– Не думаю. Слишком уж многое изменилось.
По документам Гарри было уже за пятьдесят, хотя он был еще очень красив. В кармане у него лежал паспорт канадского сотрудника мелкой импортно-экспортной фирмы. А Сингапур был как раз хорошим местом для торговли, это было очень удобное прикрытие.
Произошли и другие крупные перемены. Гарри знал, что имя его преследователя было Николас Локвуд, что он работает на Стивена Толбота и на хорошем счету у него. Знал он и то, что Локвуд здесь не для того, чтобы отправить Гарри на тот свет. После того как он пересек Индийский океан, он знал, что надежно скрылся от своего преследователя. В Сингапуре уже никто не смог бы его найти.
– Нет, – спокойно сказал Гарри, – если бы он охотился за мной, я давно был бы его жертвой. Он не из тех, кто может так просто промахнуться.
Он повернулся к Раму:
– Но нам следует помнить, что в один прекрасный день он придет за нами по поводу нашей с тобой совместной деятельности. Не заблуждайся, Рам. Если Локвуд занят фальшивомонетчиками, никто не сможет от него укрыться. Рано или поздно он добьется своего. И ты это увидишь.
Мужчины услышали детский смех у себя за спиной.
– Думаю, что ты прав, Гарри, – тихо сказал китаец.
– Да, Рам. Потому что в тот день, когда я встретил тебя, я перестал убегать от Стивена Толбота…
«И не просто остановился, – поправил он себя, – но и сам пустился в преследование за ним».
Хотя Гарри прибыл в Сингапур с большим количеством денег, но понял очень быстро, что резервы его постепенно иссякают. Он не вступал в знакомства с белыми плантаторами, которые, по всей видимости, стали бы интересоваться, кто он такой и откуда. Более всего он не желал распространения каких-либо слухов о вдруг появившемся новом лице, что могло бы дойти до ушей его преследователей. Кроме того, он не стал вступать в различные торговые операции, которые велись в основном на азиатских диалектах. И, хотя английский язык был довольно часто в ходу, он понял, что его прежние операции не будут иметь здесь такого успеха, как в Марселе.
Пока у него были деньги, он позаботился о том, чтобы купить себе хорошие документы. Смерть Розы, такая внезапная и нелепая, потрясла его до глубины души. Все-таки в его жизни много значила любовь к этой умной, незабываемой и непростой женщине! Впервые после войны со смертью Розы он получил возможность перестать скрываться. Но когда он прочитал, что Стивен Толбот отстранил Кассандру от операций с дорожными чеками, он знал, что преследование продолжится. Стивен был человеком такого рода, который не остановится ни перед чем, если только захочет. А он хотел смерти Гарри.
Из этого всего и исходил Гарри, планируя свою будущую жизнь. Он снял себе очень скромную квартирку и позаботился о том, чтобы запрятать свои деньги понадежнее, но так, чтобы их можно было в любой момент забрать. Затем он стал подумывать о том, чем заняться дальше. И ответ на это пришел сам собой, в совершенно неожиданном для него месте.
В одном из скверов около англиканского кафедрального собора Св. Андрея он случайно столкнулся с Рамом, у которого при этом разлетелась упаковка, а в ней оказалась бумага очень высокого качества. Гарри тут же понял, что эта бумага не для писем. Рам же, в свою очередь, взглянув Гарри в глаза, уже знал, что тот все понял.
Гарри тут же пригласил Рама к чаю. Оба довольно корректно попробовали создать в беседе первое представление друг о друге. Между делом Гарри намекнул, что ищет работу. Рам, представившийся как владелец типографии, сказал, что ему нужен посыльный.
– На улице сотни мальчишек, – отпарировал Гарри.
– Да, но мне нужен особый человек, кому я мог бы действительно доверять.
Работа была не та, что могла бы заинтересовать Гарри. Но его заинтересовала сама личность этого китайца-христианина с таким необычным именем. Его шестое чувство, помогавшее ему много раз, что-то нашептывало у. И он согласился.
За несколько месяцев Гарри изучил город так, будто всегда здесь жил. Он стал вхож во все самые известные места. Работа состояла в обслуживании клиентов – молчаливых белых людей, которые могли быть не то миллионерами, не то мореплавателями, не то контрабандистами. Но Гарри так и не удавалось узнать, чем на самом деле занимается китаец, хоть догадаться об этом не составляло большого труда. Клиенты расплачивались с ним довольно плотно набитыми бумажными конвертами.
Гарри продолжал терпеливо выжидать своего часа. Хоть отношения их стали почти дружескими и Рам вполне доверял ему свою типографию, служившую лишь прикрытием основной деятельности, о самом главном китаец разговора никогда не начинал. Пока однажды Гарри не вернулся с побитым лицом и сломанной рукой.
– Один сынок не хотел платить денег, – выругался Гарри, – но у него…
И тут Гарри потерял сознание. Когда он очнулся, то лежал в больнице у личного врача Рама. А сам Рам сидел у его кровати.
– Прости меня, – сказал он, – такое больше не повторится.
Гарри ухмыльнулся:
– В любом случае это в последний раз. Понемногу Рам раскрывал секреты своего маленького бизнеса. В потайном подвальчике была оборудована хорошая типография, где можно было печатать все: от паспортов и разрешений на жительство до денежных сертификатов.
– Ты был честен и терпелив по отношению ко мне, Гарри, – сказал ему Рам, – много раз у тебя была возможность украсть, либо утаить деньги, но ты этого не сделал. Теперь я – твой должник. Скажи мне, чем я могу тебе отплатить?
Гарри хорошенько обдумал этот вопрос. После того как он вышел из больницы, он вернулся в свою квартирку и забрал часть своих денег из укромного места.
– Почел бы за честь стать твоим компаньоном, – сказал он, Раму, выложив деньги.
– Но, Гарри, ты ведь не поддельщик, – запротестовал было Рам.
Рам никогда не пользовался термином «фальшивомонетчик» – это слово приводило его в шок. Он считал себя человеком, чей талант лежит не в созидании, а в воспроизведении.
– Ты прав, но вместе мы могли бы делать очень неплохие деньги.
– Гарри, единственное, что невозможно подделать здесь – это американские доллары. Невозможно подобрать подходящие чернила и бумагу.
– О зелененьких я и не думал, – вежливо ответил ему Гарри.
Он залез в карман и достал дорожный чек «Глобал».
Со временем рука Гарри зажила. Рам узнал кое-что о своем новом компаньоне. Гарри рассказал ему несколько самых трагичных эпизодов своей жизни, слегка сгладив нелицеприятные моменты.
– Это действительно так важно для тебя – отомстить этому Стивену Толботу? – спросил его Рам.
– Он не уйдет от меня, – ответил Гарри, – он знает, что я – единственный, кто может доказать, что это он убил Мишель. Но я слишком стар для того, чтобы скрываться. За свою жизнь мне еще ни разу не довелось остановиться и дать ему бой. Теперь он узнает, на что я способен.
Гарри замолчал, подумал о Мишель, в чьей смерти косвенно был повинен, и о Кассандре – девочке, которую он должен был держать в заложницах.
– У меня есть кое-какие долги, – сказал он тихо. Рам понимающе посмотрел на него. Он догадывался обо всем, что стояло за этими словами. И посмотрел на дорожный чек, который был у него в руке.
– Чтобы изготовить это, потребуется много труда, если вообще возможно это изготовить.
Гарри улыбнулся:
– Я не собираюсь.
– Но будешь, дорогой Гарри. При всем моем уважении, в этом ты мне не помощник, – Рам показал ему свои руки. – К сожалению, я не могу передать этот дар моих рук твоим. Но есть и кое-что такое, на что я не способен: многое, как для цветного, для меня закрыто. Многие люди не станут со мной даже говорить.
При всем своем достоинстве Раму не удалось скрыть досаду в своем голосе. И Гарри, будучи сам изгнанником, почувствовал это. Рам был христианином. Полмира было населено теми, кого набожные белые люди окрестили в свою веру, но в остальном всегда поворачивались к ним спиной.
Несколько лет Гарри провел в разъездах по местам, о которых раньше никогда ничего не слышал. Из посыльного Рама он превратился в его ученика, поглощающего все об искусстве фальшивомонетчиков. Он быстро понял, что усвоенное им в Марселе было детским лепетом. Гарри изучал ботанику, постигая секреты изготовления хороших сортов бумаги. Сквозь дебри химических формул он проникал в технологию изготовления чернил и изучил все разнообразие оксидов, способных придать точный оттенок пигменту. Он читал книги по металлургии, чтобы понять, насколько важен металл для изготовления печатных пластинок.
– Каждый чек будет неотличим от оригинала, – сказал ему Рам, – мои инструменты были бы беспомощны в чужих руках, так же как и инструмент музыканта.
Наряду с усвоением профессии фальшивомонетчика Гарри упражнялся и в изготовлении бумаги. Он ездил в Бирму, чтобы узнать, каким образом выпускалась лучшая в мире бумага из пород деревьев, растущих только в этом регионе. На Филиппинах он проследил за выпуском наитончайшей рисовой бумаги.
По возвращении в Сингапур он обнаружил, что Рам раскрыл секрет состава чернил, использующихся для изготовления дорожных чеков.
– В этой технологии нет ничего нового: для большинства валют применяется та же технология, – пояснил Рам, – удивительно, что мистер Толбот уделяет так мало внимания технологии. Но это и хорошо – меньше хлопот.
– А что с деталями на заднем плане? – спросил Гарри.
– Три, от силы четыре месяца потребуется для изготовления пластины, – тут Рам поднял вверх указательный палец, – но вся проблема в бумаге.
– Я думаю, это что-то наподобие долларовой, – процедил Гарри.
– Нет. Много, много лучше.
– Да, это будет задачка.
Потребовалось более года, чтобы найти ее. Немало мест объездил Гарри, прежде чем обнаружил ту породу дерева, из которой, по предположению Рама, можно было изготовить подобную бумагу.
«И в точности так, как это сделала Роза», – подумал про себя Гарри.
После всех этих путешествий Гарри улыбнулся, вспомнив о Розе. Лишь теперь он понял, почему ни в Европе, ни в Америке фальшивомонетчики не пытались подделывать чеки, – формула изготовления бумаги была венцом корпоративных секретов «Глобал».