Если у вас заканчивается зубная паста, вы же не бежите в ближайший магазин и не покупаете первый попавшийся тюбик за бешеные деньги? Ведь нет? И правильно делаете. Я тоже решила оставшееся перед свиданием с Игорьком время употребить с пользой, а именно съездить в «Ашан» и приобрести «Лакалют» там, где он стоит в полтора раза дешевле, чем в любом другом месте.
Выданные еще с вечера Натальей пятьсот рублей на представительские расходы пришлись как нельзя более кстати, и в начале восьмого утра я, стараясь не разбудить подругу, на цыпочках пошла умываться. Молодожены уже покинули красный диван, отправившись на основной строительный объект. Работу в «Зиг-заге» они приберегали на вечер.
Так что я в относительном одиночестве, если, конечно, не считать спящую Оганезову, надела новый наряд, покрутилась перед зеркалом и, убрав пятьсот рублей в сумочку, снова почувствовала себя состоятельной женщиной. Серебристое платье со стразами сидело на мне просто сногсшибательно, и я подумала, что на тощей Стервозе оно наверняка смотрелось, как на корове седло.
В этот ранний час народу в «Ашане» было немного. Вальяжной походкой жены Рокфеллера я прохаживалась по широкому проходу, примериваясь, что бы такое купить.
Ощущение было просто сказочное. Я могла, если бы захотела, положить в тележку огромное множество предметов из бескрайнего разнообразия товаров, выставленных на продажу. Вот именно, что «если бы захотела»! Но я не хотела покупать ни хромированную кастрюльку, ни стеклянную крышку к ней, ни комплект постельного белья, ни набор бигуди — в общем, ничего из того, что по цене не превышало пятисот имеющихся у меня рублей.
Про кредитную карту и оставшиеся на ней полторы тысячи я старалась не думать — при сложившихся обстоятельствах не стоит афишировать, что Алиса Гришечкина снова решила посетить свой любимый магазин.
Я шла по гипермаркету и упивалась открывающимися передо мной возможностями. Это было волшебное чувство — чувство королевы, наслаждающейся практически неограниченной властью. Как пожелаю, так и сделаю. Вот захочу, и вообще пасту не куплю. На кой она мне, если у нас с Наташкой еще больше половины тюбика осталось?
Я вырулила тележкой из отдела с зубными принадлежностями и неторопливо покатила по ряду со средствами по уходу за волосами. За волосами я ухаживать люблю. Я могу часами втирать в них репейное масло, делать обертывания с лореалевской маской на меду, да и просто расчесывать свои белокурые кудри массажной щеткой. Вспомнив, что белокурые кудри еще вчера превратились в черные антенны, как у терпеливого негра, которому не лень было растить свои сложные в уходе волосы лет десять, не меньше, я подавила тяжкий вздох и, чтобы не травить душу, хотела было свернуть на соседний ряд, к кремам и маскам для лица.
Но вдруг почувствовала, как чья-то рука ухватила меня за локоть. Сердце рухнуло в пятки и там так бешено застучало, что колени заходили ходуном. Тихо ойкнув, я медленно повернула голову назад, ожидая увидеть нечто ужасное.
К примеру, менеджера кредитного отдела «Рифайзен-банка», который достает меня по телефону вот уже вторую неделю. Или судебного пристава, которого этот самый менеджер, отчаявшись достучаться до моей совести, прихватил с собой, чтобы упрятать за решетку.
А то еще Синицына мне рассказывала, что ей Васечка говорил, будто бы теперь в некоторых банках ввели новые условия получения кредита — надо самому выбить деньги из задолжавшего заемщика. А вдруг это правда? Кого тогда бояться? От кого прятаться?
Но за мной не оказалось ни противной прыщавой физиономии настырного менеджера кредитного отдела в плохо отутюженном костюме, ни дюжего мужика в форме судебного пристава, ни здоровенного громилы с пудовыми кулаками, приватно договорившегося с банком о кредите. У стеллажа с расческами и резинками для волос стояла курносая кассирша и настороженно смотрела на меня.
— Привет, — глухо сказала она. — Я знала, что ты опять придешь. Хотелось поговорить без твоей сумасшедшей подружки.
Я оторопело смотрела на девчонку, стараясь понять, почему это я, по ее мнению, обязательно должна была прийти снова, но та виновато прятала глаза и не торопилась с объяснениями.
— Может, пойдем на улицу, покурим? — предложила она, оглядываясь по сторонам.
Я не стала капризничать и препираться, уверяя кассиршу, что не курю и веду здоровый образ жизни. Молча кивнув, я покатила за ней набитую до отказа телегу, прикидывая в голове, куда бы пристроить ее на время моего отсутствия, чтобы любовно выбранное добро не растащили лихие люди.
То, что большая часть этих вещей будет выложена мною на подступах к кассе, не играло абсолютно никакой роли, ведь на этот момент мне принадлежал и набор полотенец, и коврики для туалета, и даже собачья подстилка веселенькой бирюзовой расцветки.
— Поставь свою тележку у стены, а я скажу девчонкам, чтобы присмотрели, — посоветовала курносая кассирша, ныряя в приоткрытую дверь служебного помещения.
Я внимательно огляделась по сторонам, но, не заметив ничего подозрительного, последовала дельному совету, поставила телегу с барахлом у стеночки и юркнула за работницей магазина. Миновав длинный коридор, заваленный картонными ящиками, мы вышли на улицу со стороны автостоянки и присели на ступеньки железной лестницы, ведущей куда-то вверх.
— Меня Катя зовут, — доставая из кармана пачку «Эссэ», представилась моя собеседница. — А ты Алиса, я помню.
Я молчала, не особенно понимая, зачем это Катя притащила меня на задворки магазина, но прямо спросить не решалась: вдруг обидится и вообще ничего не скажет? Ведь что-то же девчонка хотела мне рассказать? Было видно, что кассирша здорово волнуется, и поэтому разговор наш не клеился. Катя закурила и, посматривая по сторонам, напряженно заговорила:
— Это хорошо, что ты покрасилась в темный цвет. Следователь Чечулин ищет блондинку. Он вчера всех кассиров в кабинет директора вызывал, показывал твой фоторобот и спрашивал, не пробивал ли кто-нибудь из нас тебе дырявый палантин… И показывал каждой из нас твой палантин в прозрачном пакете. Я сказала, что в первый раз вижу эту вещь. Да и девушку, изображенную на фотороботе, тоже…
Катя замолчала, глубоко затянулась сигаретой и выпалила:
— А не сказала я, как тебя зовут, потому что знаю, что ты не убивала ту тетку.
— Подумаешь, новость! — сердито откликнулась я. — Я и сама знаю, что я ее не убивала.
Девчонка прищурилась, выдохнула дым в сторону лестницы и таинственным шепотом произнесла:
— Зато я точно знаю, кто это сделал.
Я повернулась к Кате, в немом изумлении не сводя с нее округлившихся глаз. А когда снова обрела дар речи, то недоверчиво спросила:
— И что же, все это время ты знала, кто убийца, и молча наблюдала, как ни в чем не повинного человека обвиняют в преступлении?
Катерина сморщилась, словно собиралась заплакать, и сбивчиво забормотала:
— Понимаешь, так получилось… Мой парень работает на стоянке, и в день убийства как раз была его смена. Юрка от нечего делать шатался с рацией между машинами, ну и увидел, как около черного внедорожника с ярким цветами на боках ссорятся двое. Женщина прогоняла мужчину, кричала, чтобы он убирался вон, а тот нахально ухмылялся ей в лицо и вообще вел себя самым вызывающим образом. Тогда тетка размахнулась и съездила наглецу по физиономии, но мужик только еще громче стал орать что-то про деньги и какую-то сестру. Юрик уже хотел подойти и вмешаться, но тот тип что-то такое сказал женщине, она открыла машину и велела ему садиться вперед на пассажирское сиденье. Юрик сразу потерял к этой сцене интерес, подумаешь, невидаль какая, муж с женой ссорятся, такое каждый день на наших глазах происходит. Зато когда он через час или около того проходил мимо той же машины, то увидел, что тетка все еще сидит за рулем. Он присмотрелся и понял, что она мертвая.
— И почему же ты со своим Юриком не рассказала эту трогательную историю следователю Чечулину? — жестко спросила я.
Девушка молча вытянула вперед мелко подрагивающую руку, и я увидела на ней тот самый браслет с висюльками от «Макути», который еще тогда приметила на Стервозе.
— Из-за этого браслета и не рассказала, — тяжело вздохнула она. — Юрик нашел его рядом с черной машиной. Наверное, он слетел с руки женщины, когда она двинула тому мужику по лицу. Юрик браслет подобрал и хотел отдать следователю. Но я как увидела эту прелесть, так сразу и решила — ни за что милиции не отдам, пусть они все хоть застрелятся. И Юрке строго-настрого запретила говорить про мужика с седым ежиком.
— С каким ежиком? — ухватилась я за случайно оброненную собеседницей фразу.
В этот момент я почувствовала себя Шерлоком Холмсом, напавшим на след преступника.
— Волосы у того мужика, который скандалил с покойной, были седые и коротко стриженные под ежик, — пояснила кассирша.
— Ну да, реальный такой пацан, — раздался за моей спиной хриплый мужской голос.
Я оглянулась и увидела высокого парня в форме охранника, щелчком выбивающего сигарету из пачки «Мальборо».
— А вот и Юрка, — кивнула в сторону парня Катерина.
— Я этого чела частенько у нас на стоянке вижу. Приезжает на подержанной «шахе», и девчонка с ним такая еще молоденькая, пухленькая, в клетчатой юбке до колен и на пробор зализанная. Типа школьница, — пуская в небо дым, принялся рассказывать охранник. — Интересно, кто она ему? Подружка или, может, хм, жена? Сейчас ведь артисты чудят, как хотят… Группу «Тату» наслушались… Богема, мать их за ногу.
— С чего это он богема? — не поняла я.
— Так он же певец. Блатной бард. Таганский его фамилия. Что, неужели не слышала? Я так думаю, что у этого чудика в «Жигулях» стоит движок от «бэхи» или, может, от «мерина»… Знал я одного чувака, так ему по приколу было на своей старенькой «копейке» инфинити всякие обгонять…
— Так что, убийца был не один, а с девушкой? — оживилась я, пропуская мимо ушей пространные рассуждения о машинах.