Мы стояли на гранитной ступеньке друг напротив друга, и я вдруг понял, что она все про меня знает. Кажется, теперь я тоже умел читать ее мысли.
И я еще кое-что увидел. Что-то из будущего. Короткое видео из каршеринга.
Я вытащил телефон. Несколько десятков секунд слушал гудки. Потом звонок был принят, и я неожиданно для себя улыбнулся.
– Стас, – сказал я. – Ты это… слушай внимательно. Там перед мостом должен быть поворот налево. Развернись, пожалуйста, и возвращайся.
– Забыли что-то? – спросил он спокойно. – Вроде на заднем сиденье пусто.
– Забыли, забыли. Очень важное. Так что ты поторопись.
Мы сидели на скамеечке в сквере, под Таниными окнами, когда откуда-то сзади, из бесконечных петроградских дворов, выбралась знакомая фигура с алюминиевой тростью. Скейтеры провожали его уважительными взглядами.
Прихрамывая, Стас подошел к нам. Он на скейтеров смотрел равнодушно.
– Ну, вот я и вернулся. У какой-то помойки запарковался. Там воняет, зато бесплатно. Что случилось-то?
– Ты деньги так уж не экономь, – сказал я.
– Почему?
– Я тебе все забываю сказать. Ты же в нашей банде. Так вот: часть бюджета по-любому твоя. Все должно быть по справедливости.
– Значит, вот за чем вы меня вернули, – сказал Стас, грустно усмехаясь из-под челки. – Может, еще разок до моста сгонять, так вообще разбогатею?
– Нет. Лучше потом в визовый центр сгоняем. Шенген сделаем, купим билеты, поедем в Стокгольм. Чем мы хуже Кристиночки?
– Чего-о?
Весь этот тухлый депресняк с него слетел за одну секунду, как ветром сдуло.
– Приключения не кончились, чувак, – сказал я ему. – Море нас ждет. Белый пароход скучает у стенки. Кстати, каюта на троих даже выгоднее.
– Так ты берешь меня с собой? – спросил Стас. – Ты не врешь? Дэн, ты не врешь? Танька, скажи мне, что это так, или я его сейчас придушу.
– А вот возьму и не скажу, – ответила Таня. – Можете начинать душить друг друга.
Так мы и сделали. Получилось весело. Честно сказать, в таких делах мы не упражнялись уже лет восемь, а тут вдруг разом вспомнили детство и бои без правил в школьных коридорах. Не знаю, что подумали об этом спортсмены на площадке. Наверно, приняли нас за двух свихнувшихся придурков.
Наконец мы, тяжело дыша, повалились на скамейку рядом с Таней, причем Стас прилег на спину и будто случайно положил голову ей на колени (смеясь, она растрепала его светлые шведские волосы). Лежа вот так, он смотрел на меня снизу вверх и широко улыбался, показывая превосходные белые свежеимплантированные зубы. Здесь я должен отметить, что именно эта счастливая улыбка у него была самой редкой. Эксклюзивной. Для меня одного.
Я подумал, что если вдруг придется прямо сейчас помереть, то на Страшном суде мне будет зачтен этот день. Дурацкий день, когда я чуть не потерял лучшего друга. Точнее, потерял, а потом снова нашел, теперь уже навсегда.
Про наши морские приключения можно написать отдельную главу. Но я предполагаю, что никому, кроме нас, она не будет интересна. Кое-что можно было бы найти в шведских новостях, если вы читаете по-шведски. Ну, например, как трое неизвестных русских туристов (включая подозрительную девушку в темных очках) устроили драку с мирными попрошайками прямо возле станции метро «Гордет». То обстоятельство, что туристы остались неизвестными, было нашей большой удачей.
Те нищие оказались злостными обманщиками. Одна девица, целиком закутанная в цветастый платок, притворялась слепой, а другая – безногой. Казалось бы, ничего личного, просто бизнес. Но наш друг Стас был честен от природы и не мог оставить без внимания наглый обман.
В короткой, но яростной стычке мы победили. Хорошо еще, не остались ждать вручения медалей.
Засветились мы и в Таллине. Вероятно, тамошняя полиция до сих пор ищет хулигана, который забрался в квест-рум «Подземелье ужасов», что находится совсем недалеко от Ратуши, и притворился реквизитом. Для красоты Стас перевязал голову цветной ленточкой и стал похож на молодого эстонского рыбака. Интермедия, которую он разыграл вслед за этим, понравилась не всем. Скажу только, что девчонка-экскурсовод испугалась не меньше гостей, когда неподвижная фигура в углу подземелья вдруг ожила и очень приблизительно исполнила эстонскую народную песню «Kui mina hakkan laulemaie». Музыкальный слух не входит в число добродетелей моего друга Стаса, зато голос у него сильный.
После этого было бы даже как-то скучно описывать наши прогулки по финской столице Хельсинки. Там мы посетили сауну и громадный открытый бассейн на Рыночной площади. Стас с удовольствием поплавал по стеночке, не обращая внимания на удивленные взгляды. Некоторая проблема состояла в том, что он при этом был совершенно голый. В ответ на вежливые расспросы администрации он заявил, что его плавки засосало насосом и унесло в открытое море. И потребовал компенсировать их стоимость.
Таня не скучала, даже наоборот. Ведь ей приходилось переводить все это безобразие. Английский у нее был отличный. Фигура тоже.
Тихими вечерами мы сидели на верхней палубе, потягивали коктейли из трубочек и смотрели на закат. Гигантский корпус парома утюжил мелкую зыбь, чайки кружились за кормой, и волны расходились в разные стороны по бархатному морю. Белые ночи давно закончились. Темнело быстро, и мы перемещались в клуб на позднюю дискотеку. Я совершенно не умел танцевать, Таня умела, но это было совершенно не важно. Мы тихонько двигались под музыку там, на темном танцполе, прижавшись друг к другу, и я мог целовать ее золотые волосы сколько мне захочется, пока это было еще возможно – сдерживаться. Позже, в просторной каюте с занавешенными окнами, мы оставались совершенно одни; тогда время растягивалось и вовсе останавливалось, как в сказке, только на этот раз нам ничего не нужно было придумывать. Если это не было счастьем, то тогда я не знаю, что такое счастье, а я все-таки, как мне кажется, немножко знаю. И я не думал (клянусь, совсем не думал) о том, что все это волшебство должно скоро закончиться и что закончится оно ровно в ту самую минуту, когда я скажу Тане всю правду.
Посреди ночи возвращался Стас, который на корабле успел подружиться с какими-то немецкими студентами. От него пахло пивом, и он тихонько – или он так думал, что тихонько – валился на свою кровать, даже не слишком раздеваясь. Потом засыпал и временами что-то бормотал во сне, иногда даже по-немецки.
Следующим утром наш корабль миновал Кронштадт и вошел в Морской канал.
– Сейчас бы стоп-кран дернуть да и слезть, – оценил Стас, глядя на наш дом с палубы. – Во, смотри. Мужик из пятнадцатого дома рыбу ловит.
Я окинул равнодушным взглядом соседа с его спиннингами. Махать руками не хотелось.
Да, мы возвращались домой просто и буднично, будто сто раз так делали.
– Что-то вообще никаких эмоций, – подтвердил Стас, отыскивая глазами родные окна. – Хотя нет, погоди…
На балконе стоял его худосочный отчим. Он курил. Под растянутой майкой были видны лаконичные синие татуировки. Можно было бы предположить, что он встал пораньше, чтобы отправиться на службу. Но все знали, что этот чел не работает давно и упорно.
– Дэнчик, можно тебя попросить об одном одолжении, – сказал Стас как можно более равнодушно. – Сегодня вечером будь дома, ладно?
Не надо было, наверно, его слушать. Но вечером я был дома. Было около девяти, когда он написал мне в мессенджере:
«Ты о чем там думаешь?»
«Да так, – ответил я. – Спать хочется».
«Поработаешь немного свидетелем? Я тут с одним упырем хочу разобраться».
Я поднялся на десятый этаж. На лестнице, как всегда, воняло мусором. Дверь в квартиру Стаса была распахнута настежь. Оттуда слышались голоса.
Я немного напрягся. И вошел.
– Я говорю, вещи собирай, – услышал я голос своего друга, а затем увидел и его самого.
Он сидел на подоконнике и направлял на своего молодого папу ствол очень знакомого травматического пистолета.
Тщедушный мужик с татуировками сидел на диване в одном исподнем. Как обычно по вечерам, он был то ли бухой, то ли на веществах.
На полу были призывно распахнуты две пустые синие сумки из «Икеи». Стас знал, что вещичек у отчима немного.
– А это еще кто? – тупо спросил отчим, увидав меня. – А-а, звонок другу? Помню, помню.
– Встал, собрался и на выход, – повторил Стас сухо.
Потом он повернулся ко мне:
– Спасибо, что пришел, Дэнчик. Зафиксируй, пожалуйста, что у нас все происходит в рамках закона. Выселяем нелегального мигранта без регистрации.
Я достал телефон и включил камеру.
Увидев это, отчим выматерился. В том смысле, что он имел отношения с матерью истца и на этом основании является фактическим хозяином дома.
Собирать вещи он что-то не подрывался.
– А где мать-то? – спросил я у Стаса.
– В «Пятачке», на смене. Она сегодня в вечер.
– А вот тебе и хрен, – сказал отчим немного иными словами. – Ты, малой, берега попутал. Сегодня с утра воскресенье.
А ведь правда, подумал я. Мы немного выпали из нашего времени.
– Смена у ней вчера была, – продолжал счастливый муж. – А щас она до пятнадцатого дома пробздеться пошла. К подруге на именины. Или на поминки. Я так-то не в курсе. Опять на рогах придет, ну да ладно.
– Какие, на хрен, поминки, – взорвался Стас и вскочил. Его лицо пошло красными пятнами. Я знал, что ему очень стыдно за мать и за все остальное. – Какие, на хрен, именины. С вещами на выход. У тебя две минуты.
– Не гони, гражданин начальник, – осклабился молодой папа. – Не торопись, а то ведь успеешь.
С этими словами он приподнялся и встал со своего лежбища. Он был не крупнее Стаса, сутулый и тощий. Но он был опасен. Дело было даже не в татуировках – в них, как я знал, не содержалось никакой особенной легенды. Просто он был похож на ходячего мертвеца. Будто он сдох еще на первом сроке, а после второго его выкопали из земли и наскоро выучили снова ходить, жрать, гадить и материться.