И кровь… Её было по-настоящему много. Однако же я не ощущал себя тяжело раненым. Только побитым. И то не особо сильно.
Я сделал шаг. Мир сразу же начал вращаться и в голове появился легкий туман.
– Твою ж мать.
Меня немного шатало. Но я с этим быстро справился. Закрыл глаза и выждал минуту. Помогло. И тогда я сделал следующий шаг.
Среди прочего был ещё и такой вопрос: сколько времени я лежал вот так на полу, раскинув яйца?
Неизвестно.
Возможно много, а возможно и всего лишь пять минут.
Зрительная память сообщила мне, что все вещи остались на своих местах. Стол, стул, компьютер, папки с документами. Все они не сдвинулись даже на миллиметр. А вот симпатичная докторша пропала без вести, возможно, с концами.
Я подошёл к зеркалу.
– Что произошло? – спросил я.
Дурень!
Откуда зеркалу было знать ответ?
– Кто-то умер?
И тут зеркало тоже не смогло мне помочь. Оно лишь показывало, а я додумывал.
У меня был приличный синяк по левой скуле. И всё на этом. Кровь на мне была не моей. Мой нос был не сломан. На моем теле не было ни открытых рваных ран, ни порезов. Ей не откуда было взяться.
Нет…
Не важно!
Что бы не произошло, я не хотел этого знать.
Я резко открутил кран с водой и начал яростно умываться. Горячей воды здесь не было. Только холодная. Да ещё и холоднее холодного пола. Но выбора не было, как и вариантов. Вот я и тёр своё голое тело коченеющими ладонями.
Смыв с себя всю кровь, я дернул с крючка короткое вафельное полотенце и кое-как им обтерся. Затем я нашёл свои штаны и начал одеваться. Штаны, рубашка… Вскоре я был готов и тогда тихонько приоткрыл дверь.
Никого.
В коридоре было темно и пусто.
Удивительно.
Я и раньше гулял по корпусам в такое позднее время и потому привык к хорошему освещению и суете ночных охранников. Так было раньше. А тут даже странно. Лишь пришлый свет из дальнего окна и из конца коридора справа.
Но я был рад. Необычное обстоятельство оказалось мне на руку. Камеры наблюдения в таком случае работали плохо. Впрочем, я всё равно на всякий случай прикрыл лицо ладонью.
Шагнув в темноту, я со всей возможной осторожностью закрыл за собой дверь.
Прислушался.
Подождал.
Судя по тишине, было безопасно. Да и сердце подсказывало, что можно понизить адреналин.
Я осторожно двинулся направо. Через тридцать шагов свет появился, но появилась и ещё одна камера наблюдения. Так что, продолжая закрывать лицо ладонью, я быстро нырнул за дверь, ведущую на лестницу.
Оказавшись на лестнице, я облегченно выдохнул и открыл лицо миру. Здесь не было камер. Я знал это доподлинно.
Почему?
А зачем?
Охрана считала это лишним. Они и теми, что были в коридорах, редко пользовались.
– Смотреть запись? Да на фиг надо! – сказали мне, когда кто-то спер мою зубную щетку.
Через три пролёта я спустился в подвал. Там по подвальному переходу я попал в свой корпус, потом снова воспользовался лестницей, поднялся на пятый этаж и уже в бодром настроении подошёл к двери своей палаты.
Напрасно.
Мои радостные чувства были преждевременны.
– Ёбаный ты в рот…
Неожиданно.
Сюрприз прям-таки.
Не каждый день встречаешь того, кто сгинул из поля зрения, сверкая пятками.
– Это ты?
– Да, я.
– Как?
– Вот так.
Суровый тип, предводитель «Королей пикапа» лежал передо мной на кровати.
– Собственной персоной.
Только вот ножа у него теперь не было. Прям непривычно даже. Но я всё равно по понятным причинам немного струхнул.
– Сколько вас? – спросил я, оглядываясь по сторонам и за спину.
Человек без ножа меня успокоил:
– Я один.
– Точно?
Я не спешил верить ему на слово. Однако же он всё лежал, лежал довольно смирно, а главное никого не трогал.
– В чем подвох?
– Никакого подвоха.
Человек без ножа говорил хладнокровно. И я не забыл, чем сопровождалось его хладнокровие в прошлый раз. Да, он сбежал, когда запахло жаренным. Однако же психопатия таким способом не лечится.
– Не верю, – сказал я, не спуская глаз с кровати, три дня назад принадлежавшей человеку по имени Борис.
– Дело твоё.
Я хотел поспорить. И вдруг вспомнил, что мне обещали нового соседа в палату.
– Ты что на лечении?
– Теплее.
– Тебя поймали?
– Что-то вроде этого.
– Как?
– Дерьмо случается.
Слабое объяснение не прояснило мои перспективы, но эмоций всё же прибавилось. Причем настолько, что мне пришлось присесть на стул.
– Не может быть.
– Может.
Я смотрел не в человеческие глаза, а в зеркало злой и мелочной души. В этом зеркале, как и в обычном зеркале, также не нашлось для меня ответов. Это зеркало тоже молчало. У него была своя секретная жизнь.
– И что они с тобой сделали?
– Хочешь поиздеваться?
– Нет.
– Не хочу об этом говорить.
– Почему?
Я настаивал.
А зеркалу было плевать.
– Ты мешаешь мне смотреть телевизор?
– И что из этого?
– Я хочу узнать про первый поцелуй Паши и Маши.
– Что?
– Что слышал!
Рядом с человеком без ножа на кровати лежал пульт от телевизора. Парень взял его в руку и сделал несколько нажатий большой треугольной кнопки.
Диалог в телевизоре стал громче. И теперь из-за чьих-то реплик меня стало плохо слышно.
Проблема.
Однако я всё же спросил, срываясь на крик:
– Кофе будешь?
Человек без ножа не ответил. Он смотрел в другую сторону от меня, в телевизор, а может просто делал вид, чтобы избавиться от меня и моих вопросов.
Я встал со стула, подождал немного, но, так и не получив ожидаемой реакции, махнул на нового соседа рукой.
– Как знаешь, – сказал я, развернувшись к нему спиной.
– Филипп.
Неожиданно. Его палец при этом нажал блокировку звука на пульте.
– Что?
– Так меня зовут.
Я угадал. Он лишь притворялся.
– Хорошо.
– А ты?
– Владимир.
– Теперь мы знакомы.
– Зачем?
– Нам всё-таки жить вместе.
Мне не была понятна эта странная логика. По спине пробежала дрожь. Если в этой ситуации был юмор, то я остался бесконечно далёк от его понимания. Но теперь со мной хотя бы разговаривали. И в этом заключался весомый плюс. Можно было надеяться, что мне не перережут глотку во сне.
– Так что на счёт кофе? – спросил я.
– Сделай по собственному усмотрению.
Удовлетворив меня своим ответом, Филипп вновь обратил своё внимание на телевизор. Там как раз начиналось самое интересное.
Для него.
– Ты!
– Нет, ты!
– Идите на хер оба!..
Соревноваться за чужое внимание с такими истошными криками мне было не с руки.
– Козел!
– Коза!
– Пидар конченный!
– Дура ебаннутая!
Впрочем, они смолкли, как только я прикрыл за собой дверь.
– Да уж, – и снова выдох.
Сам я обычно не включал телевизор. Лишь изредка, чтобы посмотреть кино на сон грядущий. А вот ток-шоу ни в коем случае. Эту дрянь я не переваривал.
Правда, их почему-то очень любили все мои соседи. Руслан, Азиз, Пётр, Илья, Тимур, Олег, Борис. Кажется, никого не забыл. Все они были любителями поглазеть на неискоренимые споры в прямом эфире. И новый сосед не принёс мне ничего нового на этом поприще.
Смирившись с очередными превратностями судьбы, я продолжал двигаться в сторону чайной. Чайная в нашем случае – это комната метр на метр. Она стала подачкой с барского плеча от главного врача после случившегося месяц назад скандала.
Скандала?
Нет, ничего особенного. Просто как обычно Городской комитет по соблюдению прав психически неуравновешенных личностей раздул из мухи слона на ровном месте и не там, где нужно. Реальные сигналы они игнорируют, а тут, видите ли, засуетились.
Итак, жил у нас в третьей слева палате один тощий старичок. Не из буйных. И была у него своя собственная мания. Согласно ей он не кушал до захода солнца. То ли религия, то ли старческий заскок. Особо никто не разбирался. Сказали:
«У нас показательное лечебное заведение. Входит в первую сотню в мире. Вы нам всю статистику портите».
И на этом основании старичка послали на фиг со всеми его экстравагантными запросами. А старичок смирным был. Он промолчал, потерпел недельку, да и умер.
Вполне закономерный итог.
Тихо и мирно умер.
Тоже не по статистике.
Зато у нас появилась ночная чайная. Квадратный метр, в который запихнули автомат с кофе и пряниками. Немного, но всё равно приятно.
Будучи уже на месте, я нажал на кнопку «чай». О себе я думал в первую очередь. Мысли о новом соседе я оставил на второе.
– Не спишь, значит?
Резкий и грубый голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
– Дежуришь?
Пока продуктовый автомат урчал и цедил кипяток, у меня было мгновение, чтобы убедиться в том, что я и так знал.
– Здравствуйте, – осторожно произнёс я, поворачиваясь спиной к автомату.
– Здравствуй-здравствуй…
Смешок.
Передо мной стояла пухлая мадам в возрасте под тридцать, ростом на две головы выше меня. Избыток в росте и весе эта женщина сочетала с наглой ухмылкой и большой темно-фиолетовой резиновой дубинкой. Цвет дубинки хорошо сочетался с темно-фиолетовым цветом формы больничной охраны. Однако же мерные покачивания дубинки в толстых женских руках намекали на возможность болезненного сочетания этой дубинки с моей головой.
– Готов отдежурить? – произнесла дама, делая неоспоримый вызов.
– Нет.
Я ответил не задумываясь. Возможно, стоило включить мозги, но меня начало тошнить ещё на стадии сплетен и баек про ночные дежурства. Когда же рожа протокольная появилась прямо передо мной, мне стало намного хуже.
– Чего ждёшь? На колени, подлый трус!
– Ваш чай готов, – это был голос автомата за спиной.
Вовремя.
Или нет?
Снова сработал рефлекс. Мне даже оборачиваться не пришлось. Рука просто схватила и резким движением плеснула содержимое стакана