Была произведена пробная передача в направлении Проксимы Центавра на случай, если колонизация успешно распространится и в такую даль. Если бы «Саландер-3» достиг своей цели, то путешественники обнаружили бы, что там их уже поджидает Бастер Дружби. И они были бы этим обрадованы.
Но кое-что в Бастере раздражало Исидора — правда, всего одно обстоятельство. Очень тонко, почти незаметно, Бастер высмеивал тех, кто пользовался генераторами эмпатии. Он делал это постоянно, а не от случая к случаю. Собственно, он и сейчас был этим занят.
— Камешками в меня не швыряют, — сообщил он Аманде Вернер. — И если я отправляюсь вверх по горному склону, то обязательно прихвачу с собой пару бутылочек пива — лучше всего «Будвайзер».
Находящиеся в студии зрители засмеялись, и Исидор услышал звуки аплодисментов.
— И потом я сообщу вам, наконец, мою грандиозную новость. Это произойдет ровно через десять часов с настоящего момента!
— И я тоже, дорогой, — выдохнула Аманда. — И когда они швырнут в тебя камни, я заслоню тебя!
Аудитория снова восторженно завопила, и Джон Исидор ощутил, как его затылок и шея деревенеют от бессильного гнева.
Почему Бастер постоянно подкалывает Сострадающего? Больше никто не делает этого. Даже ООН относится к нему положительно. Органы правосудия в Марике и восточных полушариях публично заявили, то сострадание способствует снижению стрессов, делая человека более добрым, сочувствующим ближнему. Это сказал Титус Корнинг, Генеральный Секретарь ООН, и повторил данное утверждение неоднократно. Исидор подумал, что Бастер, вероятно, попросту завидует Вилбуру Сострадающему, поскольку они в некотором смысле являются конкурентами.
Но зачем им конкурировать?
«Для того, чтобы расширить и усилить воздействие на наше сознание, — решил Исидор, — они сражаются за сферы влияния и контроля над нашими душами. С одной стороны — генераторы эмпатии, с другой — Бастер Дружби со своим ржанием и импровизированными остротами. Нужно будет сказать об этом Ганнибалу Слоуту. И спросить, что он сам об этом думает. Он-то уж должен знать наверняка».
Джон Исидор припарковал фургон на крыше лечебницы Ван Несса и быстро спустился в кабинет Ганнибала Слоута, захватив с собой пластиковый футляр с неподвижным электрическим котом. Мистер Слоут оторвал взгляд от страницы, которую читал, и его серое морщинистое лицо исказилось. Ганнибал Слоут был слишком стар, чтобы эмигрировать, и был обречен провести остаток дней на Земле, хотя он не был специалом. За все эти годы радиоактивная пыль подействовала на него, словно едкая ржавчина. Черты его лица, как, впрочем, и мысли, приобрели серый оттенок. Его ноги превратились в палочки, походка стала неуверенной, и на мир он взирал в буквальном смысле слова сквозь запорошенное пылью стекло. По какой-то причине Ганнибал Слоут никогда не протирал стекла своих очков, будто сдавшись и принимая пыль как неизбежное зло. Она уже многие годы все плотнее отгораживала его от окружающего, и через некоторое время пыль должна лишить его и остальных связей с миром, оставив всего лишь птичий голос, а потом замолчит и он.
— Что там у тебя? — спросил мистер Слоут.
— Кот. У него замыкание в системе питания.
Исидор поставил футляр с котом на письменный стол шефа, заваленный бумагами, бланками, документами и брошюрами.
— Зачем ты его сюда притащил? — недовольно осведомился мистер Слоут. — Неси его вниз, в мастерскую к Милту.
Тем не менее он задумчиво открыл коробку и вытащил испорченное животное. Он сам когда-то был мастером по ремонту животных и к тому же очень хорошим.
— Мне кажется, — сказал Исидор, — что Бастер и Сострадающий борются за власть над нашими душами.
— Если это и так, — ответил Слоут, — то Бастер побеждает.
— Он побеждает в данный момент, — не унимался Исидор, — но в конечном итоге все равно проиграет.
Слоут поднял голову и посмотрел на него.
— Почему?
— Потому что Вилбур Сострадающий постоянно возрождается. Он вечен. Его низвергают с вершины холма, но все равно он восстает из загробного мира и поднимается наверх. Он вечен, а вместе с ним вечны и мы.
Исидору было очень приятно, что он вот так рассуждает. Обычно в присутствии мистера Слоута он очень смущался.
— Бастер столь же бессмертен, как и Сострадающий. Между ними нет никакой разницы.
— Как это? Он же простой человек.
— Не знаю, — сказал мистер Слоут, — но это именно так. Конечно, сам он об этом не распространяется.
— Так вот почему Бастеру удается записывать по сорок шесть часов передач каждый день?
— Верно, — подтвердил Слоут.
— А Аманда Вернер и все остальные?
— Они тоже бессмертны.
— Кто же они такие — высшая форма жизни из другой звездной системы?
— Мне пока не удалось выяснить это точно, — ответил мистер Слоут.
Он снял очки с пыльными линзами и принялся рассматривать невооруженными глазами полураскрытую пасть кота.
— Что же касается Вилбура Сострадающего, у меня есть веские доказательства, — чуть слышно закончил он.
И вдруг выругался, извергнув поток сквернословия, длиной целую минуту. По крайней мере именно так показалось Исидору.
— Этот кот, — сказал наконец мистер Слоут, — не поддельный. Я знал, что когда-нибудь это случится. Он просто мертв.
Он посмотрел на труп кота и снова выругался.
В дверях возник Милт Ворогов — дородный, но с сероватой кожей лица, в своем обычном фартуке из голубой парусины.
— Что случилось? — спросил он.
Он подошел поближе и поднял животное.
— Этот недоумок, — сказал Слоут, — привез кота.
Он впервые так выразился в адрес Исидора.
— Если бы он еще был жив, — сказал Милт, — мы могли бы отправить его к настоящему ветеринару. Интересно, сколько он стоил? У кого-нибудь есть каталог Сидни?
— Но ведь… ведь страховка учитывает вероятность такого случая? — пролепетал Исидор.
Ноги его ослабели, и он ощутил, что все предметы в комнате начинают приобретать мрачный темно-вишневый оттенок с зелеными искрами.
— Да, конечно, — сказал мистер Слоут. — Просто мне жалко кота. Еще одним живым существом меньше. Неужели ты не мог отличить его от подделки, а, Исидор? Ты что, не замечаешь разницы?
— Я думал, что это просто очень хорошая модель, — выдавил Исидор, — что он… ну… как живой. Я думал…
— Я уверен, что Исидор не смог бы заметить разницы, — мягко проговорил Милт. — Для него все они живые, даже электрические. Он, наверное, попытался спасти его. — Милт повернулся к Исидору. — Ты хотел перезарядить батареи или обнаружить замыкание?
— Да, — признался Исидор.
— Кота, наверное, все равно не удалось бы спасти, — сказал Милт. — Недоумок не виноват, Ган. В одном он прав. Эти новые электрические животные чертовски похожи на настоящих, со всеми симптомами болезней, которые они имитируют. А настоящие животные действительно умирают. Простой риск, на который идут их владельцы. Мы не привыкли к этому, потому что имеем дело только с эрзацами.
— Еще одно настоящее животное погибло, — повторил Слоут.
— Как говорит Сострадающий, — заметил Исидор, — все живое возвращается. Это замкнутый цикл, и для животных тоже. То есть мы поднимаемся вместе с ними, восходим, потом умираем и…
— Расскажи это владельцу кота, — посоветовал мистер Слоут.
Исидор, не поняв, говорит ли хозяин серьезно, спросил:
— Что, я должен позвонить ему? Но вы всегда делали это сами…
Он испытывал болезненный страх перед разговором, и вызвать незнакомого человека для Исидора было практически выше его сил.
Мистер Слоут это знал.
— Не заставляй его, — сказал Милт. — Я сам позвоню. — Он протянул руку к трубке. — Какой номер.?
— Он где-то у меня есть, — Исидор начал шарить по карманам.
— Я хочу, чтобы позвонил этот недоумок, — настаивал Ганнибал Слоут.
— Я не., не… не могу позвонить по видеофону, — запротестовал Исидор. Он почувствовал, как заколотилось его сердце. — Я такой грязный, заросший, сутулый, и зубы у меня с дырками, и от радиации я вообще скоро умру. Я чувствую себя все хуже и хуже.
Милт улыбнулся и сказал Слоуту:
— Если бы я так думал, то тоже не стал бы пользоваться видеофоном. Ну, Исидор, поторапливайся. Если ты не дашь мне телефон владельца, я не смогу позвонить, и говорить с ним тебе придется самому. — Он ободряюще протянул Исидору руку ладонью вверх.
— Звонить будет недоумок, — отрезал Слоут, — или я его вышвырну вон.
Он не смотрел ни на Исидора, ни на Милта. Его взгляд был устремлен вперед.
— Да ладно, брось, — пытался успокоить его Милт.
— Я не люблю, когда меня называют недоумком, — сказал Исидор. — Пыль действует и на вас, только не на мозг, как у меня, а на что-то еще.
«Я уверен, — подумал он, — что не смогу набрать номер».
И тут он неожиданно вспомнил, что владелец кота умчался на работу.
— Кажется, я могу попробовать, — еле выговорил он, выудив из кармана бирку с номером владельца кота.
— Видишь? — обратился мистер Слоут к Милту. — Если его прижать, то, оказывается, он может.
Усевшись перед видеофоном, Исидор набрал номер.
— Ага, — сказал Милт. — Но не стоило его принуждать. И он прав — пыль сильно подействовала и на тебя. Ты уже почти ничего не видишь, а через пару лет и слышать не будешь.
— До тебя она тоже добралась, Ворогов. Кожа у тебя цвета собачьего дерьма, — отрезал Слоут.
На экране появилось ухоженное лицо европейской женщины. Волосы ее были стянуты в тугой узел.
— Да? — ответила она.
— Миссис П… Пильзен? — спросил Исидор.
Он пришел в ужас. Конечно, он не подумал, что у владельца может быть и жена, которая, естественно, была дома.
— Я х… хочу поговорить с вами о вашем… — он замолчал и потер подбородок. — О вашем коте.
— Да, вы забрали Горация, — подтвердила она. Это действительно пневмония? Мистер Пильзен говорил, что это так.
— Ваш кот умер, — сказал Исидор. — О боже, нет!
— Мы заменим его, — продолжал Исидор. — У нас есть на этот случай страховка. — Он бросил взгляд на мистера Слоута. Тот, кажется, не возражал. — Владелец нашей фирмы, мистер Ганнибал Слоут… — он замялся.