Я сделал, как было велено, и собрался было покинуть своего дериватора. Но он меня остановил.
– Постой, – сказал Николай Петрович.
Я обернулся. Рука сорвалась с дверной ручки.
– Тебя вызывают на сто сорок восьмой этаж.
– Кто?
– Высшее руководство.
– Зачем?
– О, если б я знал…
Николай Петрович со своими чёрными пушистыми усами не знал. Он был всего лишь одним из старших чинов – дериваторов.
– И что мне делать?
– Идти.
– Хорошо.
Я снова повернулся к выходу. Чуть погодя я покинул кабинет начальника. Однако вовсе не для того, чтобы вернуться на рабочее место. Так бывало обычно. Но не сегодня. Сегодня у меня было особое задание.
Мой путь повёл меня дальше – в самый конец коридора. Справа и слева от меня то и дело мелькали всё новые и новые таблички. Они блестели своим полированным металлом, удивляли многообразием имён и фамилий. А я шёл дальше, до тех пор, пока не оказался там, куда путь заказан отнюдь немногим.
Я знал, что это находится где-то здесь. Об этом ходили офисные легенды. Но как именно это выглядит и как происходит, я не знал. Об этом не знали и все мои знакомые. Об этом не знал даже Николай Петрович, хотя казалось бы его великолепным усам должно было быть подвластно всё. Но нет. Он никогда не бывал в конце коридора. Его не вызывали. А меня вот вызвали.
– Представьтесь.
Удивительно! Я вряд ли мог когда-либо поверить, что со мной будет разговаривать бронзовая статуя раненой амазонки. Но она действительно говорила:
– По всем правилам.
– А у амазонок есть правила?
Я лишь пытался уточнить.
– Вы правы.
Скульптура внезапно закатила свои бронзовые глаза и громко лязгнула бронзовой челюстью. А потом она очень неожиданно обратилась в прах. Большая и тяжёлая статуя внезапно стала кучкой трухи у меня под ногами. Я смотрел на эту пыль и вроде как чувствовал озадаченность.
На мои губы прокралась застенчивая улыбка. Но ненадолго.
Треск, хруст!!! Пол под ногами начал шевелиться, потом и вовсе затрясся. Большой кусок штукатурки свалился с потолка в метре от меня.
Я бросил взгляд по сторонам. Я уже не улыбался. Но испуган я тоже не был.
Ещё больше тряски! Ещё больше хруста!
Стена цвета слоновой кости в некий переломный момент дала кривую вертикальную трещину в своей условной середине. Ещё один кусок штукатурки упал совсем рядом.
Я напрягся, сделал максимальный упор ногами в пол. И как раз вовремя. Пол стало трясти до безобразия сильно. Это длилось две-три минуты, а затем было короткое мгновение бездействия, после которого две части треснувшей стены стали медленно разъезжаться в разные стороны. Здесь мне оставалось только выжидать. Было очевидно, что происходящее само меня направляет.
Через минуту или немногим более трещина в стене расширилась до удобоваримого прохода. И тогда движение частей прекратилось. Пол перестал вибрировать. Пыль штукатурки плавно оседала вниз.
Любопытство заставило меня снова оглядеться вокруг. Мне было очень интересно – а прибежит ли кто-нибудь в этот конец коридора и прокричит ли он, хватаясь за голову:
– Чё? Как?
Но никто не прибежал. Я никого не увидел за своей спиной. Ну а впереди меня ждала чарующая притягательность тёмного прохода в никуда. Я должен был в него пройти.
Вдруг в кармане задрожал телефон.
«Я смотрю настороженно на то, что ты вчера написал», – именно это я прочитал на экране.
«Напрасно!» – таким был мой ответ.
«Почему?»
«Я с некоторых пор стараюсь избегать ебанутых женщин».
Коридор… Нет! Тёмный проём.
Я смотрел вперёд. Но переписка не прекращалась. Видимо никакая грубость с моей стороны не могла остановить девушку Катю.
«По поводу того, почему я терплю твоё хамство и грубость…»
Не было времени, но мне внезапно стало интересно.
«Пункт первый. Твое поведение не характерно никому из тех людей, с кем я общаюсь. И оно «разрывает мои шаблоны»;
Пункт второй…»
Она решила выдать целый список. Она захватила мое внимание. Так что я не смог удержаться от пункта второго.
«Я думаю, что ты не такой, каким хочешь казаться (возможно, что это мое заблуждение и ты именно такой);
Пункт третий. Ты не поддаешься моему обаянию, и меня это выводит из себя (никто ещё не устоял)));
Пункт четвертый. Мои проблемы и то, чего мне не хватает (без комментариев, просто как факт);
Пункт пятый. Ну ты же умный, а умных нужно слушать; …»
Несомненно, она могла продолжать вечно. Однако вечность не могла такого позволить.
– Чего ты ждёшь?
Сначала прозвучали слова. Чуть позже в проёме появился человек.
– Здравствуйте! – сказал я рефлекторно.
Моих знаний не хватало, чтобы понять и оценить это появление. Но нутро мое чуяло, что некая «шишка» обратила на меня свое внимание.
– Владимир?
Он был одет с иголочки. Я всегда считал себя идеалом. Но тут понял, что есть к чему стремиться.
– Да.
– Вы заблудились?
– Нет.
– Я вас уже долго жду.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что я смотрю на вас и понимаю, что сегодняшний день будет прожит не зря.
Человек, стоящий в кривом и косом проёме разверзнувшейся стены рассмеялся звонким жизнерадостным смехом.
– Вы – смешной.
Такой вот он сделал вывод, когда вдоволь насмеялся.
– Заходите уже.
Его рука позвала меня внутрь проема, после чего сам он выпал из поля зрения.
Я был заинтригован. Не происходящим. Моя жизнь всегда была насыщена событиями. Но новое лицо явилось глотком прохладного нектара в лютую жару.
Я сделал шаг вперёд.
Однако в кармане всё ещё что-то дрожало.
«Вот)».
Девушка закончила на триста пятьдесят четвёртом пункте.
«Поживем-увидим», – написал я, а потом перевёл телефон в бесшумный режим и занялся действительно стоящими вещами.
За разломом в стене вовсе не было темно. Меня запутал внешний иллюзорный эффект.
Преодолев зону разлома, я оказался в просторном светлом помещении. Окон здесь не было, светильников тоже. Но всё равно было очень светло.
– Хорошо у вас тут.
– Я знал, что вам понравится.
Тот, кто прежде звал к себе на тет-а-тет, теперь сидел в непринужденной позе на большом П-образном диване серо-зеленого цвета. По бокам прямо из мраморного пола в огромном количестве росли всякие причудливые растения, карликовые пальмы, большие цветущие кактусы и ананасы. За диваном огромной стеклянной стеной располагался гигантский аквариум. Внутри этого водного резервуара в толще ярко-бирюзовой воды мягко лавировала двухметровая рыба зелено-фиолетового цвета с желтыми крапинами на спине и на брюхе. Её вытянутая голова была направлена перпендикулярно моему взгляду. Рыбина неторопливо шевелила своей огромной челюстью. А один чёрный с красными прожилками глаз смотрел на меня с явной предосудительностью, а то и злобой.
– Нравится?
– Интересная рыбина.
– Моя гордость.
– Никогда не видел таких раньше.
– Да, это особый экземпляр.
Хозяин водоплавающей твари поманил меня к себе и указал на свободное место рядом.
– У нас с вами важный разговор, – добавил он.
– Отлично.
– Вы были замечены.
– Очень рад.
– Взаимно.
Я был не против удобно расположиться в гостях. У светлого просторного помещения была своя особая атмосфера. В этом я видел большой плюс. Хотя мне и не было до конца понятно, с кем же я собственно веду разговор.
– Да-да, сюда.
– Спасибо.
Несколько мгновений пути я был через край наполнен гордостью за себя и за своё социальное положения. Я считал, что происходящее со мной в сиюминутный момент времени является закономерным последствием моей безупречной и высокопрофессиональной службы. Всяческие предчувствия давно обещали мне нечто подобное. Они обещали мне награду за мою безупречность. И вот ожидаемое произошло.
– Уверен, вам понравится.
Впрочем, едва мое тело приземлилось на гостеприимный диван, случился сюрприз. Освещение внезапно погасло. О, это был большой неожиданный сюрприз. Я и весь окружавший меня мир вмиг погрузились в темноту.
– Не бойтесь, – рассудительно прошептал сосед по дивану.
– Не боюсь, – заявил я.
На секунду задумался. Потом сказал:
– А напитки будут?
– Конечно.
Никакого смущения. Словно так было правильно. Будто я сказал как раз то, что следовало.
В темноте раздался щелчок пальцев. Мгновением позже в моей руке оказался охлаждённый бокал. Ждать было незачем, и я попробовал напиток на вкус. На языке появилась приятная кислинка.
– Вкусно.
Мой сосед по дивану ничего не сказал в ответ. Мы оба продолжали сидеть в темноте. Мы оба чего-то ждали. А я не любил ждать. Вот и спросил:
– Чего?
Тишина. Тихая пронзительная тишина. И темнота. Я слышал ровное дыхание соседа по дивану. Я слышал пульсацию крови в собственных висках. И вот он сказал:
– Я знаю, вам нравится ваша работа. Монотонная череда манипуляций с цифрами и запятыми. Это освобождает.
– Наверное.
– Но вы должны понять одну очень важную вещь.
– Какую?
– Возможно вы – это последняя надежда этого мира.
– Смахивает на психическое расстройство. Претензия на исключительность?
– Возможен и такой вариант.
– Возможен?
– Да. Но если мы не попробуем, то как мы узнаем наверняка?
– Мы?
В темноте раздался короткий радостный смешок.
– Теперь вы работаете на меня.
– Разве прежде было иначе?
– Было.
– Точно?
– Вы работали на мою мать.
– И куда она делась?
– Она в коме. Вы не смотрите телевизор?
– Нет.
– Она поскользнулась в ванной и ударилась своей тупой башкой об умывальник.
– Надо же…
Я попытался сфальсифицировать в голосе тембр вежливого удивления. Не получилось. Тогда я просто ещё раз отпил из бокала. Это отвлекло меня от ненужных душевных терзаний. А мой сосед по дивану тем временем продолжал говорить: