Айан поднял голову как раз в тот момент, когда сестра вошла в кухню.
— А, наша Спящая Красавица проснулась! — язвительно заметил он. — О нет, больше аромата кофе здесь не чувствуется, мы в экзотическом саду! Что за дрянью ты надушилась с утра?
— Айан! — взвизгнула Джоан и бросилась на шею к брату. — О, Айан, а я думала, что ты в Лондоне.
— Так и должно было быть, — сказал он, осторожно высвободился из объятий сестры, поцеловал ее в щеку и усадил на ближайший стул. — Что это за идиотские выходки, Джоан? Твой несчастный муж чуть с ума не сошел от волнения за тебя, пока я его не успокоил.
— Он сходил с ума? А как чувствовала себя я, когда застала его с этой Бирд? — воскликнула Джоан, стукнув в сердцах ладонью по столу. — И он с ней еще и флиртовал…
— Ошибочка, сестренка, — перебил ее Айан. — Ничего такого не было. Он советовался с Идой по поводу подарка. Хотел сделать тебе подарок к Рождеству, понятно? А ты, как всегда, подумала черт знает что.
— Как? — воскликнула Джоан, театрально всплеснув руками. — Не может этого быть! — Айан молча наблюдал за ней, и она обратилась к нему: — А откуда ты знаешь? И потом, они же шептались!
— Конечно, шептались. Это же должен быть сюрприз, а сюрприз не обсуждают, крича во всю глотку, — объяснил Айан, втолковывая ей прописные истины, как ребенку. — Антон и попытался объяснить тебе это, да ты и слушать не стала. Он мне все рассказал. Ты убежала в таком состоянии, что он испугался: а вдруг тебе придет в голову с собой что-нибудь сделать.
Джоан слушала с довольным видом.
— Он думал, что я брошусь под поезд? Или утоплюсь? — радостно спросила она.
— Что-то в этом роде. И нечего радоваться! Ты нам всем доставила массу неприятностей.
Она присмирела и, опустив глаза, виновато призналась:
— Я не хотела.
— Конечно, не хотела. В общем, Антон приедет за тобой днем. На его месте я бы оставил тебя без подарка.
— Ну ты известный вредина, — заметила Джоан. — Антон простит меня. Он всегда меня прощает.
Так, значит, и у вас бывают размолвки? — удивился Айан. — Будь я проклят, если женюсь.
— Ха! Кому ты нужен? — фыркнула сестра.
Федра, которая стояла к ним спиной и наливала себе кофе, чуть было не воскликнула «мне!», но удержалась. Правда, рука у нее дрогнула, и она обожглась кипящим кофе.
— Ох… — пробормотала она, стараясь справиться с болью, мысленно ругая себя за неуклюжесть.
Но Айан все заметил и вскочил.
— Нечего тебе самой тут хозяйничать, — проворчал он и потащил ее к крану.
Он пустил холодную воду и подставил ее руку, а она уже ничего не чувствовала, кроме этого магического прикосновения, но оно повергало ее в страшную тоску. Федра никак не могла понять, что на нее так подействовало, а потом вспомнила, как Айан сказал про женитьбу, и сердце ее оборвалось… Черт! Ну почему же она никак не может себя взять в руки и перестать реагировать на подобные вещи? Она не должна так раскисать… Ведь все это время она приучала себя к мысли, что будет жить без него, даже боль притупилась… Так нет, стоило им только встретиться — и все опять повторилось: боль, отчаяние, тоска.
— Теперь все в порядке, — сказала Федра, выдернув руку, и направилась к двери. — Спасибо.
— Не стоит благодарности, — буркнул Айан. — Можно узнать, куда ты идешь?
— Выйду на свежий воздух.
— Ты не допила кофе. И не позавтракала.
— А… — Она вернулась и залпом допила кофе. — Поем позже.
С этими словами Федра поспешила прочь из кухни, только бы не видеть его лица, не слышать его голоса, не бояться, что он подойдет к ней.
Снег перестал идти еще ночью, стояла удивительная тишина и все кругом, насколько хватало глаз, было покрыто пушистым ковром, сверкающим в лучах утреннего солнца.
Федра бродила некоторое время по окрестностям, дошла до гавани и постояла там, любуясь свинцово-синим морем, темными скалами, неугомонными крикливыми чайками.
Изрядно замерзнув, Федра двинулась обратно, решив зайти к матери. У дверей ее квартиры она почувствовала запах табачного дыма — мама курила свою очередную сигарету. Вздохнув, Федра постучала и, когда вошла, не сказала ни слова по поводу запаха и наспех открытых окон.
Эстер хватило одного взгляда на дочь, чтобы она все поняла.
— Айан приехал?
Федра рассмеялась.
— Мама, неужели это так заметно?
— Боюсь, что да. И еще я вижу, что ничего не изменилось.
— Нет. Я еще надеялась, но когда увидела его…
Эстер вздохнула.
— Знаю, каково это. Таковы все Требэнианы. Проходи, давай перекусим.
Федра вернулась в Кайн-Клет в середине дня. Еще издали она увидела у входа в дом чужую машину, а возле нее Антона. Значит, приехал за женой. Вот и Джоан стоит на ступеньках и ждет, пока он погрузит чемоданы.
— Звонил Питер, — сообщила она Федре. — Ты его упустила.
— Вот и хорошо.
Та только рассмеялась.
— И Айана ты упустила. Он уехал обратно в Лондон. Но у него отвратительное настроение, поэтому, считай, тебе просто повезло. Поверь мне.
Федра не могла с ней не согласиться, но от этого известия у нее все же екнуло, а потом заныло сердце. Ей удалось выдавить улыбку, но сказать она ничего не смогла.
— Вы что, поссорились с Айаном? Или что-то еще?
— Нет, не поссорились. И не «что-то еще».
— Поняла. Когда он такой, с ним просто невозможно находиться рядом. Уж я-то знаю. Ладно, а как он отреагировал на новость о том, что ты даришь ему дом?
— Не очень хорошо. То есть плохо отреагировал.
Джоан улыбнулась и потрепала Федру по руке.
— Тебе достается от нас, Требэнианов. Ты такая мудрая, добрая, а мы с Айаном можем завестись из-за малейшей чепухи.
Федра вовсе не считала себя мудрой, равно как и Кайн-Клет вовсе не чепуха. Но она прекрасно поняла, что имеет в виду Джоан.
Тут подошел Антон, и Джоан подхватила его под руку. Он поцеловал жену и сказал:
— Нам пора ехать, детка. Я должен вернуться в Париж завтра утром.
— Но ты даже не поздоровался с Федрой!
— Привет, Федра. — Антон раскланялся с ней, как это делают только артисты или танцоры. — Я просто счастлив повидаться с тобой.
— Привет, Антон. Но вам пора ехать, поэтому и до свидания, — ответила Федра.
— Ах да. Тогда до свидания! — рассмеялся он и снова раскланялся.
— Да что ты тут целый спектакль устроил, — сказала Джоан. — На Федру это не производит никакого впечатления.
— Ты не права, я в восторге. Я так никогда не сумею сделать.
Джоан только укоризненно покачала головой и заметила, что не верит ей.
Через минуту они распрощались, сели в машину и покатили прочь. Провожая их взглядом, Федра вспомнила слова Джоан насчет Требэнианов. Да, тем, кто их любит, достается сполна, но жизнь без них кажется тусклой и безрадостной.
Она смахнула слезинку, открыла дверь и вошла в затихший дом.
Уроки закончились. Федра стояла перед зеркалом в своей комнате и причесывалась, когда в дверь неожиданно постучали.
— Войдите, — сказала она.
Дверь открылась, и на пороге появилась Дженифер Рейли.
— Привет, Дженифер. Что-нибудь случилось? — Федра положила расческу на столик и подошла к девочке.
— Нет, мисс Пенденинг. Мисс Картер послала меня к вам сказать, что к вам посетитель.
— Посетитель? — удивилась Федра.
К ней никогда никто не приходит, как, впрочем, и к остальным учителям. Только мисс Картер принимает редких гостей в маленькой гостиной в ее квартире при школе. Все остальные встречаются с кем бы то ни было за пределами школы — в кафе или в кондитерской. Приезжают же к учителям родственники и друзья.
Федра взглянула на будильник, стоявший на столике у кровати. Половина пятого. Кто это может быть? Неужели мама?
— Где она? Вернее, где мисс Картер велела ей подождать?
— Кому? — не поняла тугодумка Дженифер.
— Моей гостье.
— А, так это не она, а он, — заявила девочка, с любопытством глядя на учительницу.
Удивленная Федра уставилась на Дженифер.
— Так это мужчина? — переспросила она.
Та закивала головой.
— Я же сказала, посетитель. Да, мужчина, и молодой к тому же. Он… можно даже сказать, очень интересный. Ой, извините, мисс Пенденинг! — Она зажала рот рукой. — Я имела в виду…
— Ничего, Дженифер. Так что ты сказала, где он сейчас?
— Я не сказала, но мисс Картер велела провести его в учительскую.
— О да, конечно. Спасибо. Будь добра, пойди и скажи ему, что я приду через минуту.
— Хорошо, мисс Пенденинг.
Дженифер с готовностью развернулась, стукнулась о косяк двери, споткнулась о порог и побежала по коридору к лестнице. Федра бросила на себя взгляд в зеркало, пригладила волосы, потом поправила юбку и поспешила за ней.
Молодой и интересный мужчина? — подумала она. Айан? Нет, конечно, но кто же это еще может быть? Что он здесь делает? Вдруг что-то случилось дома?
Пока она дошла до учительской, у нее уже сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения, но вот по какой причине — то ли из-за того, что это Айан, или из-за того, что в Порткелли могло что-то произойти, — она не понимала.
Однако все ее волнения оказались напрасными, потому что это был вовсе не Айан, а Питер Шарки. Он сидел за столом в компании Генриетты Дюшен, учительницы французского, и хихикающей Барбары Бингли, преподающей музыку, и пил чай.
Волнение Федры сменилось раздражением — надо же, Питер Шарки! Какого черта его принесло?
— Питер, — обратилась она к нему хорошо поставленным учительским голосом.
Тот просиял, поставил чашку и вскочил из-за стола.
— Федра, дорогая! Ты выглядишь потрясающе.
Барбара снова хихикнула, и Федра поняла почему. В этой синей юбке, белой блузке и бесформенной шерстяной кофте она выглядит более чем заурядно.
— Спасибо, — сказала она довольно сухо. — Что ты делаешь здесь, Питер?
— Я пришел, чтобы украсть тебя отсюда, — ответил он и обвел достаточно красноречивым взглядом учительскую, которую отличала такая суровая казенность обстановки, что становилось непонятно, как молодые приятные женщины могут здесь находиться.