К ее радости, Мими улыбнулась:
– Если хотите, могу дать вам несколько уроков йоги, пока мы здесь.
– Спасибо, мисс Робертсон, с удовольствием поучусь у вас, – ответила Би и подумала: «А это уже прогресс».
– Зовите меня Мими. Нам же здесь еще жить и жить, и вам незачем называть меня «мисс Робертсон». Спасибо, что принесли чай, – взглянув на поднос, добавила Мими.
– Мне это совсем не трудно… Мими. Я попросила Умберто добавить печенье, если вам вдруг захочется есть.
К удивлению Би, кинозвезда повернулась к ней и просияла открытой, искренней улыбкой.
– Если вдруг мне захочется есть? Беатрис, мне всегда хочется есть. Последние двадцать лет меня не покидает чувство голода.
Би тоже улыбнулась, радуясь, что ей приоткрылась другая, человеческая сторона знаменитости. Она рискнула задать вопрос личного характера:
– Простите за любопытство, Мими, но вы ели сегодня?
– Мой завтрак состоял из стакана апельсинового сока.
– Только сок?
– Увы, – грустно кивнула Мими. – Яичница с беконом не для меня.
– А ломтик поджаренного хлебца?
– Иногда я позволяю себе ломтик такого хлебца, но без масла. Я стараюсь сокращать порции.
– Тогда из чего состоит ваш ланч?
– Ланч я пропустила.
– Ну и ну! Вы всегда так мало ели?
Мими уселась на краешек кровати и кивнула. Хотя Гейл и говорила, что кинозвезде за сорок, выглядела она ровесницей Би. Даже сейчас, без всякого макияжа, Мими была на удивление красива, а ее телу могли бы позавидовать юные гимнастки. Но все это достигалось ценою изрядных жертв.
– Я давно уже ем как мышка. С тех пор, как попала в мир кино. А вы, Беатрис? Вы всегда были такой стройной?
– В общем-то, да. А последние месяцы мне хватало неприятностей, отчего я еще похудела. И потом, с самого приезда в Монтегрифоне я постоянно двигаюсь. В основном хожу.
– Движение, Беатрис, – ключ ко всему.
– Называйте меня просто Би. Все друзья меня так зовут. А то Беатрис звучит как-то официально.
– Хорошо, Би… Смотрю, Умберто поставил две чашки. Вы пьете зеленый чай?
– Я пью все, кроме крепкого кофе на ночь.
– Кофе я не пила уже лет десять, если не больше.
Мими встала и подошла к подносу. Взяв чайник за бамбуковую ручку, она разлила чай по красивым чашечкам.
– Знаете, Би, я где-то читала, что кофе – это яд. По уровню вреда, наносимого им организму, кофе стоит вровень с алкоголем.
– Только не говорите, что алкоголь мне вреден. Это невыносимо слышать, когда мы живем в окружении виноградников.
Мими улыбнулась. Она подала Би чашечку, а свою отнесла на диван, жестом пригласив Би сесть рядом. Би пристроила тарелку с печеньем между собой и Мими.
– Мими, вы пробовали это печенье?
– Пробовала, но очень давно.
– Его хорошо размачивать, тогда оно сразу размягчается. Я бы не прочь полакомиться, но только если вы составите мне компанию. Что скажете? – спросила она, перехватив взгляд кинозвезды.
Мими колебалась, решая, как ей быть.
– Всего одну. Ведь я пропустила ланч.
Они съели по печенью. Би смотрела, как Мими окунула свою в чай и осторожно откусила.
– Вкусно?
– Потрясающе вкусно.
Судя по лицу Мими, так оно и было.
Би съела второе печенье и вспомнила, о чем собиралась поговорить.
– Вы упомянули движение. Все эти дни я гуляла по долине в разных направлениях. Здешний воздух просто фантастически на меня действует. Я стала намного спокойнее и сплю как убитая. Может, вы согласитесь прогуляться вместе со мной? Места удивительно красивые.
– Согласна. Вид из моего окна потрясающий. Я бы не прочь прогуляться, но не сегодня. На остаток дня у меня полно дел. Вечер будет еще напряженнее, учитывая, что в Штатах наступает день. Всем приспичило мне звонить: личному секретарю, бухгалтеру, агенту, адвокату, торговцу недвижимостью и бог еще знает кому. Поэтому я останусь у себя и в промежутке между звонками позанимаюсь йогой. Всем хочется устроить видеоконференцию со мной, но я не могу согласиться, пока не буду выглядеть более или менее нормально. Может, мы отправимся погулять завтра или послезавтра? Я бы с удовольствием.
– Завтра Умберто везет во Флоренцию партию местного вина. Приглашал меня с собой. Не хотите и вы поехать?
– Ни в коем случае, – решительно замотала головой Мими. – Достаточно одному туристу меня увидеть, и все кончится. Если меня сфотографируют на флорентийской улице и снимок попадет в соцсети, тайна нашего пристанища будет раскрыта. Вы, если хотите, поезжайте, но хорошенько замаскируйтесь. И следите, чтобы никто из папарацци не сел вам на хвост. Они же как пиявки, – усмехнулась она.
– Раз вы не возражаете, я поеду, но выходить из машины не буду. Вы могли бы сделать то же самое. В машине вас никто не увидит.
– Я бы не прочь прокатиться, однако рисковать не стану. Вы обязательно поезжайте, а я завтра постараюсь выбраться с вами на прогулку… Би, наклонитесь ко мне, – вдруг попросила Мими.
Би послушно наклонилась. Мими осторожно взяла ее за подбородок, повернула пострадавшей щекой к свету и стала внимательно рассматривать. Затем она проделала то же с головой Би, глядя на шрамы и короткие волосы. Закончив осмотр, Мими разжала пальцы и откинулась на спинку дивана.
– Гляжу, вам досталось куда серьезнее, чем мне. У вас ведь были прекрасные длинные волосы. Должна сказать, что ваши шрамы успешно затягиваются. Еще болит?
– Сейчас уже нет. – Би покачала головой. – Первые дни, когда меня вывели из комы, голова просто раскалывалась. И кожа отчаянно зудела. Но зуд давно прошел. И боли я не чувствую. Врач говорил, что к концу лета я буду почти как новенькая. Будем надеяться. А вы уже прекрасно выглядите.
– Только не на снимках с высоким разрешением. Там видна каждая морщинка и царапинка.
Пока они говорили, Би убедилась, что, кроме следов от нескольких мелких порезов, на лице Мими нет ни одной морщины. Кожа знаменитости была гладкой как шелк. Би уже собиралась сказать комплимент, когда Мими заговорила снова, недовольно сморщившись:
– Знаете, что я получила вчера? Электронное письмо от режиссера, с которым работала в прошлом. Он написал о желании попробовать меня на роль зомби. Наверное, он считает, что облек свое предложение в тактичную форму. «Лицевые изъяны добавят образу достоверности». Так и написал.
Мими замолчала, успокаивая себя серией глубоких вдохов-выдохов.
– Киноиндустрия полна редкостных придурков.
– Не только киноиндустрия, – возразила Би, решив поддержать Мими. – Как-нибудь я расскажу вам о своем опыте. – Она наклонилась к лицу актрисы. – А у вас кожа совсем гладкая. Если бы я так выглядела к концу лета, то только радовалась бы.
Это было преувеличением, но Би знала, что мир кино сплошь состоит из преувеличений.
– Вы очень любезны, Би. Но вы моложе меня. У вас сильный организм. Вы быстро избавитесь от шрамов.
Мими допила чай. Би последовала ее примеру, чувствуя, что их разговор подошел к концу.
– А теперь я продолжу тренировки, потом начну звонить. Мне было приятно поговорить с вами. Обещаю, что завтра мы обедаем вместе.
Би вышла из комнаты Мими. Надо же, она пила чай со всемирной знаменитостью. Би даже ущипнула себя за руку, желая убедиться, что это не было плодом ее фантазии. За время жизни на вилле она привыкла проводить время в одиночестве или в обществе пса, довольствуясь нечастыми разговорами с Умберто, Инес и Люком. Она почти забыла о своей знаменитой спутнице, остававшейся затворницей. И вдруг Мими начала оттаивать. Оказывается, с ней можно просто разговаривать, получая наслаждение от общения. Более того, с ней можно подружиться. Эта мысль вызвала у Би душевный трепет. Ведь это будет дружба с женщиной из совершенно иного мира. Би начинала понимать слова Гейл, говорившей, что у Мими есть и другая, вполне человеческая сторона личности. Улыбаясь, Би спустилась вниз. Она сообщила Умберто, что обязательно поедет с ним завтра во Флоренцию, но без Мими.
Перед обедом Би снова вышла на прогулку, на этот раз короткую и без Ромео. На обратном пути, когда она проходила мимо Подере Нуово, ее окликнули.
– Добрый вечер, Беатрис. Вас ведь так зовут?
Сегодня в тоне Риккардо не ощущалось прежней раздражительности. Би остановилась, ища его глазами. В проеме двери никого не было. Би осмотрела заросший сад и наконец заметила Риккардо сидящим на скамейке под старым, корявым оливковым деревом. Облака на горизонте закрывали солнце. Теней почти не было, что позволило Би получше рассмотреть Риккардо. Но и он, конечно же, увидел все ее шрамы.
– Добрый вечер. Да, я Беатрис, или просто Би. – Она решила сохранять официальный тон, но все же приветливо улыбнулась отшельнику. – А вас зовут Риккардо?
– Так оно и есть. Что приключилось с вашей головой?
Вопрос был задан вполне дружелюбным тоном, хотя и без намека на тактичность.
– Со мной произошел несчастный случай.
– Это-то мне понятно. – Риккардо умолк.
Би только сейчас заметила в его руке стакан с красным вином. Поймав ее взгляд, он приподнял стакан и спросил:
– Можно угостить вас вином? Местное – и чудесного качества.
Предложение удивило Би. С одной стороны, ей было любопытно побольше узнать об этом странном человеке. Но с другой, ее отталкивала его грубоватая прямота. После недолгой внутренней борьбы любопытство одержало верх и она согласилась:
– Я с удовольствием, благодарю.
– Бутылка здесь, а вот за стаканом вам нужно сходить. Кухня в самом конце коридора. Там полным-полно рюмок и бокалов.
Би услышала знакомую резкость в его тоне, но переборола себя, поднялась на крыльцо и вошла в дом.
Там ее ждал сюрприз. Почему-то она думала попасть в грязное, захламленное логово, но в коридоре было безукоризненно чисто. Такая же чистота оказалась и на кухне. Ни одной грязной тарелки, а пол выглядел так, словно его недавно мыли. Кухня была просторной, с традиционным тосканским очагом, занимавшим изрядную часть пространства. Посередине стоял массивный крестьянский обеденный стол, у стены – разделочный стол, с которым соседствовал громадный посудный шкаф. В верхней его части на открытых полках разместились стаканы и чашки. Тарелки находились на крепкой деревянной стойке. Узкая дверь вела в кладовую, и, поскольку она была открыта, взору Би предстали полки, уставленные бутылками, как полными, так и пустыми. Чувствовалось, что вино играло важную роль в жизни Риккардо. Взяв стакан, Би вышла из дома.