– Не знаю, но считаю, что попробовать стоит.
Девушка даже не сочла нужным посмотреть Пенни в глаза. Говорила она с полным отсутствием интереса, целиком сосредоточив внимание на собаке. Пенни с удовольствием влепила бы по пощечине ей и ее надменной мамаше. Обе обсуждали Пенни, словно речь шла о куске мяса. Она припомнила слова Джимми о проституции. Ее подмывало сказать, куда они могут засунуть свою работу, и уйти, однако в этот момент мать повернулась и направилась к двери.
– Оливия, мне пора, иначе опоздаю на премьеру. Ты уверена, что не хочешь поехать вместе со мной?
Оливия покачала головой. У двери миссис Брукс-Уэбстер остановилась и сердито оглянулась на Кэролайн:
– Кэролайн, я по-прежнему считаю вашу затею ошибкой. Дорогостоящей и никому не нужной ошибкой.
С этими словами она удалилась, даже не простившись с Пенни.
Пенни перевела взгляд на Оливию. Та все так же стояла с опущенными глазами, поглаживая голову Гилберта. После нескольких секунд – Пенни они показались минутами – Оливия подняла голову и искоса взглянула на свою копию:
– Я согласна с Кэролайн. Нам стоит попробовать. Будет нелегко, но дело того стоит. Я так считаю.
Сказав это, Оливия вышла через ту же дверь, что и мать. Гилберт мельком взглянул на Пенни и потрусил за хозяйкой.
После ухода Оливии Кэролайн проверила, крепко ли закрыта дверь, затем предложила Пенни сесть. Пенни замотала головой. Обе остались стоять, переваривая недавнюю сцену.
– Пенни, мне жаль, что вы встретили такой прием. Боюсь, миссис Брукс-Уэбстер временами бывает раздражительной. Она собралась на очень знаменательную премьеру, отсюда и эта излишняя взбудораженность.
– Раздражительной? – переспросила Пенни. – Вообще-то, это называется первостатейной грубостью. – Пенни посмотрела на Кэролайн и, не сдержавшись, добавила: – До чего мерзкая тетка!
– Я вынуждена извиниться за нее. – Кэролайн опустила глаза. – Но вы, должно быть, заметили удивительное сходство между вами и Оливией. Вы обе как горошинки из одного стручка. Мы надеемся выдавать вас за Оливию на ряде деловых и светских встреч, поскольку сама она не в том состоянии, чтобы куда-то выезжать и встречаться с людьми. Она и так пропустила немало встреч.
Пенни покачала головой. Судя по нарядам матери и дочери и убранству их дома, Оливии нравились дорогие побрякушки, роскошь и общение с такими же богатенькими друзьями и подружками. Она снова покачала головой:
– Кэролайн, пусть мы с ней похоже лицами и фигурами, упаси меня боже от любого другого сходства с подобными людьми! – Пенни шагнула к двери, через которую они с Кэролайн входили в гостиную. – Мне тоже жаль, что все так получилось. Вы мне понравились. Не хотелось бы вас расстраивать, но у меня есть самоуважение, хотя меня здесь и назвали пустым местом. У меня просто не получится никакого общения с этой надменной парочкой. Спасибо за шампанское, спасибо за ваши хлопоты, однако делать мне здесь больше нечего.
– Пенни, пожалуйста, не уходите! – (Пенни увидела, что Кэролайн вот-вот расплачется, и остановилась, положив руку на дверную ручку.) – Пожалуйста, не поддавайтесь эмоциям! От этого зависит очень многое. Задержитесь и выслушайте меня. – Голос Кэролайн становился все напряженнее. – Идея целиком принадлежит мне, и, если она провалится, я окажусь в большой беде. – Она замолчала. – Послушайте, я вправе увеличить вдвое первоначальную сумму. Вас бы это устроило?
Тысяча фунтов в день? Мысль о проституции продолжала вертеться в голове Пенни. Как назывался фильм, где Роберт Редфорд предлагал миллион фунтов за возможность переспать с Деми Мур?[2] Урок первой части этой истории заключался в следующем: за деньги можно купить что угодно, даже любовь. Если она согласится, то окажется в положении проститутки. Впрочем, не совсем проститутки. Никто не покусится на ее тело, но отношение к ней практически ничем не будет отличаться от отношения к проституткам. Следом включилась прагматичная сторона ее характера, напомнив, что пара тысяч фунтов в месяц существенно изменит ее нынешнюю нищенскую жизнь. И один месяц такой кабалы принесет ей более чем достаточно денег, чтобы слетать в Сидней и обратно. Пенни угрюмо смотрела на Кэролайн, стараясь упорядочить мысли.
– Почему вы сказали, что от этого зависит очень многое?
Кэролайн вновь настороженно огляделась по сторонам:
– Пока я не могу раскрыть вам всех подробностей. Скажу лишь: нам с Оливией очень важно, чтобы вы заняли ее место. Надеюсь, долго играть ее роль вам не придется. Месяца два. Может, три.
Пенни вдруг пришла мысль, насторожившая ее.
– Кэролайн, а не предлагаете ли вы мне что-то опасное? Не потому ли вы ищете замену Оливии, что ее могут, скажем, похитить?
Мозг Пенни заработал в этом направлении. Богачи уровня Оливии и ее матери вполне могли опасаться похищения. Ее взгляд снова устремился к триптиху. Те, кто украшает стены гостиной шедеврами стоимостью десятки, а то и сотни миллионов фунтов, вполне готовы заплатить щедрый выкуп за возвращение дочери.
– Ни в коем случае! – решительно покачала головой Кэролайн. – Этого вы можете не бояться. Пенни совсем не из тех, за кем охотятся мошенники. – Кэролайн говорила это вполне искренне, но ее слова не убедили Пенни, и тогда она добавила, понизив голос: – Послушайте, я уже говорила, что пока не могу раскрыть подробности, но ничего опасного в моем предложении нет. Это скорее вопрос… внутренней политики.
– Внутренней политики? Внутренней по отношению к чему или кому?
– К семье, если вас устраивает такое объяснение, – помешкав, ответила Кэролайн.
Но и эти слова не убедили Пенни. Она собственными глазами видела, с каким равнодушием и недоверием отнеслась миссис Брукс-Уэбстер к идее Кэролайн. Возможно, между матерью и дочерью существовала внутренняя неприязнь или даже вражда. Только еще не хватало встрять в разборки богатого семейства.
Кэролайн сделала новую отчаянную попытку:
– Пенни, послушайте меня. Честное слово, вам не будет грозить никакая опасность! Обещаю, что вы не окажетесь в гуще семейной вражды. Это просто политика, и не более того. – Кэролайн переместила акцент на другую сторону предложения. – Чтобы убедительно сыграть роль Оливии, вас придется преобразить до неузнаваемости. Привести в порядок ваши ногти, волосы, зубы. – (Пенни с грустью подумала, что не была у стоматолога года три, если не четыре.) – И еще нужно полностью изменить ваш гардероб. Я пройдусь по магазинам вместе с вами, и мы купим все необходимое: от нижнего белья до туфель и вечерних платьев. Вам это не будет стоить ни пенса. По окончании работы вся одежда и обувь останутся у вас. Пенни, прошу вас, скажите «да».
– Не знаю, Кэролайн. Все это звучит как-то сомнительно. Если честно, мне просто невыносимо вновь оказаться рядом с вашими… работодательницами.
– Вам и не придется, – поспешила заверить ее Кэролайн. – Точнее, почти не придется. Давайте порассуждаем. Вы замещаете собой Оливию, значит вас ни при каких обстоятельствах не увидят рядом. То есть вам не понадобится с ней встречаться. Находиться рядом с миссис Б-У вам тоже придется очень редко, только во время деловых встреч или светских приемов, где необходимо присутствие обеих. – Кэролайн пристально смотрела на Пенни и, казалось, что-то решала для себя, потом заговорила, понизив голос почти до шепота: – Хорошо, Пенни. Я кое-что вам расскажу. Из-за неважного самочувствия Оливии миссис Брукс-Уэбстер пришлось замещать ее на деловых встречах. – Кэролайн перешла на шепот. – Дело в том, что у миссис Б-У это получается весьма плохо. Она настроила против себя очень многих, и нам теперь необходимо восстанавливать равновесие. Замещая Оливию, вы будете замещать и ее мать, а потому, как я уже говорила, частые встречи с этой дамой вам не грозят. И потом, бо́льшую часть ноября миссис Б-У проводит вне Лондона.
Услышанное несколько успокоило Пенни, но не развеяло ее сомнений. И тогда Кэролайн пустила в ход последний убедительный довод:
– Дома она проводит неделю или две, а в декабре, когда подойдет время конференции в Венеции, она будет находиться далеко, на Карибах, так что вы точно ее не увидите.
– Вы сказали про Венецию? – спросила изумленная Пенни.
Всю свою жизнь она мечтала побывать в этом самом волшебном из городов. Пенни совершила несколько творческих поездок в Италию и полюбила эту страну. Она хорошо говорила по-итальянски. Пенни побывала в Риме, на Сицилии, в Тоскане, целый год провела во Флоренции, но ей так и не удалось попасть в Венецию. Не далее как месяц назад она признавалась Джимми, что готова продать дьяволу душу за возможность отправиться в Венецию. И вот ей представлялся такой шанс. Пусть Оливия и миссис Брукс-Уэбстер – малоприятные особы, но ни одна не тянула на воплощение дьявола.
– Да. Там накануне Рождества проводится пятидневная конференция. Это ежегодная традиция. Вам не придется участвовать во всех заседаниях, а значит, у вас будет достаточно времени осмотреть знаменитые галереи. – Кэролайн явно заметила, как вспыхнули глаза Пенни при упоминании о Венеции, и добавила завершающий пункт предлагаемой сделки: – Я отправлюсь вместе с вами. Мы будем жить в лучшем отеле Венеции. Он считается одним из лучших в мире. Уверена, вам понравится.
Пенни не сомневалась: ей не только понравится. Она влюбится в эту поездку. Сама идея сыграть роль Оливии не стала привлекательнее, но перспектива получить неплохие деньги, которые позволят ей заткнуть финансовые дыры и слетать к Рику, а главное – возможность увидеть Венецию перевесили все ее сомнения. Набрав в легкие побольше воздуха, она протянула руку, сказав Кэролайн:
– Вы меня уговорили. Я согласна.
Вечером Пенни попыталась связаться с Риком и сообщить ему замечательную новость. Если все сложится удачно, зимой она навестит его в Австралии. Она дождалась одиннадцати часов. В Сиднее сейчас было раннее утро. Пенни надеялась застать Рика еще до его ухода на работу. Она вошла в Skype, выбрала его аккаунт и нажала кнопку вызова. Ответа не было. Пенни сделала новую попытку, а затем еще одну, убеждая себя, что Рик, скорее всего, находится в душе и не слышит звонка. После нескольких попыток, когда ее уже начало охватывать отчаяние, он ответил. На экране появилось его лицо. Судя по голым плечам, он только что встал с кровати или вышел из ванной.