— И переспали? Хорошо, что я привез Каролайн.
— Да, очень хорошо, — пробормотала Федра, которая хотела было объяснить, что мама имела в виду вовсе не это, но передумала: не хватает еще обсуждать с Айаном такие деликатные вещи.
Она просто повернулась и пошла, как она думала, к двери, почти не видя ничего перед собой, ну и, конечно, стукнулась об холодильник.
— О Господи! — воскликнул Айан, схватив ее за талию и выводя в холл. — Не может быть, чтобы ты до сих пор ударялась обо все углы и мебель.
— Со мной такое редко случается, — заметила Федра.
Она даже не успела смутиться, прикосновение его рук к телу обожгло и потрясло ее настолько, что она едва дышала от дикого нестерпимого желания прижаться к нему.
— Ну и хорошо. Тогда можно не опасаться и разрешить тебе дойти до гостиной самой.
Он отпустил ее, и она побрела по коридору, чувствуя себя ужасно одинокой и потерянной. Кэролайн сидела на диванчике и разливала кофе в белые чашечки с золотыми листочками. Этим сервизом обычно пользовались в доме, но Федре было как-то странно видеть Каролайн со знакомым кофейником в руках.
Она взяла чашку, поблагодарила и уселась в кресло. Все молчали, и атмосфера была напряженной. Никто не знал, что сказать; вернее, женщины не выказывали желания вести светскую беседу. Айан сам завел разговор.
— Мы многое уже успели сделать, разбирая папины бумаги, — кивнул он на письменный стол Чарльза.
Федра взглянула туда и увидела плоды их совместных трудов. С одной стороны стола возвышалась большая стопка папок — там уже было собрано все нужное. С другой — были навалены кипы счетов, документов, писем, хранившихся с незапамятных времен в столе и накопленных за годы работы в банке. На полу стояла корзина для бумаг, доверху наполненная.
Так они действительно возились с бумагами Чарльза, а значит, у Айана довольно близкие отношения с Каролайн…
— Такой был трудный день, — сказала Федра, поставив чашку на столик. — Если вы не возражаете, я пойду спать.
— Конечно, пожалуйста, — отозвалась Каролайн. — Мы тоже не задержимся. Правда, мистер Требэниан?
— Думаю, нет, — лаконично ответил Айан. — Прошлую ночь мы мало спали. Приятных сновидений, Федра.
— Спокойной ночи, — бросила она, уже выходя из комнаты.
Приятных сновидений? Когда она была маленькой, Айан всегда так прощался с ней на ночь. Но зачем он сейчас сказал это? Неужели думает, что она будет хорошо спать, когда его спальня находится прямо внизу, под ее комнатой? Или ему плевать?
А что он еще такое сказал? Они с Каролайн мало спали… Вот что так растревожило ее, заставив сердце колотиться как бешеное. Федра быстро прошла к себе. Но дверь не закрыла сразу, потому что услышала внизу голос:
— Спокойной ночи, мистер Требэниан. Увидимся утром.
Это сказала Каролайн, но как-то уж слишком громко. Что ответил Айан, Федра не расслышала. Может, ему не до игры в приличия, не терпится скорее затащить свою секретаршу в постель, поэтому он ничего и не сказал.
Ночью Федра долго лежала без сна, слушая шум моря за окном и стараясь не вздрагивать от каждого звука, который раздавался в старом доме и в первую секунду казался ей скрипом пружин кровати.
Когда она наконец заснула, то никаких снов не видела, а даже если и видела, то лучше было их не помнить.
Утром, когда Федра спустилась вниз, то сразу почувствовала запах кофе. Она пошла в кухню через холл, напевая и нарочно громко шаркая шлепанцами. Если Айан и Каролайн там завтракают, уютно устроившись, то лучше предупредить их о своем появлении, мало ли что…
Незачем ей было волноваться. В кухне Айан делал тосты, а Каролайн что-то не было видно.
— Доброе утро, — сказал он. — Хорошо спала?
— Прекрасно. А ты?
Она не могла расслабиться, и голос ее прозвучал резковато. Айан, без сомнения, заметил это, потому что вдруг заявил с мерзкой улыбкой на губах:
— Не так хорошо, как Каролайн.
Федре захотелось расцарапать его наглую физиономию. Нарочно он, что ли? Но она только натянуто улыбнулась и поинтересовалась непринужденным, как ей казалось, тоном:
— А она уже встала? — Потом взглянула на тосты и сказала: — Давай я приготовлю что-нибудь более существенное.
— Нет, я уже поел. Я слышал, как ты там плескалась в ванной, вот и решил тебе поджарить тосты. Каролайн давно уже работает с бумагами лапы.
Что ж, он выиграл этот раунд. Пока Федра думала, что бы такое сказать, Айан продолжал:
— Похоже, старик за всю жизнь не выкинул ни одной бумажки. Я нашел письма и оплаченные счета шестидесятилетней давности. И все это пришлось просматривать.
— Так Каролайн одна этим занимается? — удивленно спросила Федра, усаживаясь за стол.
— А что? Она работает у меня уже много лет. Очень компетентная дама, эта Каролайн.
Вне всякого сомнения, подумала Федра, причем ее знания и умения крайне разнообразны.
— Уверена, что это именно так, — сказала она. — Джоан называет ее солдатом в юбке.
Он пожал плечами.
— Несправедливо. Вон твои тосты, кофе на плите. А я пойду посмотрю, как там идут дела.
Федра проводила его взглядом. Как относиться к тому, что Каролайн читает бумаги и письма Чарльза, ее умершего мужа? Но Чарльз не был ей настоящим мужем, и Айан как сын имеет полное право решать, как лучше поступить с архивом отца.
Она завтракала нарочно долго, ведь спешить ей некуда. Мать теперь не встает рано, и раньше одиннадцати ее лучше не беспокоить.
Но тут любопытство, а может и чувство собственности, взяло верх. Это же все еще ее дом, раз Айан отказался принять его в дар. Почему же тогда они с Каролайн занимаются такими делами без нее?
Когда Федра, толчком открыв дверь, вошла в гостиную, то увидела Айана и Каролайн сидящими рядышком на диване, причем его щека почти касалась ее волос. Они рассматривали какую-то фотографию.
Гадкое, давящее чувство ревности закралось в душу Федры. Выразилось оно в отвратительной по содержанию мысли: она, пожертвовав собой, вышла фиктивно замуж ради этого черноволосого дьявола, ради того, чтобы дать ему возможность стать хозяином Кайн-Клета, а он теперь шепчется с Каролайн?
— Ну-ну, — сказала Федра. — Смотрю, вы заняты по уши.
Айан поднял глаза и посмотрел на нее каким-то отрешенным взглядом.
— А, Федра… — сказал он и сразу забрал фотографию у Каролайн. — Ты собралась проведать маму?
Вид у него был при этом, как у школьника, который что-то скрывает и пытается отвлечь внимание. Айан не из тех, кому удается это ловко проделать, да и у Федры глаз наметанный. Она сразу забыла о сцене, свидетельницей которой только что была.
— Что это за фотография? — спросила она, понимая, что дело именно в ней.
— Да просто так, снимок. Он вряд ли тебе будет интересен, — ответил Айан. — Какие-то знакомые отца.
Каролайн удивленно взглянула на него.
— Но мистер Требэниан, это же…
— Просто снимок, — перебил ее Айан. — Так что, ты уходишь, Федра?
— Ты второй раз меня спрашиваешь. Да, ухожу, но чуть позже. После того как увижу эту фотографию, которую ты не хочешь мне показать. — Айан так настойчиво старался от нее избавиться, при этом явно желая припрятать фотографию, что Федра заподозрила неладное. Она подошла к нему, протянула руку и потребовала: — Дай мне это сюда!
Она сказала это таким строгим учительским тоном, что Айан не замедлил отреагировать:
— Хорошо, что я не ее ученик, правда? — сказал он Каролайн. — Нам с тобой не поздоровилось бы, учись мы в ее классе.
— Ничего подобного, — ответила Каролайн. — Мне кажется, что Федра очень хорошая учительница.
Федра удивленно взглянула на секретаршу Айана и поймала себя на том, что та ей нравится.
— Спасибо за комплимент, — сказала она. — Впрочем, я действительно хорошая учительница. Айан, можно мне посмотреть фотографию?
— Лучше тебе этого не делать, — ответил он грустно.
— Почему?
Она настаивала, хотя понимала, что если уж Айан не хочет показывать ей снимок, то у него есть на то причина.
— Потому что я этого не хочу.
— Это не ответ, — возмутилась Федра и попробовала забрать фото.
Айан отвел ее руку.
— Не ответ? Ладно. Тогда вот другой. Потому что я не хочу причинять тебе боль. Так лучше?
— Боль? Ничего не понимаю.
У нее и так душа болит, так что же может быть на той старой фотографии?
— Перестань, Айан. Давай фотографию.
По его глазам она увидела, что победила.
— Хорошо, — сказал он. — Пусть будет по-твоему. Но не говори потом, что я не предупреждал тебя. — И он отдал ей снимок.
Она с победоносным видом схватила его и принялась рассматривать.
На старой черно-белой фотографии, с трещиной посередине, была запечатлена парочка — мужчина и женщина. Мужчина обнимал одной рукой женщину за талию, она смотрела на него любящим взглядом, но взгляд его был обращен не на нее, а в объектив. Сзади них возвышалась Эйфелева башня.
Улыбка сползала с лица Федры, по мере того как она вглядывалась в лица двух влюбленных. У нее вдруг голова пошла кругом, перед глазами все поплыло, и фотография задрожала в руках.
Мужчина на снимке был Чарльз Требэниан, а женщина — ее мать, Эстер Пенденинг.
Глава 8
В открытое окно квартиры Эстер дул холодный ветер, он вздымал занавески, шелестел страницами газеты, лежавшей на столе, а главное — выгонял запах дыма и наполнял комнату свежим морским воздухом. Эстер поежилась и плотнее закуталась в жакет. Придется потерпеть, она же хочет скрыть, что курила, но ведь Федра все равно догадается — в квартире настоящая стужа.
Скоро она придет, и если с ней появится Айан, то значит, ее маленький трюк сработал. Из него получится хороший муж, если он решится на это. Разве только?.. Можно лишь строить предположения, но ведь речь идет об Айане, у которого непростой характер. Он видит лишь то, что хочет видеть. Точно так же, как и его отец.
Тяжело вздохнув, Эстер пошла на кухню и поставила чайник. Федра должна прийти с минуты на минуту. Порыв ветра сбросил газету на пол, пластиковый абажур закачался. Хватит, пожалуй, проветривать, решила она и стала закрывать окна.