Но я, руководствуясь советами журнальных психологов, во всем ищу позитивные стороны. Даже если все плохо, вот как сейчас, все равно хочется верить, что когда-нибудь я стану самой-самой, красивой и богатой, независимой и успешной, как вот эта вот Круглова. Хотя нет, как Круглова не хочу, она плохо закончила свои дни.
А Наташка продолжала меня добивать:
— Но ты, моя дорогая, не расслабляйся. Для милиции найти того, кто прикупил в гипермаркете орудие убийства, — дело времени. Они обязательно поднимут кассовые чеки за вчерашний день, просмотрят, кто что пробивал, и вычислят Алису Гришечкину, которая приобрела последний палантин данного артикула. Наверняка к тому времени они уже установят все выходные данные твоего шарфика. И вот тогда-то за тебя, моя ты девочка, возьмутся всерьез.
Я вздрогнула и покосилась на подругу, а она, как ни в чем не бывало, глубокомысленно потерла указательным пальцем переносицу под очками, наморщила нос и продолжала рассуждать:
— Но мне непонятно другое. Почему же та кассирша тебя все-таки не сдала? Ведь она наверняка запомнила, как твоя фамилия, ну, или хотя бы как выглядели твои покупки, а следовательно, что было в твоем чеке… А раз есть чек, то есть и номер кредитной карты. А по номеру кредитной карты легко и непринужденно устанавливается фамилия ее владельца, адрес проживания и место работы.
— Я прописана у тетки, так что сразу на меня фигушки выйдешь, — попробовала огрызнуться я, но получилось не очень-то убедительно.
Для меня тоже оставалось загадкой, почему кассирша меня не сдала. И я уже хотела развить дискуссию насчет врожденного благородства некоторых людей, но Оганезова не дала мне и рта раскрыть.
— В общем, так, Алисочка, — резюмировала она. — Нам надо самим найти убийцу Кругловой Светланы Руслановны до того, как за тобой приедут в чудной решетчатой карете.
В принципе я не возражала. Мне и самой не хотелось садиться в тюрьму за чужое преступление. Ишь ты, как ловко все придумали! Я, значит, буду сидеть в тюрьме, а реальный убийца разгуливать на свободе! Вот уж дудки! Столичная штучка в такой ситуации наверняка бы… Хотя о чем это я?..
От перспективы настоящего расследования Наташка пришла в заметное оживление и, усевшись на кровати по-турецки, разложила перед собой тетрадный листок и шариковую ручку. Широченная красная футболка полностью скрывала ее переплетенные ноги в велосипедных штанах, отчего подруга поразительно напоминала продвинутого Будду. То и дело поправляя очки, съезжающие на кончик носа, Оганезова важно сказала:
— Первым делом нам надо понять, кто и зачем убил эту самую Круглову.
— А по-моему, достаточно выяснить только кто, — легкомысленно сказала я и тут же была поднята на смех знатоком и тонким ценителем детективного жанра.
— Ха, — издевательски произнесла Наталья и глянула на меня Поверх очков. — В том-то все и дело, что начинать надо с вопроса «зачем?». Вот смотри — Стервозу могли убить именно для того, чтобы лишить ее жизни…
— А что, разве убивают для чего-то еще? — усомнилась я.
— Какая же ты глупая, хотя и крашеная, — сердито ответила Наташка.
Подруга отчего-то считала, что глупыми могут быть только природные блондинки, хотя я по себе знаю, что это далеко не так. Встречались мне и искусственно осветленные девицы, которые казались тупее персонажей Джима Керри во всех его, вместе взятых, комедиях.
— Есть еще такой мотив, как подстава Алисы Гришечкиной, фоторобот которой сегодня показывали в «Криминальных новостях» под видом портрета предполагаемого убийцы, — сплетая, расплетая, складывая пальцы домиком и похрустывая суставами, мудрствовала Оганезова. — Допустим, преступник заметил, как ты тащишься за этой мадам, бросая на нее неоднозначные взгляды. И он решал — ага! Вот завалю Круглову, а все подумают на Гришечкину. Да и драка, как я понимаю, имела большой успех…
Я так и села. Вероятность досадить мне, убив для этого человека, как-то не приходила в голову. Да кому я нужна, чтобы городить весь этот огород!
— Ну-у, не скажи, — протянула доморощенная сыщица, не разделив моих сомнений. — Взять хотя бы наших, редакционных…
Я даже задохнулась от возмущения.
— Да ты что, Наташка, они же все милейшие люди…
Оганезова хмыкнула и презрительно посмотрела на меня.
— Наи-ивная, — процедила она сквозь зубы. — Алиска, ты не знаешь людей! Коллеги — это такие подлые личности, которые только и норовят подставить сослуживца и со стороны порадоваться, что по шее досталось не ему, а товарищу по работе. Тем более когда работаешь вместе со своим потенциальным врагом. В «Криминальной хронике» вчера рассказывали о риелторе Злобине, который зарезал официанта кафе, где обычно обедал его коллега риелтор Гусев. Злобин убил несчастного работника общепита только для того, чтобы бросить тень на доброе имя Гусева и присвоить себе выгодный обмен элитной квартиры в «Триумф-паласе». Понятно? А ты говоришь! Так что на твоем месте я бы глубоко задумалась на эту тему. Особенно мне кажется подозрительным начальничек наш, которого ты выставила полным дураком с этой его фотовыставкой…
— Ты думаешь, Денис Михайлович на такое способен?
Подруга кинула на меня полный снисходительной жалости взгляд, глянув поверх очков, как на больное дитя, и со вздохом ответила:
— Кто же знает, на что способен оскорбленный мужчина?
И, разделив листок на две половинки, в верхней части одной из них коряво написала: «Алиска». Под моим именем поставила цифру «один» с жирной точкой и рядом с ней накорябала: «Денис Михалыч Одинокая Рощин». Затем написала цифру «два» и вопросительно уставилась на меня. Я молчала, сбитая с толку этим взглядом. Тогда Наталья не выдержала и спросила:
— Кого вторым будем писать, Андрюху или Софью Петровну?
Я не поверила своим ушам.
— А они-то здесь при чем?
— Андрюшка давно на тебя зуб имеет за то, что ты его бумагой ворованной попрекаешь. Софья Петровна тоже на тебя обижена, — принялась загибать пальцы Оганезова.
— А эта-то за что?
— А помнишь, на общем собрании по случаю юбилея «Зеленого листка» ты встала и сказала речь, в которой пожелала нашей газете раз и навсегда распрощаться со всем отсталым и несовременным, таким же, как перманент Софьи Петровны, и неустанно двигаться ко всему новому и прогрессивному, держа курс на продвинутую стрижку Ленки Синицыной.
— Но это же метафора! Я имела в виду совсем другое, — чуть не плача, проскулила я. — Просто я хотела, чтобы мы все работали по-новому, по-современному, а не как сорок лет назад. Ты думаешь, Соня обиделась?
— Думаю, что да, — жестко отрезала Наталья. — Так что эти двое тоже имели мотивчик поквитаться с тобой, моя ты девочка. Про Синицыну я вообще молчу. Ленке ты перебегала дорогу не раз и не два. Взять хотя бы ее Васечку, с которым ты крутила роман до того, как он позвал нашу Леночку замуж… Да, кстати, кто из вас кого бросил, а то, может, Васечку тоже стоит в список внести?
Мне очень хотелось соврать, что это я бросила Васечку за его пристрастие к чтению моих женских журналов, откуда он и черпал информацию, которой удивлял свою нынешнюю жену. Но интересы следствия требовали правдивого ответа, и поэтому я сказала все, как было. А именно что это Васечка послал меня куда подальше, когда поймал с фонариком и его «Плейбоем» ночью под одеялом.
— Но журнал-то ты хоть ему вернула? — уточнила Наталья.
Я честно призналась, что да, вернула, хотя и выдернула из него одну, особо полюбившуюся страницу. На этой странице рассказывалось про то, как определить, симулирует ли женщина оргазм или нет. Я решила заучить текст наизусть, чтобы избежать чужих ошибок.
— Ну ладно, Васечку писать не будем, — смилостивилась Оганезова. — Кажись, всех записали?
Но я вдруг отчего-то припомнила, как неделю назад взяла у Наташки без спросу прокладки и как она надулась, когда они понадобились ей самой. Чем не мотивчик? А может, это сама Наталья укокошила Стервозу, а теперь разыгрывает тут из себя мисс Марпл?
Наташка поежилась под моим пристальным взглядом и с апломбом заявила:
— Вот только не надо на меня так смотреть! Я вчера весь день просидела дома, если не веришь — спроси у Лючии. Она мне рассказывала, как лечиться виноградным листом.
Я тут же отвела глаза в сторону, и Оганезова нарочито бодрым голосом продолжала:
— Ну что же, а теперь запишем все, что нам известно о покойной, в столбец под названием «Светлана Круглова». Итак, пишем: была директором туристического агентства «Зиг-заг» и имела любовника по имени Игорек. Да, кстати, давай-ка сюда его телефончик, пока не потеряла.
Я вынула из сумки мятый клочок бумаги с чернеющими на нем маковыми зернышками цифр и букв печатного шрифта и приобщила к делу. Наташка аккуратно, двумя пальцами, взяла следственный материал, разгладила чек на ладошке и, положив на подушку рядом с собой, печально подвела итог:
— А больше нам про убитую и написать-то нечего.
— А вот и неправда, есть что написать. Я только что брала интервью у муженька этой Кругловой. На-та-ашка-а! Умереть — не встать! Ты таких называешь «чокнутый профессор». Хотел отхватить хвост соседскому коту и меня подбивал поучаствовать в садистском эксперименте, но я сбежала, успев купить у него обалденное платье со стразами.
Оганезова сдвинула брови и сурово произнесла:
— И ты до сих пор молчишь? Давай-ка рассказывай про этого деятеля!
Усевшись по-турецки рядом с подругой, я рассказала про задание редактора найти цветовода-любителя и обидные слова Дениса Михалыча, что никакой я не профессионал в журналистике. А я, главное дело, случайно услышала в «Ашане», как Стервоза заказала кадки с какой-то рассадой. Подслушала я и адрес, по которому следовало доставить заказ. Вот я и подумала, что можно совместить приятное с полезным, а именно написать репортаж о цветоводе-любителе, а заодно и посмотреть, как живут выскочки и воображалы. В общем, я приехала на улицу Кржижановского, а дверь мне открыло странное существо в бороде и очках, которое призналось, что оно есть гений и его гениальный ум изобрел чудо-клей. Вот я и втерлась к бородатому типу в доверие, вроде бы посмотреть результаты его выдающегося открытия, в результате чего пережила смертельный ужас на пару с несчастным котом и получила в награду сногсшибательное шелковое платье со стразами!