— Нет, Володя, не сержусь, но обидно мне. Я как будто и есть в твоей жизни, и в тоже время меня нету.
— Как же нету, Машенька?! Я живу только для тебя. Я делаю все только для тебя, Потому, что кроме тебя у меня по большому счету и нет никого. Ты, да сын.
— А родители?
— Родители это другое. Ты сама знаешь и видишь, как я люблю их. Но моя жизнь — ты.
Я прижалась к нему поплотнее.
— А я думала, что ты не замечаешь меня.
— Я? тебя?
— Да, Володечка. Ты все сам. Я понимаю, что ты «большой» и все знаешь. Но я же есть. А ты никогда, пусть даже просто так, чтобы придать мне значимости в моих же глазах не спросишь моего мнения.
— Ты про Виталину, малыш?
— И про нее.
— Мы развелись. Я свободный человек и могу совершенно законно вступить с тобой в брак. Мы так долго ждали этого.
— Долго. Только разве теперь оно нужно?
— Ты не хочешь быть моей женой?
— Больше, чем я есть сейчас?
— Мы найдем сына и зарегистрируем отношения. Совсем чуть-чуть осталось.
— Главное найди сына.
Я больше не могла говорить. На меня накатила неимоверная усталость, и я провалилась в сон граничащий с забытьем. Когда проснулась, он был уже одет и готов к выходу. Но будить меня не стал, просто сидел в кресле и ждал моего пробуждения.
— Машенька, собирайся, я отвезу тебя домой.
— Я не хочу туда.
— Из-за Виталины?
— Нет. Да. Не знаю. Просто не хочу. Я здесь останусь.
— Нет. У меня нет людей на которых я мог бы положиться на сто процентов. Хорошо, поедешь со мной. Работать будешь. Будешь?
Если бы вы знали, как я обрадовалась.
— Машенька, но работать будешь по настоящему. Я тебе дам задание, и сядешь рядом.
И села. Правда, не совсем рядом, но в одном кабинете. Мне столик принесли, маленький такой и кучу всяких бумажек и бухгалтерских книг. Вера Алексеевна объяснила, что от меня требуется и я занялась делом. Я получила уникальную возможность хоть немного отвлечься и увидеть своими глазами, как Он работает!
Не поверите, но посмотреть было на что. Как Он вел совещание! Как держал себя с людьми. Было видно, что Он авторитет. Нет, не криминальный, а просто авторитет. Его уважали, его слушались. Но и Он уважал людей. Я не услышала нигде приказного тона, Он объяснял и Он доказывал. И ОН был прав! Всегда был прав! Он знал, Он умел! Я млела, наблюдая за ним. ОН был необыкновенный, просто необыкновенный, умный такой, и весь мой! Понимаете — МОЙ!!! Он выбрал меня. Вот такую как есть. Да никакую почти. Неуклюжую, неразумную, непутевую, приносящую одни проблемы и неприятности. Но Он хочет быть со мной, хочет любить только меня и прижимать ночами мое тело. Он и ребенка хотел со мной, и не с кем другим. Так чего же мне надо?! Ведь я счастлива с ним! Почему я считаю, что он мне должен больше чем дает сейчас?! Почему я думаю, что он мне уделяет мало времени?! Да только лишь потому, что я ревную ко всему. К работе, к людям на работе. К Федору, к родителям его. И даже к Виталине. А Он готов был на все, чтобы быть со мной!!! Только со мной!!! Что же я за дура такая?! Как я не понимала, своего счастья. Вот, хоть теперь поняла.
У меня из глаз полились слезы…
Он подошел ко мне, сел на корточки и стал стирать слезинки.
— Что, Машенька? Мы найдем его… Вот увидишь, детка. Найдем.
— Я люблю тебя…- больше я ничего не смогла сказать.
====== Выкуп ======
Пришел четверг. Мы с Володей поехали в банк и на моих глазах он снял всю сумму. Интересно, что вся сумма поместилась в одну большую сумку. А это ведь просто немыслимые деньги. Правда поднять ее было достаточно тяжело. Вместе с деньгами мы вернулись в его дом и стали ждать.
Ждать, ждать! Вы вообще представляете, что такое ждать? Ведь вроде бы да. Все когда-то чего-то ждали. Но, что такое ожидание я поняла только за этот месяц. Вы вот думаете, что ожидание это действие, потому, что ждать — глагол. Но нет. Я совершенно точно могу сказать, что ожидание это расстояние между мечтой и реальностью. Между желаемым и действительным. И пройти его трудно, может, даже невозможно. Так как получается, что это расстояние может быть большим и маленьким, долгим и коротким. Оно меняется во времени и пространстве. А иногда попросту исчезает и теряется, потому что нашим мечтам не судьба осуществиться.
Мы с Володей сидели в гостиной на диване и ждали. Он (Костя) должен был позвонить или прислать инструкции по передаче денег. Мы молчали. Но думали об одном и том же.
А время шло… Шло и шло. Ощущения приближения разрешения проблемы не было. Казалось наоборот, что все сгущается, что все концентрируется и давит все сильнее и сильнее.
Он обнял меня и прижал к себе. Ласково целовал мои волосы у виска и что-то шептал. Я сначала не слышала что, а потом разобрала. Он повторял одну и ту же фразу: «Все будет хорошо, Машенька! Все будет хорошо». Наконец, его смартфон пискнул извещая о пришедшем сообщении. Он схватил его открыл и прочитал.
Это было от Кости. Сначала фотография нашего мальчика, а потом подробные инструкции, куда надо отвезти деньги. Сообщение было с разового телефона и совершенно незнакомого номера. Его конечно пробили. И телефон нашли в мусорке. А номер был куплен какой-то женщиной на имя нищего у метро. Ему заплатили огромные по его меркам деньги и он с удовольствием получил номер.
Наш дом наполнился людьми. Пришел следователь и частный детектив и еще какие-то мужчины. Все говорили и обсуждали, все думали, разглядывали карты, вносили различные предложения, но все они разбивались людьми из той же компании. У меня в голове возник шум, из голосов. Я не слышала их, не различала слов. Они сливались в хор, в какофонию звуков.
Потом часть из них ушли, остальные остались. Володя подошел ко мне и глядя прямо в глаза произнес:
— Милая, я завтра отвезу деньги. Утром рано, еще до рассвета. Ты только не бойся. Молись, Машенька.
А я поняла, что просто ждать я уже не могу. Я должна действовать и быть с ним там. И везде быть рядом и пройти свой путь самой с ним — с любимым мужчиной. Пусть короткий путь, ведь все могло случиться, но пройти мы его должны только вместе.
— Я с тобой!
— Далеко за городом, надо ехать почти до леса, а потом пешком. Холодно, Машенька.
— Я с тобой… И не спорь и не возражай. Я должна быть там. Понимаешь, должна. Я оденусь потеплее. Я в силах идти, я в силах терпеть холод и усталость. Я больше ждать не могу, бездействовать не могу, думать не могу. Я схожу с ума, Володя. Уже сошла, разве ты не видишь?! Я должна и я буду. Чтобы не случилось. Вот теперь я не подчинюсь тебе. Я знаю, как ты хочешь меня защитить. Но не сегодня. Пойми. Не сегодня.
ОН отправил меня спать пораньше. Но сна не было, вот просто не было ни в одном глазу. Я смотрела в потолок. А воспаленный мозг рисовал картины — одну страшней другой. Я была в лесу, холодно, деревья стоят почти прижавшись друг к другу и тьма колышется в кронах, вместо листьев, ветки покрыты густым мраком вперемешку с туманом, так что и лучик света сквозь эту тьму пробиться не может. Я иду, между деревьями, протискиваясь в самых узких местах, но иду к реке, я знаю, что река там в том направлении, и оттуда раздается детский смех и тихий зовущий голос: «Мама». Я четко слышу голос, зовущий меня и уверена, что он принадлежит моему сыну.
— Машенька, просыпайся, пора.
Мой мужчина будит меня, а голос ребенка все звучит в голове. Но я спала, а все было лишь сном. Ну что ж, добро пожаловать в реальность. Вот она начинается. Я умылась и оделась во все теплое, но не затрудняющее движений. Я выпила кофе и взяла с собой в термосе. Мы вышли на улицу. Федор закинул в багажник сумку. Володя сел за руль, я рядом. Все кто был во дворе, то есть охрана, и полиция разместились по машинам и мы поехали. Я сама не знала куда. Но главное, что ОН знает.
Ехали долго. Я не спала, молча смотрела на пробегающие мимо дома, потом поселки, участки леса и новые поселки. Машины за нами стали отставать, и к месту назначения подъехали лишь мы и Федор.
— Машенька, умоляю останься с Федей. Я пойду один. Он сказал, что укажет путь. Я не знаю чего он хочет. Может там ловушка. Останься. Я так хочу, чтобы ты жила и была счастлива. Ведь если все чисто я пойду оставлю сумку и вернусь.
Он говорил искренне. От чистого сердца. Я понимала, что он заботиться обо мне. Но нет. Я должна быть с ним, чтобы не ждало нас там за деревьями. Я покачала головой, обняла его за шею и поцеловала в губы. Он улыбнулся и достал мои перчатки из бардачка машины. Взял сумку с деньгами и как я поняла встроенным передатчиком и мы пошли.
Я удивлялась Косте, он все продумал и подготовил. Все мелочи учел. На деревьях висели красные шелковые тряпочки, как галстуки. И они указывали нам путь. Мы шли по ним вглубь леса. Огибали поваленные деревья, но шли вперед. Уже не видна была дорога и машины наша и Федора. Я устала, я никогда не давала себе такой физической нагрузки. Я не привыкла и у меня болели и налились тяжестью ноги. Я видела, что мой мужчина тоже устал, тем более, что сумка была очень тяжелой. Сил идти дальше уже просто не было. Мы присели на ствол поваленного дерева заросшего мхом. Но как только перестали двигаться почувствовали холод, и это было толчком продолжать путь. Мы шли больше часа, так показывали Володины часы, и вышли к реке. Вода была черной на рассвете, черной и гладкой, спокойной как зеркало. Но мне было страшно. И никого вокруг. Тряпочки закончились, к последней был на булавке приколот мешочек с бумажкой. Запиской. Володя вытащил ее и прочел. Он просто схватился за голову от бессильной злобы на нашего обидчика. Он дал прочесть мне. Там говорилось, что на реке за кустом привязан плот. Небольшой такой и добротный. Так вот сумку мы должны были поставить на него, отвязать и пустить плыть по реке. А где он его выловит, и как сообщит нам о местонахождении ребенка одному Богу известно… Но делать было нечего. Плот отвязали и он поплыл унося в неизвестность миллионы. Но мне не было их жалко. Просто вместе с исчезающей сумкой рушились и надежды, да и вся жизнь. Мы посмотрели вслед плоту и пошли назад к дороге.