— Потом споешь, потом, — оборвал меня Игорек. — Радик, принеси нам, пожалуйста, еще коньячку, — попросил мой смуглый друг толстого чернявого мужчину с обширной лысиной на темечке, который тоже почему-то оказался за нашим столом. Надо же, а я и не заметила, когда он к нам подсел.
— Ну что, еще по рюмочке? — спросил Игорь и с нежностью заглянул мне в глаза. — Надо же, какие вы, актрисы, чувствительные… Может, хочешь немного отдохнуть? Тут у Радика на втором этаже апартаменты имеются, всегда есть возможность восстановить силы после душевных потрясений.
— Нет, скажи, Таганский правда классный? — никак не могла успокоиться я. — И похож на капитана пиратской шхуны.
— Что, неужели и тебя, девушку рафинированную и утонченную, блатной бард зацепил?
Мне показалось, что в голосе у Игорька явственно прозвучали нотки ревности. От охватившей меня радости я даже забыла, что собиралась уточнить, а не знаком ли мой кавалер с Иваном Таганским лично, ведь бард, кажется, родственник его подружки Кругловой. Но только я протянула руку, чтобы поощрительно потрепать Игорька по щеке, как на соседнем стуле, там, где я кинула сумку, затрезвонил мобильник. Я достала аппарат и, глядя на чернявого Радика с лысиной, который делал Игорьку знаки, что все готово и можно подниматься наверх, солидно проговорила:
— Вас слушают…
— Добрый день, могу я поговорить с Алисой Геннадьевной?
— Да, это я…
— Вас беспокоит менеджер кредитного отдела «Евробанка» Дмитрий Кислицын. Напоминаю вам, Алиса Геннадьевна, что сегодня последний день, когда вы можете внести платеж по кредиту…
— Да пошел ты, козел! — рявкнула я и нажала кнопку отбоя. — Бабарыкин звонил, — столкнувшись с вопросительным взглядом своего кавалера, небрежно пояснила я и занесла абонента в «черный список».
Там у меня уже значились телефонные номера кредитных отделов «Рифайзен-банка», банка «Салют», «Петровского коммерческого» и кучи других кредитных организаций, которым я задолжала денег. Вот видите, о своих долгах я помню. И нечего мне названивать, намеки разные делать.
— Ну, ничего, Эллочка, я с этим мерзавцем быстренько разберусь, — помогая мне встать со стула, погрозил канделябру на стене мой защитник.
Я испытала прилив безотчетной нежности, смахнула слезинку и на негнущихся ногах потащилась за Игорьком. На второй этаж мы поднялись пешком по черной лестнице, которая со стороны кухни вела в апартаменты. Здорово этот Радик устроился! Выкупил почти весь дом, ресторан у него в подвале, сам живет на первом этаже, а на втором сдает меблированные комнаты с почасовой оплатой.
Только не подумайте, что я собиралась очертя голову броситься в любовное приключение. Хотя, может, и собиралась. Где написано, что Алиса Гришечкина не может закрутить роман с интересным мужчиной, да еще для пользы дела?
Итак, мы пришли в уютно обставленную квартирку, больше всего напоминающую номер люкс в третьесортной гостинице где-нибудь на окраине Баку, и я плюхнулась в кресло. Подобрала под себя ноги и, вытянув из пачки сигаретку, стала ждать, когда мне дадут прикурить. Но мой кавалер о чем-то шушукался в дверях с этим своим Радиком, не обращая на меня никакого внимания.
Мне стало обидно, и я, бросив неприкуренную сигарету на журнальный столик, отправилась в ванную. Дверь я намеренно не стала запирать. «Татли» советует использовать все возможные уловки, чтобы сблизиться с понравившимся мужчиной. Ну, там уронить перед его носом платочек в лужу, упасть, подвернув ногу, на его пути или, вот как я сейчас, по рассеянности позабыть запереть замочек на двери ванной комнаты.
Я сняла платье, повесила его на крючок поверх старенького, но чистого полотенца на двери и, полюбовавшись на себя в зеркало, пустила воду. Тугая струя ударила в дно начищенной до блеска ванны, и я, прямо в белье (так советовал «Гламур» — в белье женщина выглядит гораздо эротичнее, чем без него) полезла под душ.
Минут пять я постояла в призывной позе, отставив ногу в сторону и повернувшись грудью, чтобы Игорек, когда войдет, обозрел меня в выгодном ракурсе. Но Игорек все не шел, а соблазн забраться под душ с головой был так велик, что я не выдержала и встала под струю воды.
Волосы тут же намокли и повисли Травленой паклей, с лица потекли остатки косметики. Радуясь возможности наконец-то по-человечески помыться, я от души намылила мочалку и стала тереть предплечья и спину, сожалея, что бюстгальтер и трусики мешают охватить всю площадь тела целиком. Затем я неторопливо намылила голову и с удовольствием принялась массировать волосы подушечками пальцев, радуясь, что все так удачно получилось. Где бы еще я смогла так душевно помыться, если с утра до ночи наша ванная занята молдаванами?
Признаюсь, в этот момент я меньше всего думала об Игорьке, который может появиться в сантехническом помещении в любую секунду. А напрасно. Ибо, пока я наслаждалась мытьем головы, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова моего кавалера. Окинув быстрым взглядом ванную комнату и меня, стоящую под душем с зажмуренными глазами, парень мигом оценил обстановку, сдернул с крючка мое платье и был таков.
Хлопок двери заставил меня протереть глаза от мыла и посмотреть в ту сторону. И, к своему неописуемому ужасу, я ничего, кроме чистых полотенец, на дверном крючке не увидела.
— Эй, платье верни! Имей совесть! — заорала я не своим голосом, захлебываясь возмущением и пеной.
Но напрасно я взывала к совести дружка покойной Стервозы. Злодей и не думал отдавать мне похищенное…
Наскоро ополоснувшись, я завернулась в оба полотенца и выскочила из ванной. Гулкая тишина стояла в квартире. Было слышно, как кричат какие-то люди во дворе. Наверное, это ссорились между собой пьяные посетители ресторана.
Я выбежала в коридор и подергала ручку двери. Заперто. Но ничего, еще есть шанс догнать Игорька тем путем, который этот жулик не предусмотрел. Нужно во что бы то ни стало настигнуть негодяя и отобрать мое платье. Я высунулась в окно, в то, которое выходило на задний двор, и подумала, что запросто могу спуститься по водосточной трубе. Честно вам скажу — не выпей я столько коньяку, я бы в жизни не отважилась на подобную затею.
Но коньяк сделал меня ловкой, как пантера. И я с пантерьей грацией взгромоздилась на подоконник и полезла в окно. Вы не поверите, но я добралась-таки до земли. И даже ударилась совсем чуть-чуть, свалившись с высоты в каких-то полтора метра. Подхватив полотенца с земли и снова обмотав их вокруг груди и бедер, я повесила на плечо сумочку, надела туфли, которые все это время держала в руке, нырнула в проходной двор и стремглав понеслась к Чистопрудному бульвару, отчего-то решив, что мерзавец скрылся именно в том направлении.
Потоптавшись за «Современником» с часок в засаде, я так и не заметила злокозненного Игорька, прогуливающегося перед театром с моим платьем в руках. В конце концов я замерзла как цуцик и, покинув кусты, где пряталась от прохожих, отправилась домой, в душе ругая себя на чем свет стоит за склонность к дешевым авантюрам.
Но стоило мне только сделать несколько шагов по Чистопрудному бульвару, как рядом со мной раздался визг тормозов. Придерживая концы того полотенца, что поменьше, на груди, я грациозно повернула голову на звук и увидела старенькие «Жигули» первой модели. Цвет из-за возраста колымаги определить не удавалось, но его можно было с чистой совестью назвать ржавым. Тонированное стекло со стороны пассажирского сиденья рывками поползло вниз, и в образовавшийся проем просунулась худая носатая физиономия, поросшая черной щетиной.
— Карасавыца, — сверкая золотыми зубами, ласково произнес поравнявшийся со мной джигит, не прекращая медленного движения на дребезжащей своей лошадке. — С легиким парам, карасавыца! Садысь в мащину, а то парастудишься!
И он, не вылезая из салона, любезно распахнул ближайшую ко мне пассажирскую дверцу. Сверкая драной обивкой, дверца повисла на одной петле и завалилась набок, с отвратительным скрежетом чиркнув по асфальту. Я поправила полотенце, то, которое было на бедрах, и уже хотела было забраться внутрь этого сомнительного транспортного средства, здраво расценив, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, но за моей спиной снова завизжали тормоза.
На этот раз возле меня затормозил «Кадиллак Эскалейд». Если вы не знаете, что это такое, то я вам объясню. Это такая громадина, на которых любят разъезжать по Южному Бронксу чернокожие рэперы. Эти ребята, намотав на себя километры разнообразной бижутерии, медленным ходом катят по улице, демонстрируя в открытые окна себя, красивых до невозможности, и глухое уханье сабвуферов[1] оглашает окрестности на всем пути их следования. Завидев все это великолепие, девушки издают тихие стоны и бросаются на проезжую часть, мечтая погибнуть под колесами прекрасной машины волшебного принца.
В общем, именно такой вот сказочный принц, только не афроамериканец, а обычный русский парень с добрым тамбовским прищуром, в кепке, надвинутой на самые глаза, в унитазных цепях и с музыкой и составил конкуренцию небритому джигиту на ржавой «копейке».
— Эй, подруга, не замерзла? — перекрикивая матерную речевку, несущуюся из открытого окна, небрежно осведомился тамбовский принц.
Я перестала забираться в «Жигули», вытащила ногу обратно из салона «копейки» и обернулась на голос. Джигит почувствовал себя обманутым и принялся громко возмущаться:
— Э! Брат! Так нэ пойдет! Найды сам сэбэ дурачку! А это мой дэвущка!
— Брателло, ты не понял! — последовал ленивый ответ из «Кадиллака». — Телка едет со мной!
— Падажди! Зачэм хамишь, да? Пачэму так дэлаешь? Курутой, да? — выбираясь через заднюю дверцу с монтировкой в руке, возбужденно говорил джигит. Водительская дверь его машины, по-видимому, не открывалась вообще.
Поклонник рэпа не остался в долгу. Он резко свернул к обочине и припарковался прямо у светофора.
— Слушай, ты, чмо болотное, давно не огребал люлей? — спортивно выпрыгнул из машины парень, поправляя на бегу кепочку. Широченные штаны, приспущенные ниже некуда, только чудом удерживались его на бедрах и не падали на асфальт.