В принципе, обмана не было. Я видел всё перечисленное. Только вот смотрел я словно с другой планеты. Взгляд бесконечно долго проносился над деревянным забором и рядами проросшего картофеля, мимо утомленных жвачной долей коров, пугливо лающих собак, гор недопиленных дров и всяко разного барахла. Даже мистический белый купол был намного ближе к столовой, чем хвалённый живописный вид из окна.
– Приветствуем вас в нашем ресторане.
Брехня! Но меня всё равно пытались накормить этой подменой понятий. Элегантная брюнетка в классическом наряде из белой блузки и чёрной юбки возникла передо мной как сказочная сивка-бурка. Молодая и резвая. В руке она держала стакан воды и бумажные салфетки.
Смешно.
– А что-то съедобное будет? – спросил я.
– Да-да, – пообещала брюнетка.
Она ушла и через минуту вернулась.
– Нарезка. Каша. Блинчики.
Три тарелки вмиг заполнили пустоту поверх бордовой скатерти. Короткий оценивающий взгляд принёс мне удовлетворение.
– А чай?
– Есть какао.
Мои глаза столкнулись с карими глазами официантки. Она смутилась.
– Вы не любите какао?
Я не ожидал такого вопроса ни сейчас, ни когда-либо. Что-то дернулось в моей груди, и из памяти далекого прошлого внезапно всплыл давно забытый аромат и рука, что нежно теребила волосы на моей голове.
– Я вас огорчила? – наверное, нечто подобное спросила у меня официантка.
Но я её не видел и не слышал. Мой мозг в тот момент воспринимал лишь нечленораздельные звуки и только. Причём такая парестезия не вызывала во мне паники или неудовлетворения. Я принимал это.
– Я не хотела…
Она могла сказать и такое.
Но воспринимать слова и действия официантки я смог только когда бумажная салфетка стала шуршать по моей щеке.
– Что вы делаете? – воскликнул я и отпрянул.
– У вас были слёзы.
Официантка указала мне на влажные следы на салфетке. И сразу стало ясно, что со мной внезапно случилась пугающая странность.
– Простите, – подавленно произнёс я.
Я был в шоке и пытался с этим справиться.
Мое зрение пробудилось, но оно не могло остановиться на чем-то конкретном. Столики, чашки, горшки с цветами, вилки с ложками на больших пластиковых поддонах… Глаза настойчиво что-то искали.
Отнюдь не изъяны. Несоответствие терминов и содержания уже перестало поставлять пищу для моей злой иронии. Стало неинтересно. И вроде как мой мозг тотально переклинило.
– Я могу поискать чай, если для вас это важно, – предложила официантка.
У меня сложилось впечатление, что она хочет дезертировать.
– Нет.
– Но я могу…
– Не надо.
Мне понадобилась короткая пауза между мыслями. Потом случилось откровенное признание:
– Я встретил здесь девушку. Её зовут Зендая. Вы знаете, где она живет?
Я снова смотрел в карие глаза официантки. Но теперь это была энергия, а не поиск. Это был обмен идеями без помощи слов.
– Таёжная, 13.
Я ещё никогда ранее не получал результат так быстро. Однако торжество здесь и сейчас было лишним.
– Спасибо.
Я встал, отодвинув стул, вышел из-за стола и направился к выходу. Проходя мимо официантки, я легонько коснулся её руки и сделал посыл нежности её широко открытым глазам.
– Спасибо, – повторил я.
Девушка в конец обомлела.
– А как же завтрак? – она вспомнила о главном, когда меня уже вынесло на веранду.
– Отдайте врагам, – пошутил я и ускорил шаг.
– Но…
Остатки слов официантки не были мной дослушаны. У меня не было на неё времени. Мои силы и желания принадлежали не ей. Они принадлежали моим чувствам.
«Меня ждут великие дела!» – эта уверенность очень быстро вывела меня за ворота гостиницы.
В очередной раз оказавшись посреди улицы Ворошилова, я вновь вспомнил про разряженный телефон, в котором имелось полезное приложение-навигатор. Это был момент, когда оно очень бы пригодилось. Но на нет и суда нет. Я всё равно намеревался отыскать Таёжную улицу любыми доступными способами.
– Простите…
Первым под руку попался старичок в белой панаме.
– Можете мне помочь?
Несмотря на всю свою внешнюю дряхлость, старик не отшил меня и не проигнорировал.
– Чего тебе, сынок?
– Где мне найти Таёжную улицу?
– Там.
– Спасибо.
Я получил короткий ясный ответ. Большего мне не требовалось. Этим было задано направление, и в результате я пошёл своей дорогой, а старик – своей.
«Сейчас, сейчас…»
Внутри бурлило волнение. Предчувствие новой романтической встречи провоцировало безудержную гормональную бурю.
«Сейчас, сейчас…»
Но вот ошибочка вышла. Понятие «там», взятое с чужого языка, оказалось очень расплывчатым. И в результате возникла гигантская пропасть между моими ожиданиями и возможностями реальности. «Там» – это было отнюдь не на расстоянии вытянутой руки. Это было гораздо дальше.
Двенадцатый, десятый, восьмой, шестой, четвёртый, второй…
Направившись влево от «Старофольского гостиного двора» я прошёл мимо шести домов и вышел на улицу, крайне популярную у машин и коров (мы о ней уже говорили). По надписи на табличке я установил, что данная улица обозначалась как «Тропическая». Не «Таёжная».
После такой неудачи пришлось искать нового союзника. Им стала девочка лет шести-семи, которая выгуливала на коротком поводке маленького песика.
– Знаешь где Таёжная?
Девочка без промедления сделала отрицающее движение головой. Она не знала. Союзник из неё получился совсем никакой, но зато у неё были длинные русые косички, заплетенные желтыми бантами.
– Гав!
И был мелкий пёс-защитник.
Я оставил девочку в покое и сделал несколько шагов дальше по улице. Я не собирался сдаваться. Мне во что бы то ни стало нужно было найти Таёжную улицу. Иначе я бы сошёл с ума из-за переизбытка эмоций. Мне нужно было их слить в срочном порядке.
Прохожих на улице уже было предостаточно, но все они выглядели замороченными и озабоченными, так что не хотелось лишний раз к ним подходить и что-то спрашивать. Стесненный этим противоречием, я перевёл взгляд с людей на неживые объекты. «Сувениры», «Хорошие сувениры», «Отличные сувениры», «Редкие сувениры», «Невозможные сувениры» и прочие – такая плеяда однотипных магазинов могла либо раздражать, либо толкать на внезапные озарения.
«У меня идея!» – мысленно воскликнул я и зашёл по крыльцу в «Странные сувениры».
– Здравствуйте.
За прилавком стояла женщина средних лет в большой соломенной шляпе естественного окраса.
– Здравствуйте, – вежливо ответил я.
– Вам подсказать?
– Нет. Я посмотрю.
Продавщица осталась на своём месте, а я стал медленно прохаживаться мимо стеллажей и изучать ассортимент.
– У нас всё очень хорошее.
Я верил и в то же самое время не нуждался в подсказках. Выбор подарка всегда являлся для меня делом сердечным и делом личным. В нужный момент я всегда чувствовал, что это оно. Так произошло и в этот раз.
– Хороший выбор.
– Я старался.
– Девушке?
– Да.
– А знаете, что он означает?
– Нет.
Мое сердце выбрало тонкий браслет из темно-коричневой кожи с металлическими вставками. При этом оно не задумывалось о неком сакральном значении этого подарка. Понравился и всё тут.
– Сатанизм?
Женщина рассмеялась.
– Пентаграмма – это выражение пяти человеческих чувств. Две пентаграммы – два человека. Якорь – связующее звено.
– Понятно.
– Я развеяла ваши последние сомнения?
– Да. Но у меня есть ещё один вопрос.
– Спрашивайте.
– Как мне попасть на улицу Таёжная?
– Легко.
– А если подробнее?
Продавщица метнула окрик мимо меня:
– Даша! Детка! Подойди, пожалуйста.
Я оглянулся. За моей спиной неожиданно нарисовалась девочка с желтыми бантами и её мелкий пёс на поводке.
– Гав!
Кажется, псу я не нравился.
– Это моя дочь, – сказала продавщица, – Она отведёт вас.
Я попеременно оценил пристальным взглядом сначала мать, потом дочь и снова мать.
– Только что видел вашу дочь на улице. Она мне отказала.
Продавщица не рассмеялась, она добродушно улыбнулась и всем своим видом попросила прощения.
– Вам мужчинам не понять. Это тонкости женского воспитания.
– Да неужели?
Мой взгляд сохранил подозрительность. Мое самолюбие было задето. Но взрослая женщина смогла это пережить.
– Вам нужно спешить.
– В смысле?
– Вас ждёт девушка.
– Она не знает.
– Всё она знает.
Пока я пререкался, продавщица заворачивала браслет в подарочную упаковку. Когда я закончил, она протянула мне маленький свёрток со словами:
– С вас двести семьдесят пять песо.
Я не стал отказываться. Одной рукой я взял свёрток, другой отыскал в карманах триста песо и отдал продавщице.
– Сдачи не надо.
Затем я обернулся к маленькой девочке и маленькому псу:
– Даша, ты отведёшь меня? – в моем голосе внезапно проступила небывалая детская игривость.
– Да, – ответила девочка.
Теперь её глаза светились задорным энтузиазмом.
– Тогда я готов идти за тобой.
– Я вас поведу.
– Веди.
Здесь пес тоже внёс свою собачью лепту. Он снова подал звонкий голос:
– Гав!
Глава двадцать восьмая
Девочка с желтыми бантами оставила меня. Без обид. Она сыграла свою роль, указав мне на открытые деревянные ворота, над которыми была криво прибита табличка размерами двадцать на сорок сантиметров.
«МОЖНО» – неровная корявая надпись сама по себе приглашала вовнутрь.
– Привет, – сказал мне лохматый парень с большим барабаном через плечо.
Он выходил. Я заходил. Мы разминулись.
За воротами я нашёл подобие уже знакомого мне деревянного настила. Он был своеобразным указателем, куда нужно идти. Или куда ходить не стоит.
При беглом знакомстве со вторым гостиничным объектом посёлка Гунджен я очень быстро почувствовал большую разницу. С другой стороны, мне также стало ясно, что точка отсчета в системе координат имеет ключевое значение. Мой устав никоим образом не действовал в чужом монастыре. На острове Старофоль все мерили своими понятиями. Я привык к хорошей и удобной жизни, к обслуживанию уровня экстра-класса. Так что можно было сравнивать «МОЖНО» и «Старофольский гостиный двор» хоть до потери пульса, можно было называть обе конторы скверным убожеством, но здесь в Гунджене не существовало той высокой жизни, к которой я привык. Здесь были другие зарплаты и стандарты были соответствующие.