Сучка с раздвинутыми ногами нахмурилась.
– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она.
– А чего ты хочешь?
Катя похотливо прикусила нижнюю губу.
– Я видела в фильмах как нечто подобное суют в…
– Отлично.
Вроде бы я нашёл способ разогнать неимоверную скуку происходящего. И тот же миг злая ухмылка садиста распространилась по моему лицу.
– Сейчас я тебе присуну, – заявил я.
– О, какой ты затейник…
В который раз проклятое жеманство. Видимо без него она уже не могла.
– Да, я такой.
Хрипоты в моем голосе прибавилось, а также злости и цинизма.
– В попку, в попку…
С этой настойчивой просьбой Катя перевернулась со спины на живот, а затем, зафиксировав себя в колено-локтевой позе, подставила мне свой жирный зад.
– Давай же!
Женщина игриво виляла задом, пытаясь меня дополнительно раззадорить.
Но нужно ли это было мне?
Внезапно я посмотрел на всё происходящее несколько иначе.
– Ты действительно этого хочешь? – спросил я.
Катя посмотрела на меня через плечо. Её зад оставался откляченным в прежней позиции.
– Ты же сам предложил.
В словах была нотка разочарования.
– Всё так.
– Тогда будь мужиком и суй эту палку мне в жопу!
– А что потом?
– В смысле?
– Наручники? Веревки? Иглы? Раскаленное железо? Свечной воск, прижигающий кожу?
– Возможно. Кажется, это тоже было в моем списке. А ещё мне интересно попробовать удушение.
– Замечательно.
– Правда?
– Да.
Оставив скалку в левой руке, я шлепнул правой ладонью по сальной ягодице. Похотливая сучка сладострастно взвизгнула.
– Да!
Пока она визжала, а забрался ногами на кровать и прижался членом к анусу.
– Да!
Она была уверена, что разнообразие в сексе вот-вот случится. Но вместо этого я стал рассказывать ей про свои идеалы.
– Я хочу любовь, а не боль, – мое тело было прижато к её спине, голос сладко шептал прямо в ухо.
Такая неоправданная задержка Катю совершенно не устроила.
– Да мне по хер, чего ты там хочешь! Заткнись уже и еби меня молча!
Я пропустил женскую вспышку гнева мимо ушей и сделал то, чего мне самому захотелось. Я прижал деревянную скалку к женскому горлу.
– Так тебе нравится?
Пауза. Женщина секунду обдумывала новые правила. Затем она с осторожностью сообщила:
– Да.
– Прекрасно.
Используя колени, я придавил её к кровати, одновременно усиливая давление на горло.
– А так?
Молчание стало сигналом растущих сомнений.
Я нажал ещё посильнее, и тогда стало очевидно, что с шутками покончено.
– Ты делаешь мне больно, – прохрапело существо подо мной и дернулось с целью вырваться.
– Нет. Я удовлетворяю твои аппетиты.
Используя всю возможную силу обеих рук, я надавил скалкой на горло. Женщина подо мной вздыбилась, но локти и колени контролировали положение жертвы. Оторвавшись от простыни, её разукрашенные ногти тщетно пытались поймать воздух. Не получилось. Хрустнул шейный позвонок. И тогда тело подо мной обмякло и распласталось.
– Окончание, – зло прошептал я в мертвеющее ухо.
И слюна удовольствия капала из моего рта.
Глава двадцатая
Я не был испуган. Складывалось впечатление, что во мне внезапно пробудилась вся мощь некогда скрытого холодного расчёта.
Я собирал вещи.
Что взять? – хороший вопрос.
Я нажил неплохой багаж вещей и безделушек. Тарелки, кружки, книги, телевизор, стеклянный столик под телевизор – всё это нельзя было унести за пазухой.
Неожиданно раздался звонок в дверь.
Приплыли.
Как быстро! Хорошая работа. Наверное, меня вычислили лучшие сыщики Спинтауна. Напросился вывод, что они не зря получают зарплату.
Я направился к двери.
Пока ноги несли меня вперед, звонок прозвучал ещё раз.
– Сейчас, сейчас, – громко пообещал я.
Нетерпеливы. Это мне уже некуда торопиться. А им видимо нужно было позарез успеть на…
– Привет.
Открывая дверь, я готовился увидеть любое другое лицо, но только не это. А ведь в мире так много разных лиц: грустных, счастливых, злых, радостных, убитых… много, очень много.
– Привет.
Передо мной стоял Пётр. Тот самый. Единственный и неповторимый. Люто ненавидимый мной.
– И каким же это боком ты оказался у меня под дверью? – спросил я, выдержав недружелюбную паузу и едва не плюнув ему в лицо, – Что за повод для такой наглости?
– Я пришёл один.
Я не поверил.
Меня сильно беспокоил вопрос: вдруг за его спиной злодейски притаились служители сурового закона «не убий», посмеивающиеся над моей неполноценной бдительностью?
Глупо, но тоже вариант.
– Ты лжёшь! – убежденно воскликнул я.
– Нет, – спокойно произнёс Пётр.
– Не верю.
Этот гад и раньше меня предавал. Веры ему не было. И мне казалось, что сегодняшний день также хорош для его предательства, как и тот другой – страшно болезненный.
Не веря его словам, я высунулся побольше и повыше из дверного проема, чтобы лучше осмотреться и обнаружить искомую ложь. Но служителей закона всё же не нашлось за предательской спиной. Ни единого. Пусто. Почему-то сегодня все они решили подремать и перестать выполнять свою целительную общественную роль.
Лентяи!
Был только Пётр. Один-одинёшенек он не имел никаких полномочий. Всё потому, что предателей никто не любит, и тем более не разрешает им самостоятельность.
– Жалко, – сказал я и немного расслабился.
– Чего?
– Не тебя…
Выражение лица Петра было помятым и испуганным, словно его преследовало полчище тараканов и лишь в последний миг он чудом нашёл зыбкое пристанище у меня под дверью.
– Тебе досталось и без моего пинка под зад?
Моя колкость не добавила красок к картинке его лица. Оно продолжало выглядеть по-мертвецки тусклым. Пульсация жизни, крови и, наверное, что, безусловно, важнее всего прочего, надежды прекратилось на этом куске кожи, мышц и зубов.
– Мне нужна твоя помощь.
Прекрасно.
Изумительно.
Я мечтал о том, чтобы когда-нибудь рассмеяться прямо в лицо этому мерзавцу. И сегодня мечта свершилась.
– Ха-ха-ха!
Мой хохот разносился громко вверх и вниз между этажами. В нем было много буйства и энергии. Но где-то в промежутках между спазмами в животе непрестанно возникало понимание глубокой неискренности всего этого веселья. Я помнил, как впервые возникло мое мстительное желание в отношении к Петру. Оно остро и жгуче сформировалось тогда, когда я увидел его по телевизору в компании сучки-подружки. Тогда ему было весело. И язык был без костей. А мне было больно.
Очень больно!
Сейчас мне тоже было больно. Но эту боль очень хорошо скрывало покрывало звонкого радостного смеха.
Да, желание действительно исполнилось. Правда, Пётр никак не прореагировал. От смеха не наступило долгожданное счастье. И возможно, случайный прохожий в тот самый миг мог бы увидеть холод и растерянность в глазах двух живых мертвецов.
– Зря ты пришёл.
Отмахнувшись от внутренней боли, я посчитал, что не имею лишнего времени для идиотов. Мне было важно собирать вещи. Мне было важно бежать.
– Прощай.
Я попытался закрыть дверь. Пётр же как последний дурак сунул свои пальцы в дверной проем, пытаясь меня остановить. Пальцам определенно досталось. Однако Пётр не вскрикнул и не заскулил.
– Дело совсем плохо? – спросил я, наблюдая на глазах распухающую кисть руки.
– Да.
Коротко, но не ясно.
Я мог бы всё равно захлопнуть дверь перед лицом предателя. Но что-то внутри меня шевельнулось. То ли жалость, то ли уверенность, что необходимо поступить иначе.
Я вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.
– Пошли, – таким было мое финальное предложение.
– Спасибо.
– Не за что.
Ехать на лифте вниз показалось мне скучным занятием, так что я повёл бывшего приятеля по лестнице.
– Какие у тебя неприятности?
– С девушкой.
– С Оксаной?
– Нет.
– Тогда с кем?
– После исчезновения Оксаны, я встретил свою настоящую любовь.
– Да неужели?
– Честно.
Тюрьма, больница, суд – это то, чем я жил в последнее время. Но жизнь в мое отсутствие не стояла на месте. Она била ключом. События развивались стремительно.
За пять лестничных пролётов я узнал о чужой жизни много нового.
– Где?
– По объявлению.
– Шутишь?
– Нет.
– В газете?
– Нет.
– В сети?
– В подъезде.
– Это бред.
– Наверное.
Оказавшись вместе с Петром на улице, я посмотрел направо. Ночная жизнь обычно кипела именно там. Я увидел огни, услышал звуки музыки. Это означало, что перемены пока ещё не наступили.
– Пойдём туда, – сказал я.
Возражений не было.
Недавно прошёл сильный дождь. В связи с этим на асфальте были приличных размеров лужи. У меня не было желания мочить себе ботинки. Также не хотелось их испачкать. Поэтому всё мое внимание долгое время было сосредоточено на этой проблеме. Пётр мог подождать. Его проблемы тем более.
Он плёлся рядом. И был похож на старое уродливое пугало с огорода. Обычно ему была свойственна изрядная опрятность. Но не сегодня. Несвежая засаленная рубашка была изрядно помята. Её темный цвет был способен частично спасти положение. И всё же пятна на ней нельзя было утаить стопроцентно.
Помимо всего прочего, Пётр изрядно исхудал. Думаю, ему не хватало как минимум десяти килограмм веса. Щеки впали, под глазами перманентно существовали синяки усталости. Он стал как щепка. И в этом не было ничего хорошего.
– Сюда.
Мы наконец-то преодолели чересчур влажный участок тротуара и оказались рядом с первым попавшимся питейным заведением.
– Зайдём, и там ты всё расскажешь.
Пётр обвёл угрюмым взглядом желто-розовую неоновую вывеску «ПИВАС» и утвердительно кивнул головой, словно кочаном капусты.
– Отлично.
Пока говорил в основном я. А ведь это он заявился для разговоров.