— Это был лейтенант… я имею в виду капитана Море, — продолжал Габен с издевкой. — Он звонил в твою квартиру, а потом консьержка послала его сюда. Не беспокойся, я был с ним очень вежлив. Он хотел видеть тебя. Похоже, он пробудет в Париже несколько недель.
Шарлотта была ошеломлена: «Альфонс!»
Она уже успела совсем забыть о нем, и вот он объявился. Как забавно! Ей даже нравилось, что он оказался достаточно настойчив и пришел повидаться с ней. Сперва она решила, что не будет встречаться с ним, но в конце концов передумала. Не было причин для отказа. Она тут же представила себя в самых различных своих нарядах; возможно, она наденет даже платье с кокетливым глубоким декольте, чтобы усилить его страдания. Она хотела, чтобы ею восторгались и, возможно, даже любили. К тому же Море несколько напоминал ее незнакомца с Шатле. В общем, все это могло быть интересным приключением.
Во второй половине дня ресторан Мезон Дор на Итальянском бульваре погружался в монастырскую тишину. Каждый день, когда суетное обеденное время заканчивалось и залы пустели, появлялись редкие элегантно одетые молодые люди, которых встречал приветливой улыбкой сам хозяин. Это были молодые люди из хороших семей. Они заказывали отдельный номер, где незадолго до их появления могли происходить совершенно другие сцены. Здесь они располагались, чтобы отдаться своей страсти к азартным играм.
Они играли в покер и баккара. На этот раз Феликс де Белей, претендент на пост в аудиторском бюро, привел с собой незнакомого молодого светловолосого человека.
— Море, — кратко представил его Белей своим друзьям. Эти были Эмиль Меннери, Ролан Мусар и старейший член их кружка граф де ла Пер. Все слегка приподнялись со своих мест и вежливо поклонились, перед тем как вернуться к игре.
Феликс и Море склонились над столом, наблюдая за игрой в баккара. Море был явно возбужден. Похоже, игра его очень интересовала, хотя он часто поглядывал в окно.
Он был в Париже уже пять дней и собирался задержаться еще на три недели — в основном для переговоров в министерстве относительно своего перевода в столицу. Жозефина осталась в Ниоре. Пять дней он болтался по ночным заведениям в компании своего школьного друга Феликса де Белея. Феликс обладал достаточным состоянием, чтобы вести беззаботную жизнь, ни в чем себе не отказывая. Море был им восхищен, но у него не хватало средств, чтобы последовать примеру транжира Белея, тем более что ключик от их семейного кошелька находился в цепких руках Жозефины.
Конец игры ознаменовался громкими выкриками. Граф проиграл шестьсот шестьдесят франков. Они поднялись и отправилась выпить по рюмке, оставив карты лежать на столе. Белей собрал их и стал тасовать опытной рукой.
— А когда я могу сыграть? — спросил Альфонс. — Ты обещал мне, Феликс.
— Если хочешь остаться нищим…
— Брось, Феликс.
— Ну, хорошо. Давай сыграем, — сказал он, с треском перебирая колоду пальцами. — Ты готов?
— Конечно.
С замирающим сердцем Море сел за стол.
— Поставь на кон десять су, — сказал Феликс. — Начнем с малого.
Сдали карты, Море проиграл. Он заплатил деньги, снова сел за игру и снова проиграл.
Карты мелькали в руках Белея. Море постоянно проигрывал — сумма достигла пятисот франков, тысячи, двух тысяч. Море покрылся потом, его лицо стало бледным.
Белей посмотрел ему в глаза и сказал:
— Ты знаешь, я могу сейчас остановиться, если захочу.
— Конечно, можешь, — согласился Альфонс беззвучным голосом.
Если его соперник закончит игру, он потеряет все. Он поставил на кон все, что у него было.
Они сдали карты. Море проиграл.
— Четыре тысячи, — сказал Белей. — Будешь продолжать?
Море затрясло. Белей вскочил на ноги, карты рассыпались по ковру.
— Забери все обратно, идиот! Это все не считается. Я шельмовал.
— Что? — спросил Альфонс еле слышно.
— Ты даже не заметил, как я подтасовывал карты. Этому трюку научил меня старый шулер. Я бы мог ободрать тебя как липку.
— Какая подлость, — сказал устало Море. Он тяжело дышал, а от неожиданного спада напряжения чуть не лишился сознания.
— Не обижайся, — продолжал Белей, — я только хотел преподать тебе урок. Ты хотел сыграть, но не понимал на что идешь. У тебя нет никакого опыта. Ты бросился в игру, как новичок–гладиатор на арену. Ты должен понять, что азартные игры в Париже — это совсем не то же самое, что невинная игра в пикет в твоем Ниоре, где долг в сотню франков считается делом чести. Чтобы играть в Париже, ты должен быть либо мошенником, либо миллионером.
Море молча собрал свои деньги. Он ненавидел себя в тот момент, но у него не было другого выбора. Это были все наличные, которыми он располагал, а ему еще предстояло жить до конца срока. К тому же Жозефина надеялась, что он привезет назад добрую половину из них. Она не могла даже представить себе, на что их можно было потратить.
Несмотря на чувство облегчения, Альфонс был сильно расстроен. Он понимал, что сделал одну большую глупость, когда посвятил жену в свои финансовые дела, а другую, еще большую, когда после свадьбы отдал жене немалую часть состояния своего отца в благодарность за разрешение разделить с ней ее титул, даже не оговорив это никакими условиями. Теперь Жозефина постоянно занималась их бюджетом, и все их дела были под ее контролем. Она придерживалась строгих принципов и вообще была очень экономной. Она сама тратила мало и его во всем ограничивала.
— На улице карета остановилась, — сообщил Белей, стоявший у окна. — Это, наверное, к тебе, Альфонс. Ты говорил, что договорился встретиться здесь со своей любимой женщиной…
Море поспешил к окну:
— Должно быть, это она. Она запретила мне приходить к ней домой, а я не осмелился сказать ей, где остановлюсь. Тогда я подумал, что… ну, этот ресторан будет наиболее безопасным и самым привлекательным для нее местом встречи. Я думал, что мы могли бы здесь пообедать, но сейчас еще так рано…
— Я не знаком с вашей подругой, дорогой месье, — заметил граф, — но я могу понять ее отказ принять вас у себя. При отсутствии добродетели женщина по крайней мере должна иметь благоразумие. Могу даже сказать, что для нее во сто раз важнее иметь благоразумие, чем добродетель.
— Ну, довольно, — прервал его Белей и подтолкнул Альфонса вперед. — Чего же ты ждешь?
Альфонс стоял и смотрел в окно. Его руки дрожали. По–видимому, ему не хватало смелости спуститься вниз.
— Ты ведешь себя, как школьник, — весело сказал ему друг. — Можно подумать, что ты никогда не встречал приличных женщин в Ниоре. Что с тобой? Где твоя смелость? Это первый раз, когда она согласилась встретиться с тобой?
— Нет, ну, не совсем так. Я же рассказывал тебе про нее. Я знал ее очень давно. Я хотел встретиться с ней снова. Она была замужем, но теперь она вдова и свободна. Я думал, что она отвергнет меня бесповоротно, но позавчера она неожиданно и с охотой приняла мое приглашение пообедать.
— И приласкать тебя?
— Нет, еще нет. Слишком скоро. У нас были очень официальные отношения. Я не должен торопить ее, ты понимаешь. Но я надеюсь, что сегодня…
— Ты ее любишь? — спросил Феликс де Белей, с любопытством вглядываясь в лицо друга.
— Да, мне кажется. Я так волнуюсь. Она бывает такой странной и импульсивной.
— Поведи ее обедать в Бои. Всем женщинам там нравится. Дай ей немного выпить, но только немного. Будь очень нежным, но не переборщи. Говори о ней…
— Хорошо, — согласился Альфонс. Его лицо еще оставалось довольно бледным.
Он сбежал вниз и оказался у двери как раз в тот момент, когда Шарлотта поставила ногу на первую ступеньку. Она не хотела сама входить в ресторан и надеялась, что он будет ждать ее на улице.
— А, вот ты где, — сказала она.
— Да, — ответил он поспешно. — Садись обратно в карету. Мы поедем в другое место. Я все объясню по дороге.
— Но мы же собрались…
— Пообедать здесь? Нет, это ужасное место. Позволь мне отвезти тебя в Бои. Там будет намного приятнее.
Он назвал кучеру адрес ресторана, который минуту назад прокричал ему вслед Белей. Затем уселся рядом с Шарлоттой, чувствуя, как его нога прикоснулась к шуршащему шелку длинной юбки. Он удовлетворенно вздохнул. Это была его мечта — назвав адрес модного ресторана, горделиво проехаться в парижском кабриолете, слыша рядом шуршание шелкового платья очаровательной женщины.
Шарлотта, которая не любила ездить в кабриолете и терпеть не могла неудобств, связанных с такими поездками, не разделяла радости Альфонса, но все же улыбнулась ему. Он взял ее руку и украдкой поцеловал ее.
Она отдернула руку и с удивлением взглянула не него. Два дня назад они вместе завтракали, и сейчас она держала себя вполне уверенно. После завтрака они совершили небольшую прогулку по саду Тюильри, где Шарлотта довольно пространно объясняла причины, в силу которых они должны оставаться не более, чем друзьями. Альфонс уговаривал ее как–нибудь пойти пообедать с ним. Чтобы дать согласие, ей потребовалось два дня для раздумий. Она намеревалась во время обеда поставить его в известность, что такое не должно повториться снова.
Шарлотта держалась спокойно, почти равнодушно. Она приложила много усилий, чтобы привести себя в наилучший вид, но только из соображений тщеславия. Сейчас она чувствовала, что полностью владеет собой. В штатском Море выглядел более элегантно, даже казался моложе и привлекательнее, чем в военном. Может быть, радость от встречи с ней помогла ему вновь обрести такой вид? Но лицо его было бледным и серьезным, а темные круги под глазами выдавали усталость.
— Наконец ты здесь, шепнул он страстно, — я так ждал этого момента, Шарлотта…
Он снова взял ее руку и поцеловал ладонь. Шарлотта медленно высвободила руку.
Альфонс сидел, повернувшись к ней, и с преданностью заглядывал ей в глаза. Она отвернулась, пряча свой взгляд, и смотрела в окошко до тех пор, пока наконец они не доехали до Бои. Поскольку время обеда еще не наступило, Альфонс взял Шарлотту под руку и уверенно повел ее по направлению к озеру. Он не шел, а, казалось, летел на крыльях; его взор был устремлен ввысь, в звездное небо, а на лице был написан такой восторг, что она нисколько не удивилась бы, если бы он вдруг стал