Помнит ли он, что приглашал ее погостить в особняке? Помнит ли он ее вообще? Возможно, однажды они встретятся на деревенской улице и он небрежно обронит: «О, да это Валентина! Как ты выросла, Валентина! Мы оба стали старше. А когда я превращусь в старого ворчливого холостяка, окруженного реликвиями со всех концов света… ломаными украшениями, кремневыми наконечниками для стрел и прочими древностями, почему бы тебе не поухаживать за мной, став моей экономкой!»
Что за нелепая мысль! Проснувшись через некоторое время, она услышала не только ровный шум моря, но и какие-то посторонние звуки. Ей показалось, что возле дома остановилась машина, глухо стукнули дверцы, донеслись голоса и потом раздался стук в парадную дверь.
Валентина спрыгнула с кровати и, подбежав к окну, увидела лишь красные огоньки удалявшейся машины. Она набросила на плечи халат. Стук в дверь повторился, он был настойчивым и тревожным, словно кто-то нуждался в срочной помощи.
Валентина включила свет и, спустившись по лестнице, открыла парадную дверь.
На пороге с чемоданом в руках стояла Роксана. Валентина всегда и везде узнала бы Роксану, но она никогда не думала встретить ее в таком виде. Роксана была бледна как полотно и едва держалась на ногах.
— Пожалуйста, разреши мне войти, Вал. Я страшно вымоталась. Поездка оказалась очень утомительной.
Она, пошатываясь, шагнула в прихожую и, чтобы не упасть, схватилась за стойку лестницы из мореного дуба. И хотя в лице ее не было ни кровинки, зеленые глаза смотрели насмешливо.
— Итак, мы обе оказались здесь! — проговорила она. — Вдоволь навеселившись и подурачившись, изведав славы и успеха, мы возвратились туда, откуда ты начала свой жизненный путь, — в переднюю твоей тетушки Кит.
Глава 3
Через час Валентина уложила свою гостью в единственной свободной спальне. Чтобы набраться сил, Роксане необходим был долгий и глубокий сон.
А Валентина отправилась в свою комнату, но спать ей уже больше не хотелось. Ее ужаснуло то, как изменилась Роксана. Особенно обеспокоило Валентину возвращение Роксаны в Бледон, в родные пенаты.
Перед тем как помочь ей раздеться, Валентина на кухне приготовила для гостьи стакан горячего молока, плеснув туда немного бренди. Почувствовав запах бренди, Роксана одобрительно кивнула, недвусмысленно намекнув, что еще одна порция этого крепкого напитка ей совсем не повредит.
— Я с трудом нашла такси от станции, — рассказала она. — Пришлось прождать целый час, прежде чем появилась одна машина, которая возвращалась, отвезя каких-то людей домой после танцев. Слава Богу, что где-то им вечером устроили танцы, иначе я бы до сих пор дожидалась возможности добраться сюда. Пешком я вряд ли дошла бы, а на гостиницу у меня нет денег.
— Ну, теперь все в порядке, — заметила Валентина, не зная, что еще сказать. — Ты и на самом деле выглядишь так, как будто болела.
Роксана скривилась:
— Последнее время я то и дело болею. Похоже, у меня пошатнулось здоровье, я ослабла и нет никакой сопротивляемости. Меблированные комнаты, где я жила, — не лучшее место для больного человека. Там воняло капустой и канализацией, а хозяйка только и знала, что требовала плату за жилье.
— В каком городе ты жила? — спросила Валентина, пораженная жесткими нотками в голосе Роксаны и тем, что, судя по всему, она часто опаздывала с оплатой счетов.
— В Лондоне. — Роксана с наслаждением развалилась в мягком кресле. — Но это не то место в Лондоне, куда я посоветовала бы тебе почаще заглядывать, потому что, как я сказала, там дурно пахнет, а его постоянные обитательницы — настоящие мегеры.
— Не понимаю, Роксана, — содрогнулась Валентина. — Не понимаю, как ты могла так низко опуститься и почему пошатнулось твое здоровье.