– Да. Вчера. Она сказала, что ты врешь и сочиняешь как семиклассник. Надо же было такое придумать… юный электрик Леопольд Иванович! Да, и еще она сказала… – тут Таня смущенно улыбнулась. – Что никогда не нужно доверять своему сердцу. Оно часто ошибается.
– А ты доверяешь?
Она приложила ладонь к груди.
– Конечно, – сказала Таня. – Уже второй день. А ты?
Я не ответил. Мои мысли путались. Мое собственное сердце готово было выскочить или взорваться. Это было странное чувство. Никогда раньше со мной не случалось ничего подобного.
То есть, если честно, случалось многое. Но сердце всегда оставалось на своем месте.
– Наверно, тебе сейчас не до этого, – сказала Таня. – Я опять говорю глупости.
– Нет, что ты…
Я шагнул вперед и остановился. Она попятилась. За ее спиной был старый книжный шкаф. Дальше отступать было некуда.
– Ты любишь книги? – спросила она.
– Да как-то так, не очень, – сказал я. – Мне кажется, жизнь интереснее.
Она сдвинула стеклянную дверцу. Провела пальцем по корешкам книг. Вытащила наугад одну. Кажется, это был Чехов.
– Мама иногда читает мне вслух, – сказала она. – Она говорит, что в книгах люди лучше, чем в жизни. Мне трудно судить. Я мало видела настоящих людей.
Я вспомнил тех, кого мне довелось видеть за последние семнадцать лет.
– Твоя мама права, – сказал я. – Настоящих людей вообще немного.
– Ты настоящий, – проговорила Таня, не оборачиваясь. – Если тебя вдруг не будет, я тоже исчезну.
– Зачем же так, – сказал я. – Мы просто будем вместе.
– Правда? Ты не врешь и не придумываешь?
– Это Леопольд придумывал. Я никогда не буду тебе врать, Таня.
Она обернулась. Сунула мне книжку. Теперь мои руки были заняты. А Таня чуть привстала на цыпочки и прикоснулась губами к моим. Вслепую это вышло неловко. Точнее, не сразу. Но так меня еще никто не целовал.
Я поискал, куда положить книгу, не нашел и кинул на диван.
– Что за молодежь пошла, – услышал я голос за своей спиной. – На пять минут их нельзя оставить без присмотра. Сразу возникает… звенящая тишина.
– Ой, – сказала Таня. – Мама, прости. Мы просто хотели почитать вслух.
Мария Павловна подняла с дивана томик Чехова.
– Конечно, похвально, что вы читаете вслух пьесы Антона Павловича… там есть полезные мысли… но я бы советовала обратить внимание на финал.
– Это ты к чему? – насторожилась Таня.
– Это я к тому, что занавес всегда опускается вовремя. Я доступно излагаю?
– Очень доступно, – подтвердил я.
– Тогда я аплодирую стоя. И вот что, дочка… когда будешь провожать гостя – проследи, чтобы он снова не ошибся дверью и не попал в шкаф.
В метро я улыбался так, что на меня оглядывались.
Я забыл сказать: когда мы прощались (у самых дверей таинственного шкафа), я спросил у Тани:
– Неужели твоя мама и правда колдунья?
– Правда, – ответила она.
– А ты?
– Ну и я тоже. Немножко. Это у нас наследственное…
– Ты и меня можешь заколдовать?
– Глупый ты. Нельзя колдовать… на любимого человека.
– Да… я глупый, – согласился я. – Только не надо превращать меня в умного.
Утром позвонил мой друг Стас.
– Поехали кататься, – сказал он. – Отчим все равно в отъезде. Так я ключи от машины взял.
– Да мне бы на работу надо, – отвечал я.
– Забей.
– Это, конечно, правильная мысль, – сказал я. – Других пассажиров берем?
– Ты про свою девчонку с Петроградской?
– Про нее.
Он мог и отказать, а я мог и не настаивать. Только я-то знал, что он очень любопытный.
– Возьмем, не вопрос, – согласился Стас, сделав паузу, будто долго раздумывал. – Никогда не видел девчонок с Петроградской.
Я улыбнулся.
Чуть погодя набрал Танин номер.
– Можно я тебя сегодня украду незаметно? – сказал я.
– Как это?
– Увидишь. Не убирай далеко телефончик.
Таня даже не успела ничего ответить, как я отключился.
Наверно, я оставался все тем же дураком, но мне очень хотелось ее удивить.
Дальнейшие события показали: если ты нарочно хочешь удивить кого-то, для начала готовься удивляться сам. Это так же верно, как и старая добрая поговорка «не торопись, а то успеешь».
Через двадцать минут старый серый «фокус» ждал меня под окнами. Форд был ровесником Стаса, но еще ездил, да и Стас за рулем выглядел шикарно. Он зачесал свои шведские волосы назад, чтоб не мешали, и даже нацепил на нос абсолютно ненужные хипстерские очки в темной оправе.
Я специально не стал сразу садиться, чтобы он смог насладиться моментом.
– Сфоткаешь меня? – спросил он, опустив стекло. – Крыске послать.
– Сделай умное лицо, – сказал я.
Стас напрягся и устремил взоры вдаль. Я сделал несколько фоток. Когда я закончил, Стас успокоился и сразу сделался симпатичнее. Тогда я украдкой снял его еще раз.
– Я подумал: все равно в армию забирают, – пояснил он. – Когда мы еще соберемся… поразвлечься. Опять же, селфи сделать. Я правильно подумал?
– Абсолютно, – сказал я. Обошел машину и уселся рядом.
Я уже говорил, что за рулем Стас выглядел великолепно, особенно пока машина не двигалась. Пару раз с непривычки он заглушил двигатель, потом все-таки тронулся и набрал скорость. Мы миновали «Пятачок», где уже собирались местные гопники, с шиком пронеслись мимо автобусного кольца и нырнули в полутемный тоннель (отец ласково называет его прямой кишкой). Навстречу пронеслось сразу несколько фур, и кишка наполнилась сизым вонючим дымом. Стас поморщился, отцепил руку от баранки и стал шарить по щитку в поисках какой-то кнопки на климат-контроле. Кнопки он не нашел, зато чуть не врезался в стену.
– Ста-ас, – сказал я. – Ты лучше двумя руками за руль держись. Ты еще не в БТРе.
– Я тренируюсь, – пробормотал Стас.
Форд вылетел из тоннеля и двинулся по Двинской. Я проводил глазами забор, за которым прятался наш офис. Среди припаркованных машин что-то зацепило мой взгляд, что-то неприятное.
Да ну, не может быть, решил я. Мало ли в нашем городе посаженных белых «Приор».
С другой стороны, все самые идиотские загадки объясняются чрезвычайно просто.
– Погоди-ка, – сказал я Стасу.
Я пригляделся. Номер у этой машины был простой и незатейливый: шесть семь семь, сорок седьмой регион.
«Ах ты, чертов Скунс», – подумал я.
Достал телефон и сделал пару фотографий.
Стасу я не стал ничего объяснять, и мы поехали дальше.
На Обводном канале мы чуть не прогнали с рельсов трамвай, а на Старопетергофском – круто подрезали свежий «Рендж Ровер» с тонированными стеклами. На следующем светофоре он притормозил рядом, в нем опустилось стекло, и крепкий мужчина, сидевший рядом с водителем, одним ловким щелчком запустил в Стаса окурок дорогой сигары. Окурок закатился под сиденье и там потерялся. На протяжении еще нескольких улиц мы гнались за негодяем, хотя он об этом и не подозревал. В остальном можно считать, что до Петроградской мы добрались без приключений.
Мы развернулись возле дома с башнями и с понтом припарковались у самого Таниного подъезда. Стас включил аварийку. Я вытащил телефон.
– Принцесса, вы одеты? – спросил я тихим голосом заговорщика.
Таня уже не удивлялась.
– Подожди, – сказала она. – Я сейчас спущусь.
И все же первым, кто показался из парадной, был традиционный старикан с тележкой. Он смерил наш «фокус» равнодушным взглядом и потащился куда-то, стуча палкой и шаркая подошвами. Следом за ним вышла Таня – и остановилась на крыльце, прикрыв глаза от непривычного солнца.
Я вышел из машины, но тоже почему-то остановился.
Никогда еще я не видел ее такой красивой. На ней были винтажные темные очки, серое короткое пальто и небрежно повязанный белый шарф, а также удивительные красные сапожки на высоком каблуке – словом, вся она как будто вышла из французского фильма прошлого века. Не хватало только длинного зонтика и перчаток. Я оглянулся и заметил, что Стас изо всех сил вытягивает шею, чтобы получше рассмотреть Таню. Два чертовых скейтера тормознули на тротуаре и тоже принялись на нас пялиться, пока в них не врезался третий.
– Таня, – окликнул я. – Привет.
Она повернулась на голос.
– Подай мне руку, пожалуйста, – попросила она. – Что-то голова кружится. Я ведь не так часто… выхожу из дома…
Я помог ей спуститься с гранитной ступеньки. Нет, подождите: сперва поцеловал. Или поцеловал потом, когда помог спуститься? В общем, я как умел нежно взял ее за руку и подвел к машине. Стас оказался рядом и распахнул заднюю дверцу. Я даже не заметил, когда он успел выскочить.
– Это мой друг Стас, – представил я его. – Он самый классный водитель. И еще он кандидат в мастера спорта по плаванию.
– Здравствуйте…
– Да так-то можно на «ты», – растерялся Стас. – Очень приятно… в общем, садитесь, поехали. Тут долго стоять нельзя.
Мы забрались на заднее сиденье. Водитель вернулся за руль. Таня по-прежнему ничему не удивлялась.
– Не волнуйся, – сказал я ей. – Мы только немножко покатаемся – и обратно.
– Как странно, – сказала Таня. – Именно об этом и предупреждала мама.
– О чем?
– О принце на белом мерседесе… чтоб я поменьше ждала таких принцев…
– Это серый форд, – обиделся Стас. – Вы его не обижайте, а то он ехать не будет.
Он выключил аварийку и довольно резво тронулся, встраиваясь в поток. Форд явно не был обижен, что его назвали мерседесом.
– Куда, кстати, едем? – спросил он.
– К морю, – предложил я. – Прокатимся до Кронштадта.
– Дорогу покажешь?
Я занялся навигатором. Таня улыбалась. Иногда я отрывался от экрана, чтобы взять ее за руку.
– Получается, что я впервые сбежала из дома, – сказала она мне.
– Но ты неплохо подготовилась, – ответил я. – Великолепно выглядишь.
– Жаль, что я не могу проверить. Одевалась наугад.
Стас поглядел в зеркальце. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Хотя я и так понял его мысль. Ну, или домыслил за него. «Кристинка так нипочем не оденется, – подумал я за Стаса. – Скажет, что это не в тренде. Но если их двоих поставить рядом, как бы не пришлось Кристинке отдохнуть».