– Если бы удалось найти картину Мартини, это бы решило все ваши финансовые проблемы?
– Более чем! Мы продолжаем надеяться, что однажды она найдется, но боюсь, это несбыточная мечта.
Люк заложил руки за голову и глубоко вдохнул.
– На сегодняшний день картина не найдена, но нет смысла лить слезы по этому поводу. – Он посмотрел на Би. – Если вам хочется включиться в поиски – пожалуйста. Однако я особых надежд не питаю. Насколько все мы знаем, картину давно могли украсть.
– Или ваш прадед спрятал ее в сыром помещении вроде погреба, и она сгнила.
– Не напоминайте мне про погреб.
Люк улегся на теплый камень и закрыл глаза. Би стала мечтать о неожиданном обнаружении шедевра. Время от времени она поглядывала на Люка и понимала: ей нравится этот симпатичный мужчина, живущий в столь прекрасном месте. Только в жизни ему не везло. Он потерял мать, расстался с невестой, пережил смерть любимого деда и фактически потерял отца. Ее чувства к Люку крепли, но развитие отношений с ним, как и находка шедевра Мартини, было несбыточной мечтой. Даже если он оправится после разрыва с невестой – а эта рана и сейчас оставалась кровоточащей, – серьезных отношений с ним за оставшийся месяц все равно не построить. Курортный роман, и не более того.
Это тоже было бы заманчиво, но Би знала: ей нужно большее, а большее невозможно, поскольку ей все равно придется отсюда уехать и решать непреодолимую проблему с работой. Можно и не уезжать, плюнуть на карьеру и стать женой фермера. При всей притягательности этой идеи для Би Люк не давал понять, что мечтает о том же. К тому же Би знала: ей, как и невесте Люка, захочется большего. Она не кривила душой, говоря его отцу, насколько ей важна карьера. Она не представляла, как пожертвует карьерой, даже ради Люка. И чем лучше она узнавала сына Риккардо, тем отчетливее понимала, что не посмеет сделать ему больно, сблизившись с ним, а затем, подобно Дон, покинув. Особенно сейчас, когда на его плечах лежал тяжелый груз ответственности за судьбу имения и всех, кто здесь работал. Сожалей не сожалей, мечтай не мечтай, а между ними ничего не может быть.
Видя Люка таким спокойным и расслабившимся, она решила вновь заговорить о Риккардо:
– Люк, ваш отец приглашал меня посмотреть его картины. Он очень талантливый художник.
Глаза Люка широко раскрылись, но он промолчал.
– А вы с ним не общаетесь?
– Это он вам так сказал?
Люк говорил спокойно, но от недавней безмятежности не осталось и следа. Его лицо стало жестким.
– Ничего такого он мне не говорил. Сказал лишь, что редко покидает дом и почти ни с кем не видится.
Несколько минут Люк молчал, а когда заговорил, голос его звучал совсем тихо.
– Би, мне тогда было всего десять. Я лишился матери. Отец был нужен мне, как никогда, а получилось, я потерял и его. Он отправил меня в Англию, в очень престижную школу со спартанскими порядками, и с тех пор мы почти не виделись.
Люк и сейчас говорил об этом с нескрываемой болью. У него даже лицо изменилось. Би представляла, какой трагедией стали те события для десятилетнего мальчика.
– Умберто говорил, что после смерти вашей мамы у отца произошел душевный надлом.
– Откуда мне знать? Я лишь знаю, что он бросил меня, когда я острее всего нуждался в отцовском внимании и поддержке. Но его дверь всегда была крепко заперта, и я жил на вилле, а не в Подере Нуово – доме, где родился. Если бы не дед и не Умберто с Инес, я бы, наверное, не выжил. – Люк посмотрел ей в глаза. – Так что да, мы с ним не общаемся.
– И у вас нет желания попытаться?
Люк молча покачал головой. Выждав немного, Би решила сменить тему. Она полезла в рюкзачок и достала бутылку с водой. Вода нагрелась еще сильнее. Би предложила воду Люку, но он отказался:
– Спасибо, мне не хочется пить.
К ее удивлению, он вновь заговорил об отце:
– А как вам картины?
– Вашего отца? Они великолепны. Сразу видно, насколько он талантлив.
Может, рассказать Люку, что Риккардо писал ее портрет? Подумав, Би решила этого не делать.
– Вы ведь наверняка видели отцовские картины?
– Да. В детстве, но я почти ничего не помню. Несколько месяцев назад я посмотрел в Интернете сведения о нем и увидел его поздние работы. Вы правы, он очень хороший художник. Жаль, что ему не удалось стать хорошим отцом.
Значит, Люк все-таки интересовался отцом. Это уже было хорошей новостью, однако Би решила не углубляться в опасную тему. Она сделала несколько жадных глотков, убрала бутылку и встала.
– Пойду-ка я домой и приму душ. Если погода не испортится, в следующий раз я приду сюда, нарядившись в бикини.
– Обязательно приходите. Вода холодная только потому, что вытекает из-под земли, в нескольких метрах над нами. Говорят, эта вода обладает лечебными свойствами. Может, она ускорит и ваше выздоровление. Хотя вы и сейчас выглядите намного лучше, чем месяц назад. Кстати, когда вы возвращаетесь в Лондон?
– Ближе к концу августа. Сроки зависят от Мими. На следующей неделе, в пятницу, я должна показаться лечащему врачу. Тогда и узнаю его мнение о моем состоянии.
– Вы говорите про больницу в Сиене?
Би кивнула.
– Как вы намерены туда добраться?
– Поеду на маленьком «фиате», что мы взяли напрокат. По словам Умберто, в городе не так-то легко найти место для стоянки, поэтому выеду совсем рано.
– На какое время вам назначен осмотр?
– Меня ждут к десяти. Пожалуй, стоит выехать около девяти или даже раньше.
– Кстати, в ту пятницу мне тоже нужно в Сиену. У меня встреча в половине одиннадцатого, которая вряд ли затянется надолго. Если хотите, отвезу вас туда и обратно. Тогда вам не придется мучиться с поиском стоянки.
– Я не помешаю вашим планам? Спасибо, это было бы здорово.
– Когда придете на виллу, пришлите мне сообщение с точным временем приема. У вас есть мой номер?
Би покачала головой.
– Тогда записывайте.
– Еще раз спасибо, Люк, – сказала Би, занеся в память телефона его номер. – Это великолепное предложение. Ну а теперь я пойду.
– С удовольствием бы вас проводил, но, когда я окончательно обсохну, мне нужно кое-что посмотреть в долине… Пожалуйста, не пугайтесь, но один из рабочих нашел обглоданную тушу оленя. Похоже, его растерзали волки. Надо проверить ради всеобщего спокойствия.
– Только, пожалуйста, будьте осторожны. Не хочу, чтобы с вами случилась беда.
Люк улыбнулся:
– Я этого тоже не хочу, но вероятность крайне мала. Волки шастают по ночам. За последние четыре года я видел всего одного, и тот, заметив меня, убежал. Можете не волноваться.
– И все-таки…
– Обещаю быть осторожным. Я рад, что пришел сюда поплавать. А то постоянно откладывал на другой день. И охладился, и на вас посмотрел. Глупо избегать этого места из-за невеселых воспоминаний. Жизнь продолжается, Би. И мне надо это помнить.
Повинуясь импульсу, Би наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Рада, что вы сюда пришли.
Когда Люк ответил, в его голосе звучало глубокое чувство:
– Спасибо, Би. Огромное спасибо. – Он хотел сказать еще что-то, но вместо этого откашлялся, после чего заговорил своим обычным голосом: – Возьмете Ромео с собой?
Би взглянула на пса, пластом лежащего на камне.
– Я дойду и одна. А вам он будет в помощь. И потом, это же ваша собака.
– Правильнее сказать, это собака нашей долины. Если вам понадобится его общество, только свистните.
Свистеть Би никогда не умела. Она улыбнулась Люку и Ромео и отправилась на виллу.
Глава 16
На следующее утро Би надела майку с круглым вырезом и пошла к Риккардо, чтобы позировать ему. На середине пути к ней присоединился Ромео, выскочив из-под виноградника. Похоже, он вернулся после утренней прогулки по окрестностям. Погладив пса и почесав ему за ушами, Би пошла дальше. Ромео бежал рядом, словно она была его хозяйкой. Риккардо уже ждал ее, стоя в проеме двери.
– Доброе утро, Риккардо. Посмотрите, кто пришел со мной. Вы раньше встречались?
– Видел издалека, но нас никто не знакомил.
– Сейчас исправим, – улыбнулась Би. – Риккардо, позвольте вам представить лабрадора Ромео. Ромео, и ты познакомься с Риккардо. Поздоровайся как вежливый пес.
Ромео подбежал к крыльцу и остановился на ступеньке, дружелюбно виляя хвостом. Помешкав, Риккардо вышел на крыльцо, наклонился и погладил лабрадора. Художник опирался на палку. Би видела, как тяжело ему наклоняться. И тем не менее она радовалась, что Риккардо подружился с Ромео. Как-никак Ромео принадлежал Люку и таким образом мог служить связующим звеном между отцом и сыном.
Би поднялась на крыльцо. К этому времени Ромео уже лежал на спине, а Риккардо, скрючившись, почесывал ему живот. Би видела, как тяжело художнику распрямляться. Он буквально навалился на свою палку. Би взяла его за руку и помогла выпрямить спину.
– Риккардо, опять ваша нога дает о себе знать?
Он кивнул:
– Точнее, не сама нога, а бедро. Вчера я ездил к врачу. Эскулапы намерены сделать мне эндопротезирование тазобедренного сустава. Говорят, чем раньше, тем лучше.
Риккардо пожал ей руку и одобрительно кивнул, оглядев ее.
– Спасибо, что выполнили мою просьбу. Именно то, что нужно. Идемте и начнем. А как быть с вашим четвероногим другом? Он ведь принадлежит Умберто?
– Бо́льшую часть времени он проводит на вилле, но принадлежит Люку. А вообще, Ромео свободно бегает по всей долине. Удивительно, как он не забрел к вам раньше. Если не возражаете, он найдет в вашем доме прохладное местечко и уляжется спать. Или можем оставить его снаружи, и он продолжит свои странствия.
Услышав имя сына, Риккардо вздрогнул, однако быстро совладал с собой и позвал Би и пса в мастерскую. Как Би и предсказывала, Ромео вскоре растянулся на прохладных терракотовых плитках, а она села на табурет перед мольбертом.
– Би, вы не возражаете, если я попрошу вас надеть вот это?
Подняв голову, она увидела в руках Риккардо массивное золотое ожерелье, которое сразу узнала. На портрете она была изображена в этом ожерелье. Надев украшение, она поинтересовалась: