— Я пошла к адвокату, и постараюсь с его помощью пригвоздить этих ублюдков к стене, — сказала она Дольчи.
Адвокат ей посочувствовал, но вынужден был признать, что оснований для предъявления иска нет.
— Эта редакционная братия достаточно умна, чтобы отплясывать в пределах границ закона, мисс Харрис. — Он ткнул пальцем в фото и статью. — Они никогда не преступят закон и не назовут вас любовницей Райта, они просто скажут, что он субсидировал вас некоей суммой денег для открытия магазина, что вас с ним часто видели вместе.
— Они написали, что у нас были «отношения», — сказала она, сверкнув глазами, полными гнева. — Уже это является основанием для судебного разбирательства.
Адвокат покачал головой.
— Но у вас были отношения.
— Деловые отношения! Они же придают этому слову совсем другое значение…
— Таковы правила их игры, к сожалению. Они пишут о приемлемых вещах, но значение придают им совсем иное.
Он пожал плечами.
— Я действительно сожалею, мисс Харрис, но поделать ничего не могу, правда, до тех пор, пока они не промахнутся и не напишут то, что мы сможем квалифицировать как клевету.
На глазах Оливии заблестели слезы.
— Например? — спросила она прерывающимся голосом. — Что я… голая танцевала в парке?
Адвокат грустно улыбнулся.
— Представьте себе, у меня было одно подобное дело. Все шло хорошо, пока моя клиентка на суде не проговорилась, что, конечно же, не делала ничего подобного с трехлетнего возраста. Да… Это замечание все изменило. В конце концов, она ведь все-таки танцевала голышом в парке, и ее иск был отвергнут…
Второй раз за день Оливия выругалась так, что даже адвокат покраснел.
— Это ничего не значит, — оборвала она его. — Я сама найду, как с ними разделаться.
Но это была пустая угроза. А Риа могла бы что-то сделать? — думала Оливия, меряя шагами комнату из конца в конец уже вечером. — У нее в руках ключ ко всему, но где же она?
Черт побери, в конце концов, эту Риа! Оливия остановилась посредине своей маленькой гостиной. Она должна выяснить, что с ней происходит, почему Риа не появляется?
А может быть, надо прекратить беспокоиться о Риа, и стоит побеспокоиться о себе? Да, возможно. Возможно…
Она тяжело вздохнула и закрыла глаза. Даже если она наберется храбрости рассказать реальную историю всему миру, что хорошего из этого получится? События зашли слишком далеко. Без Риа, которая могла бы подтвердить ее рассказ, все будет выглядеть так, словно она пытается оправдать себя и откреститься от скандала.
Опять зазвенел телефон, — он трезвонил весь вечер. Завтра, — подумала Оливия злобно, направляясь в спальню, к телефону, — завтра она позвонит в телефонную компанию и попросит установить ей другой номер.
— Интервью не даю, фотосъемки не разрешаю, позировать для «Плейбоя» не… — сказала она сердито в трубку.
— Ливви!
Оливия опустилась на край кровати.
— Риа! Где ты?
— В аэропорту имени Кеннеди. Послушай, Ливви, извини меня за всю эту путаницу. Но я не готова…
— Риа, слушай меня. Ты должна вернуться. Здесь все идет прахом. Всю вину за тебя принимаю я.
— Нет, не могу, пока не могу. Мама и папа сойдут с ума.
Оливия так и подскочила.
— Мама и папа? А я? Ты видела сегодняшнюю газету?
— Они думают, что я в отпуске, Ливви. Пожалуйста, не испорть все.
— Риа, Риа, черт возьми…
— Я отблагодарю тебя, клянусь, — прошептала Риа и положила трубку.
— Риа? Риа!
Молчание. Оливия издала звук, который скорее напоминал не рыдание, а рычание, и повесила трубку. Телефон зазвонил почти тотчас, она опять схватила трубку.
— Послушай, Риа…
— Это не Риа, дорогая.
Ошибиться было невозможно. Это был Эдвард Арчер. Оливия уставилась на телефон так, будто у аппарата внезапно отросли когти и хвост, потом тяжело вздохнула.
— Мне нечего вам сказать, мистер Арчер, — сказала она спокойно. — Думаю, я дала ясно это понять.
— А я думал, что мы теперь можем называть друг друга по имени. — Он засмеялся, и она тотчас представила его строгое, красивое лицо с дразнящей улыбкой на губах.
Оливия опустилась на край кровати, одной рукой держа трубку, а другою приложила ко лбу.
— Что вам надо? — спросила она устало. Воцарилась секундная пауза. Затем он снова заговорил, и в его голосе послышалась ласка.
— У тебя усталый голос, Оливия.
— Да, день был трудный.
— Ты имеешь в виду статью в этой чертовой газете? Да, я видел ее.
— Видели? — Она засмеялась, но смех был резким. — В самом деле? Я думала, что вы способны написать ее.
— Оливия, мне надо тебя увидеть.
Она опять засмеялась.
— Спокойной ночи, Эдвард.
— Не вешай трубку, — крикнул он. — Мне надо тебя увидеть. Сегодня вечером. Ты знаешь «Ноев ковчег» на перекрестке Шестьдесят третьей и Первой?
— У меня нет никакого желания встречаться с вами. — Ее голос стал почти ледяным. — Стоило ли утруждать себя звонком? Раньше, когда вы хотели видеть меня, вы врывались в мой дом как… как…
— Думаю, будет лучше, если мы встретимся на нейтральной территории. — В его голосе послышалась хрипотца. — Только там мы не будем отвлекаться от цели.
Щеки Оливии покраснели.
— Не знаю, что вы имеете в виду, — сказала она сдавленно.
— Не знаешь?
Воспоминание о его поцелуе нахлынуло на нее. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Мне нечего вам сказать. Пожалуйста, не звоните мне больше.
— Подожди, Оливия. Не вешай трубку.
— Скажите же, в чем дело?
— Я знаю о Риа Боском, — сказал он.
Оливия облизнула пересохшие губы.
— Я встречусь с вами, — тихо сказала она.
Арчер рассмеялся с явным удовлетворением.
— Я знал, что ты согласишься, дорогая, — сказал он и повесил трубку.
«Ноев ковчег» был известным и модным заведением в Ист-Сайде, и хотя Оливия никогда в нем не бывала, она смогла без труда его найти.
Зал был небольшой и прокуренный, звучала громкая, ритмичная музыка. Даже в этот будний вечер зал был полон привлекательными мужчинами и эффектными женщинами, стремящимися произвести впечатление друг на друга. Эдварда она увидела сразу. Он стоял у бара со стаканом в руке, почти на полголовы выше окружавших его мужчин и намного их привлекательнее.
У Оливии перехватило дыхание. Мир, казалось, замер, пока они смотрели друг на друга, затем он улыбнулся, поднял стакан, приветствуя ее, и залпом его выпил.
Сердце Оливии готово было выскочить из груди, когда он поставил стакан на стойку бара и пошел ей навстречу. Женщина, сидевшая рядом с ним, взглянула на него и улыбнулась быстрой, завлекательной улыбкой, но Эдвард даже не заметил ее. Его глаза были прикованы к Оливии.
На миг она почувствовала удовольствие. Но даже если он теперь знает правду, что Риа, а не она, была любовницей его отчима, Эдвард уже слишком много наговорил и столько позволил себе, что она не может его простить.
И все же, все же… Он был так красив. И так возбуждал. Каждая женщина здесь чувствовала это. Оливия коснулась распущенных волос, обрамлявших ее лицо мягким, темным овалом. Она вдруг с радостью подумала, что хорошо сделала, не поддавшись желанию надеть джинсы и свитер, а потратила время на то, чтобы облачиться в черные туфли на высоком каблуке и платье из темно-красного шелка.
По его лицу, пока он пробирался к ней, Оливия заметила, что он обратил внимание на ее туалет. Легкая улыбка, которую она хорошо запомнила, играла на его губах, и вновь чуть заметная дрожь пробежала по ее спине.
Его улыбка погасла, когда он подошел к ней.
— Рад, что ты пришла, — сказал Арчер мягко. — Извини, что так поздно позвонил тебе, но… Ты выглядишь очень хорошо, Оливия.
Горло ее перехватило.
— Спасибо, я решила переодеться, поэтому немного запоздала.
— А, — он улыбнулся, — ты была уже в кровати, когда я позвонил?
Она быстро взглянула на него, пытаясь разглядеть на его лице скрытый намек. Не обнаружив ничего подозрительного, она улыбнулась ему в ответ.
— Нет, нет, я еще не ложилась, но не была одета для…
— Одета или нет, — ты все равно самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.
Она почувствовала, что краска заливает ее лицо. Его слова были вызывающими, ноне оскорбительными, хотя внутренний голос нашептывал ей: будь осторожна, о, будь осторожна. Ничего не изменилось, все остается по-прежнему. Помнишь, он принял тебя за потаскушку, когда ты его впервые встретила.
Он провел ее в темный уголок в конце зала, крепко держа за локоть, затем помог сесть и положил руку ей на плечо.
— Что будешь пить?
Оливия растерялась.
— Не знаю, может быть, белое вино.
— Для леди бокал «Шардонне», — сказал он официантке, — а мне двойное виски. Он наклонился над столом.
— Я не был уверен, что ты придешь, — сказал он.
Она посмотрела на него.
— Ты сказал, что знаешь о…
— О, конечно. — Он широко улыбнулся. — Я произнес магические слова, вот почему ты согласилась встретиться со мной, не так ли?
Он помолчал, а когда принесли напитки, взял свой стакан и поднял его. Подняла бокал и она.
— За что выпьем, дорогая? — спросил он, и не успела она ответить, как он подмигнул.
— Я знаю. За магические слова. За Риа Боском.
Оливия отпила глоток, он наполовину осушил свой стакан.
— Эдвард, — начала она, — как ты…
— Какая разница? Тебе нравится вино? — Он покачал головой. — Прости, забыл. Ты предпочитаешь шампанское. Ты пила его в тот день, когда мы встретились.
Она улыбнулась.
— Да, я помню.
— Я тоже помню. — Он глотнул виски. — Оливия, Снежная Королева. — Он передернул плечами, будто от холода. — Ты чуть не заморозила меня до смерти, когда я пригласил тебя на ланч.
Она натянуто улыбнулась.
— Я сказала тогда, что у меня назначена встреча.
— Да, я знаю. — Показалось ли ей, что голос его вдруг упал? — С моим отчимом.
— И с Риа, — сказала она, прямо посмотрев на него. — Но ты должен теперь это знать.