– Мистер Уэллс годится мне в отцы. Он очень любезный джентльмен, начитанный и образованный человек. Поскольку тебя рядом не оказалось и сопровождать на ужин в тот вечер меня было некому, Фостер и Эдвард выбрали именно его в качестве наиболее подходящего и надежного спутника. Я не думала, что тебе не понравится, что я его пригласила. Если ты беспокоишься о том, не стану ли я влезать в сознание гостей, будь спокоен – не буду. Можешь мне поверить.
Корд внимательно посмотрел на нее, словно взвешивая ее слова.
– Мы все вынуждены тебе доверять, правда?
15
Благодаря усилиям Эдварда и Фостера, на свежевыстиранной, накрахмаленной и выглаженной льняной скатерти засверкало фамильное серебро Моро. Предзакатное солнце заливало столовую медово-янтарным светом, и даже выгоревшие цветы обивки стен, казалось, ожили. Селин настояла, чтобы тетя Ада села за столом по правую руку от Корда, а сама разместилась рядом с Говардом Уэллсом, предпочтя его компанию обществу Коллина Рэя.
Брат мирового судьи чопорно восседал рядом с тетей Адой. Костюм его вполне соответствовал его положению среди местной аристократии: плотный парчовый жилет, визитка и отделанный кружевом галстук. Этот наряд составлял разительный контраст с распахнутой на груди белой рубашкой Корда с длинными, пышно собранными у манжет рукавами.
С того места, где он сидел, Рэй легко мог – и не отказывал себе в этом удовольствии – пристально наблюдать за Селин, лишь вполуха слушая подробные кулинарные описания тети Ады. Селин сочла его вызывающе плотоядный взгляд оскорбительным. Корд же и виду не подал, что заметил молчаливую враждебность, с которой она смотрела на Рэя. Корд вообще лишь изредка бросал на нее быстрые взгляды.
Селин постаралась не обращать внимания на Коллина Рэя и сосредоточилась на беседе с Говардом Уэллсом. Ей пришлись по душе мягкий юмор и улыбчивость этого джентльмена. Она как раз собиралась расспросить, что читал ее собеседник за последнее время и что ему особенно понравилось, но в этот момент Рэй привлек всеобщее внимание.
– В городе поговаривают, что ваша жена – нечто вроде ведьмы, Моро. – Коллин Рэй поднял бокал, пригубив кроваво-красное вино, уставился на Селин поверх хрустального края.
Селин отложила вилку и сложила руки на коленях, но не отвернулась и не отвела взгляда. Сейчас ей хотелось действительно уметь насылать страшные проклятия. И она, ни секунды не колеблясь, повторяла бы их каждую минуту, потому что, похоже, для этого пришло самое подходящее время.
– Моя жена порядочная ворчунья, но не ведьма, – сказал Кордеро. Хмурое выражение его лица свидетельствовало, что он не расположен разговаривать на эту тему.
Селин была благодарна мужу за то, что он не захотел ничего объяснять.
– Бедняжка, – сказала вдруг Ада, обращаясь к Селин. – Я не понимаю, откуда все эти разговоры о том, что ты – ведьма?! Это так смешно!
Под впечатлением от одеяния Рэя и желая вернуть ему хорошее настроение, она повернулась к гостю:
– Сегодня утром местный колдун устроил здесь настоящий спектакль.
– Спектакль? – Рэй замолчал и сделал глоток вина, побуждая ничего не подозревающую Аду к подробному рассказу о происшествии.
– Сомневаюсь, что мистеру Рэю будет интересно, тетя, – сказал Корд.
– Ну почему же? Очень интересно! Так вы говорите, настоящий спектакль? – Рэй снова глотнул вина.
– Рабы очень взволнованы. Кое-кто из них был в городе и принес оттуда странные слухи. Естественно, все загадочное очень волнует их.
Ада принялась подробно рассказывать о стычке Селин и Корда с колдуном.
– Я и не знал, что в поместье осталось так много рабов. – Взгляд Рэя скользнул по лицу Селин и остановился на Корде. – Теперь, когда вы вернулись, неужели вы позволите колдуну устраивать здесь свои «мумбо-джумбо»? Большинство плантаторов считает, что все эти знахари-колдуны – самый верный путь к восстанию рабов. Вам следует продать его куда-нибудь подальше от острова.
– Мой отец считал иначе, и я тоже, – объяснил Корд. – Он понимал, насколько важно развивать у рабов способность хотя бы немного мыслить. В их жизни слишком мало того, во что можно верить. Пустоту заполняет вера в волшебство. Вы можете называть то, что делает колдун «мумбо-джумбо», но, если рабы верят, что он способен лечить болезни и вершить правосудие, разве от этого есть какой-то вред?
– Но, по-моему, это становится опасным для вашей жены!
Корд осушил свой бокал и дождался, когда Эдвард появится из полутьмы и снова наполнит его.
– Моя жена доказала, что не боится и способна противостоять колдуну. Рабы ценят демонстрацию силы. К тому же она спасла ребенка надсмотрщика.
– Я даже не знал, что у вас есть надсмотрщик.
– Это один за рабов. Он же отвечает за перегонку тростникового сока. А почему бы ему не отвечать за все это?
– Он раб, вот в чем дело. Вы действительно назначили его надсмотрщиком? – Рэй нахмурился.
– Нет. Я, пожалуй, назвал бы его управляющим. До моего приезда дела под его руководством шли достаточно хорошо, и я не намерен останавливать хорошо отлаженную машину. – Корд снова осушил бокал.
Рэй не смог скрыть своего презрения:
– Надеюсь, нам не придется в один ужасный день обнаружить вас всех в постелях с перерезанным горлом.
Селин повернулась к Говарду Уэллсу, надеясь, что он может предложить какую-нибудь новую тему для беседы, и обнаружила, что старик улыбается Аде. Оба они не обратили ни малейшего внимания на горячую дискуссию.
– Не хотите ли еще немного чочо, мистер Уэллс?
– С удовольствием. Очень вкусно, – оценил старик мягкий фруктовый напиток, который любили готовить островитяне.
Не найдя у этой парочки никакой помощи, Селин принялась внимательно оглядывать просторную столовую, массивный обеденный стол, ряд высоких и широких окон, выходящих на море. Фостер и Эдвард достигли отличных результатов в уборке, чистке и полировке мебели. Не прошло и дня, а дом засверкал, наполняясь новой жизнью. Слуги вымыли каждую хрустальную подвеску огромной люстры, висящей над обеденным столом. Солнечные лучи, отражаясь в хрустальных каплях, играли на стенах всеми цветами радуги.
Селин задумчиво отхлебнула глоток вина, не понимая, почему Корд все еще на нее сердится, и гадая, забудет ли он наконец о своем гневе, когда сегодня вечером они поднимутся в свои комнаты.
– Вы намерены… что?!
Громкое изумленное восклицание напугало Селин, и немного красного вина из ее бокала выплеснулось на белоснежную скатерть. Эдвард тотчас вышел из комнаты.
– Я сказал, что намерен дать вольную каждому из моих рабов как только вернется из Англии стряпчий, которого когда-то нанял для ведения дел мой отец.
– Вы не можете так поступить! – рявкнул Рэй.
– Почему нет? Ведь уже есть немало освобожденных рабов даже здесь, на Сан-Стефене. К тому же отмена рабства на островах вопрос только времени, не больше. И, смею вас уверить, что произойдет гораздо раньше, чем в Америке.
– Смешно!
– А я согласен с Кордеро, – заявил вдруг Уэллс и улыбнулся Аде.
Корд вопросительно посмотрел на Селин:
– А ты как считаешь? Думаешь, я сумасшедший, раз хочу лишиться собственности?
– Нет. – Она улыбнулась ему, и хотя не увидела ответной улыбки, но на мгновение ей показалось, что его враждебность исчезла. – Правду сказать, мне кажется, что с тех пор, как я тебя повстречала, у меня не было более веского доказательства того, что ты совершенно нормальный человек.
Когда они заканчивали ужинать, за окнами начали сгущаться сумерки. Ада предложила Говарду Уэллсу посмотреть коллекцию книг в домашней библиотеке и вызвалась его сопровождать. Как только смолк их оживленный разговор, Селин почувствовала себя очень неловко за столом, поэтому довольно скоро извинилась и оставила Корда и Коллина Рэя продолжать спор за бренди и сигарами. Девушка выскользнула в кухню, где и обнаружила Фостера и Эдварда, помогающих убирать остатки пира. Руки Ганни были по локоть в мыльной пене.
– Спасибо за прекрасный ужин, – поблагодарила Селин обоих слуг. – Я знаю, что в основном на столе были творения ваших рук.
– Мисс Ада знает несколько замечательных рецептов.
Фостер передал Эдварду деревянное блюдо, и тот аккуратно поставил его в буфет. Обернувшись, Эдвард сказал:
– Похоже, будет очень звездное небо. Неплохое время для романтической прогулки по саду. Я могу позвать Кордеро и…
– Он занят с мистером Рэем. – Она была уверена, что меньше всего Кордеро думает сейчас о романтической прогулке с ней по саду.
Выходя из кухни, Селин задержалась, чтобы поблагодарить Ганни за ужин, но служанка словно не заметила ее похвалы. Селин вышла через заднюю дверь и, пройдя по широкой веранде, спустилась в сад. По садовой дорожке, идущей сквозь густые заросли, она вышла на широкую террасу, откуда открывался прекрасный вид на море. Каменная скамья в дальнем конце террасы так и манила к себе. Недостаток удобства на этом жестком сиденье вполне компенсировался картиной восхитительного заката.
Селин сидела, сложив на коленях руки, и чувствовала, что ее наполняет ощущение покоя и гармонии. Она оглянулась, потому что ей показалось вполне возможным, что сейчас рядом с ней окажется дух Элис, который, надежно укрывшись в своем саду, тоже наслаждается гаснущим закатом и наступлением ночи. Небо меняло свой цвет, из ярко-оранжевого и желтого становясь бледно-персиковым.
Если Корд не забыл выделить нескольких рабов, как обещал, сад скоро обретет былое очарование. Селин и сама горела желанием закатать рукава и взяться за работу. Вдруг Селин ощутила странный холод – словно предупреждение о грозящей опасности. Это чувство оказалось настолько сильным, что она оглянулась. Увидев силуэт мужчины на фоне густой зеленой листвы, девушка заулыбалась, думая, что это Кордеро. Но улыбка исчезла, как только человек подошел ближе. Это был Коллин Рэй.
Селин вскочила со скамьи, намереваясь укрыться в доме, но Рэй оказался куда проворнее, чем она предполагала. Он преградил ей путь, напомнив Жана Перо и то, как этот юноша загнал ее в угол. Селин не могла сдержать дрожь.