«Извини, еду в Москву».
О чем я думал в этот скромный промежуток времени – в общем-то, неинтересно.
«Круто», – ответила она. Или что-то в этом роде. И разговор прервался.
Думаю, Стасу не нужно об этом знать. Наверно, так будет благороднее. Впрочем, тут могут быть разные мнения, что вообще такое это благородство. Не берусь судить.
Попутчицы приехали на длинной синей «газели». Я удивился. Но они мастерски, в один прием, развернулись перед остановкой и тормознули прямо напротив нас.
Стекло водителя со скрипом опустилось.
– Парни, это вам до Москвы? – спросили оттуда.
Я раскрыл рот. А Стас кивнул как ни в чем не бывало.
Пока мы шли до «газели», я незаметно придерживал Стаса, чтобы тот не подвернул ногу. Ему недавно сняли гипс, и он привыкал ходить заново.
Попутчиц оказалось больше, чем мы думали. Правда, одна всю дорогу сидела рядом с водителем. Их (включая водителя) совершенно не портила форма сотрудников МЧС. С круглой эмблемой и фамилией, нашитой на груди.
Я забыл сказать: водитель тоже была девушка. Она, посмеиваясь, называла себя шоферкой.
Еще у них была собака Джек. Громадная немецкая овчарка, которая постоянно приседала на задние лапы и принюхивалась.
Принюхиваться было к чему. Все четверо отходили после затянувшегося субботнего вечера. С переходом на воскресенье. Ко всему в их длинной «газели» воняло одновременно и дымом, как на пожаре, застарелым табаком и бензином. Собака Джек временами чихала.
Поглядев на нас, девушки немного похихикали. Но мы быстро перезнакомились.
Сами-то они из Подмосковья, как сказала одна из подруг. Собака Джек тоже оттуда. На уик-энд ездили в Питер проветриться. А теперь возвращаются в Москву, в свое общежитие.
Подумаешь, всего-то восемь часов по платной трассе.
Мы проехались по набережной речки Екатерингофки, вывернули на ЗСД, а затем и на новое скоростное шоссе до Москвы. Там напряглись и выдали километров сто двадцать в час.
За окном пролетали скучные, но милые родные пейзажи: еловые леса, прорубленные по живому, чахлые березовые рощи, луга, извилистые речки, словом, вот это все, – высоко над нами по небу плыли из Петербурга в Москву равнодушные белые тучи, а от мелькания высоченных фонарных мачт иногда казалось, будто мы находимся в центре велосипедного колеса размером со всю вселенную.
Стас не оценил сложности этих образов. Он просто уснул на часок-другой.
Возле Твери мы встали на заправку. Достали из багажника (я удивился) изрядную упаковку пива. Спать больше не хотелось.
Вторая часть пути прошла под старый Rammstein и натужный вой мотора. Я сидел бок о бок с одной эмчеэсницей, потолще, а Стас напротив, с худенькой. Та болтала без умолку. Истории из ее жизни были трогательными, но слегка однообразными. Тогда Стас вдруг решился и рассказал свою историю. Кратко упомянул сборную по плаванию, которая поедет на чемпионат без него. Задрал штанины и показал послеоперационные швы на ногах. Он изо всех сил делал вид, что ему все равно.
Худенькая девушка расчувствовалась.
Когда она гладила Стаса по коленке, он только вскидывал челку и жмурился.
Сразу скажу для любопытных, что нашим соседкам было уже лет по двадцать пять. Возможно, по этой причине мы просто пили с ними пиво и играли в карты. Иногда из-за пива останавливались на пару минут на обочине, хоть это и не разрешалось правилами дорожного движения. Девицы очень ловко перелезали через двойной отбойник и углублялись в лес. Мы поступали проще.
Что интересно: на платной дороге нас не проверяли, а вот на кривой после Химок стопанули даже два раза. Девица спереди показывала удостоверение, и мы двигались дальше. Моя кожаная сумка мирно лежала под сиденьем. Один инспектор сунулся было в салон, внимательно посмотрел на собаку Джека и захлопнул дверь.
Перед самой Москвой «газель» вдруг притормозила у обочины.
– И все же, парни, куда вы едете? – спросила эмчеэсница, что сидела спереди. Надо сказать, она была еще постарше тех двух, как по возрасту, так и по званию. Я оценил и ее мальчишескую стрижку.
Вот только к прямому вопросу я не был готов.
– Так, по делам, – сказал я. А Стас вообще промолчал.
Эмчеэсница обернулась ко мне всем корпусом, даже спинка сиденья хрустнула.
– А мы вот с девочками вчера полночи телик смотрели. Передачу с Колпакидисом. Кое-кто даже всплакнул. Но не я. Так вот я теперь сижу, слушаю вас и что-то себе соображаю. А, Денис? Я правильно соображаю?
– Нет, – сказал я.
– А точнее?
– Нет.
– А я вот думаю, что правильно. Я хорошо запоминаю голоса. Твой узнать легко. Плюс твой друг, который хромает. Слишком много совпадений, и имена, и обстоятельства. И потом, едете налегке. В сумке оружие. Не удивляйся, у меня привычка такая – все проверять.
– Это пока мы выходили? – спросил Стас.
– Именно. Вот и Джек в курсе. Джек, нюхай…
Пес потянулся носом в направлении моей сумки. И чихнул.
Я только усмехнулся:
– Арестуете теперь?
– Кстати, это вариант, – сказала толстенькая соседка. – Начальник части премию выпишет. Два террориста – две тысячи. Ну чего, старший лейтенант, задержим их?
Старший лейтенант только головой покачала.
– Пойми правильно, – сказала мне она. – Мне эти все ваши лавстори – по фиолетовому барабану. Кого ты там едешь прессовать, мне тоже все равно. Хочу только предупредить. Оружием не пользуйся. Тупо сядешь.
– А чем пользоваться?
– Мозгами. Хитростью. Языком.
Я удивился.
Худенькая сказала Стасу задумчиво:
– А я вчера так ревела, пока смотрела. Вот бы, думаю, у них все получилось. Сделают Тане глаза, и Дениска к ней вернется. Бывает же иногда так, чтобы всем хорошо?
Она ласково положила руку ему на плечо. Но Стас опустил голову и неловко пошевелил кедами.
– Не в этой жизни, – сказал он.
Тут я вдруг подумал, что зря не рассказал ему про Кристинку. Стас был чем-то похож на эту добрую эмчеэсницу. Он так же искал любовь и вечно ошибался адресом. У этих двоих точно могло бы получиться.
Тем временем «газель» снова тронулась. Скоро за окнами потянулись серые громады Замкадья. Это означало, что мы почти добрались до цели.
– Теперь летим в «Космос», – сказал Стас, глядя в ноут.
Было уже часов девять вечера, когда мы со Стасом добрались до гостиницы. Поднялись по широким ступеням. Проникли в номер. Наскоро приняли душ, причем Стас постарался обойтись без моей помощи, но потом все же сдался.
– Вот д-дерьмо, – говорил он, сидя беспомощно на полу в душевой кабине. – Копыта скользят. Как корова на льду.
Когда понадобилось вылезать, я держал его под руку и он прижимался ко мне голым мокрым боком. Со стороны, наверно, это выглядело потешно, но мне было, в общем, наплевать.
– А ты женись на эмчеэснице, – подсказал я. – Чрезвычайные ситуации – это про них.
– Я подумаю, – пообещал он.
Сидя на широкой кровати, он улыбался. Из-под белого гостиничного халата торчали его ноги с искромсанными ступнями. Это выглядело не то чтобы страшно, скорей непривычно. Я же помнил, как было раньше. Помнил футбол в школе. Как кидались в раздевалке потными носками. Ну и все такое в этом роде.
Стас посмотрел, куда я смотрю. Поджал ноги. Сказал, все еще улыбаясь:
– Иногда так хочется поковыряться между пальцами, ты не поверишь. Но я отвыкну.
– Обещаешь? – усмехнулся я.
– Зуб даю.
– Зуб, – повторил я. – Зуб тоже вещь полезная.
– Вот тут ты прав. Я когда два передних об руль выломал, было хреново на первых порах. Кристинка говорит: срочно делай коронки, а то целоваться противно.
– Так и сказала?
Он кивнул. Я вспомнил про утреннее послание от его подруги, и мне вдруг захотелось перестать играть в благородство. И рассказать Стасу все, что я про нее думаю.
– Да я знаю, – сказал вдруг Стас, хотя я ничего еще не говорил.
– Чего ты знаешь?
– То, что она тебе написала. И то, что ты ответил. Точнее, что не ответил.
Мы помолчали.
– Поэтому я и напросился с тобой поехать, – сказал он. – Просто я подумал… и тогда еще раз понял… что ты мой лучший друг. И если потребуется, то… хотя помощи от меня мало…
В моей голове вдруг забрезжила одна мысль, которую я попытался распознать, но с налету это никак не получалось.
– Погоди… а как ты это все прочитал? Ну, переписку? Она тебе показала?
Стас смутился (с ним это бывало редко).
– Ну… ты понимаешь… я же когда-то регистрировал ее аккаунт. Ну, помогал. Она сама не умеет. Так что я знаю ее идентификатор.
– И что?
– Есть программы, которые обеспечивают удаленный доступ к облаку. И вообще удаленный доступ в телефон. Даже пароль не нужен. Можно даже к микрофону подключиться. Ты думаешь, как родители своих детей через «умные» часы незаметно прослушивают?
– Ну ты хакер, – сказал я.
– Ну, походу это только с ламерами работает. Которые свои идентификаторы где попало оставляют. Тебя, к примеру, мне так просто не взломать. А ее – взял и вскрыл за три минуты, – он не удержался и усмехнулся, довольный. – Но ты не думай, я раньше этим не занимался. Только когда… появилось много свободного времени. Стал следить, где она и что она…
И тут моя мысль сделалась вполне определенной.
– Так ты говоришь, помощи от тебя мало? – воскликнул я.
Здесь самое время напомнить кое-что из моего личного прошлого. Когда-то я работал в конторе контрабандистов под началом Игоря Трескунова по прозвищу Скунс. На память об этом у меня остался немного поврежденный нос и пара малозаметных швов на лице, которые, как уверяет отец, меня даже украшают. Но не только это. Продав одной милой, но незрячей девушке новый айфончик, я с ее согласия подключил и зарегистрировал его везде, где нужно. А также записал id и пароли к ее сетевому аккаунту у себя в заметках, не особо объясняя ей, что к чему. Потому что… да просто потому, что хотел как-нибудь еще вернуться.
– Стас, – сказал я. – Доставай скорее свой ноут.