Его взгляд невольно упал на правую башню Бабус-Салям. Смерть всегда была близко, но он победил.
Он увидел, как из прохода между башнями вышли люди. Они были в черном. Все – мужчины высокого роста. Исмаилу не трудно было догадаться, что это палачи. Кого-то велено казнить. Что ж, немало голов слетит, как во время любого дворцового переворота. Возможно, что Кёсем-султан усомнилась в ком-то из визирей и хочет именно его должность отдать Исмаилу.
Палачи шли к нему. Когда он это понял, было уже поздно. Исмаил обернулся: можно ли бежать? И увидел спрятавшуюся среди деревьев охрану. Его заманили в ловушку. Он проиграл.
– По приказу Валиде-султан, – сурово сказал главный палач. – Я ведь говорил тебе, парень, что мы скоро встретимся. Ничью другую жизнь я не хотел забрать так же сильно, как твою. Взять его.
– Я пойду сам, – он постарался быть спокойным. – Вы отрубите мне голову? Тогда можно сделать это в саду, а не в каземате? Я хочу видеть солнце, когда буду умирать.
– Тебя приказано отвести в темницу. Умереть так скоро? Нет, парень, ожидание смерти намного хуже, чем смерть. Я еще не все тебе сказал. А ты мне. Я хочу знать, каково это, быть таким, как ты? Ты мне расскажешь, как любил женщин, а я за это буду отгонять от тебя крыс. И даже принесу вина, если твой рассказ покажется мне интересным.
– Много говоришь.
– Потому что я слишком долго молчал. Идем. Теперь ты моя собственность.
Он спускался вниз по каменным ступеням в преисподнюю, вспоминая, как относил палачам приказ о казни Юсуф-паши. В одну реку, говорят, нельзя войти дважды, а он, Исмаил, вошел. Потому что он снова здесь. И снова липкий страх, дрожащие колени. Здесь живет смерть, она может быть быстрой и легкой, но ему приготовили другую. Он теперь во власти черного человека, живого мертвеца. Который хочет выпить из Исмаила все его чувства, прежде чем убьет.
…Он не знал, сколько времени прошло, день на дворе или ночь. Его держали в темнице под башней.
Когда открылась дверь, Исмаил подумал, что это главный палач по его душу. И усмехнулся: хотя бы прогонит крыс. Мерзкие твари. Невозможно уснуть, когда они снуют по каземату, им наплевать, что человек, которому они хотят отгрызть нос, еще жив.
– Посветите мне, – с удивлением услышал он голос Кёсем-султан.
– Госпожа регент, – усмехнулся он. – Что ж, теперь у меня есть право не вставать, когда вы входите.
– Я бы мигом сбила с тебя спесь, дурачок, приказав пытать. Ты не так силен и вынослив, как думаешь.
– Но, как я понял, вы не за тем пришли, – он все же встал. – Какое черное предательство! Впрочем, чего я хотел от Кёсем-султан. В чем меня обвиняют?
– Пока ни в чем. Я приняла решение. Мой сын Ибрагим умрет. И как только он умрет, Мерьем пойдет к кадию и расскажет ему правду. О том, что это ты ее похитил и обесчестил. Кадий вынесет тебе приговор. Догадываешься какой?
– Смерть, – кивнул он. И вдруг рассмеялся: – Ловко! Признаю: вам нет равных по части интриг. Вы решили разбить сердце своей дочери?
– Фатьма от тебя отреклась. Она не хочет тебя больше видеть.
– Не верю!
Кёсем-султан молча протянула ему письмо.
– Факелы выше! – велела она.
Исмаил не спеша развернул свиток. Сейчас, по крайней мере, светло, и крысы убежали. Хочется продлить эти минуты. Свет и светская беседа с самой регентшей. Блестящий конец авантюриста.
В записке было всего одно слово: «Прощай». Исмаил не сомневался, что это рука Фатьмы. Видимо, она поговорила с Мерьем.
– Блестяще! – рассмеялся он. – И зачем же вы пришли?
– Я всегда держу слово.
– Тогда я не в счет.
– Ошибаешься. Я пообещала твою жизнь женщине.
Исмаил напрягся: вот где ловушка!
– Но она от меня отреклась, – мрачно сказал он.
– И снова ты ошибаешься. Она тебе верна. Я только что с ней говорила. Она пришла по твою душу. Просит меня вернуть долг. Ты можешь уехать с ней, если поклянешься никогда больше не возвращаться в Стамбул. Исчезни, растворись, живи в глуши тихо и незаметно. Будет распущен слух о твоей казни. Так будут думать все, включая Фатьму. Твою сестру я тоже отпущу.
– А если я выберу смерть?
– Участь Шекер Пара в таком случае незавидна. Турхан ее ненавидит, а она теперь Валиде. Твою сестру, скорее всего, отравят. Так что, выбирая смерть, ты и ее лишаешь жизни. Твоего отца и других сестер не трудно будет отыскать. Я велю убить всех. Вырезать всю семью.
– За что вы меня так ненавидите?
– Ты опасен. Я не хочу ждать, пока ты повзрослеешь и наберешься мудрости и терпения. Мои силы слабеют в то время, как твоя растет. Убирайся из столицы и поищи другое применение своим талантам.
– Кому вы меня продали?
– Тебя любят женщины, и в этом твое счастье. И несчастье тоже. Так что ты выбираешь? Поторопись. У меня много дел, я не могу находиться здесь вечно.
За ее спиной стояла мрачная грозная тень. Если бы не это… Но Исмаилу очень уж хотелось одурачить главного палача. И крыс.
– Я согласен.
– Я так и думала, – кивнула Кёсем-султан. – Жди. За тобой придут.
Когда она ушла, Исмаил снова оказался в темноте. По ногам пробежала крыса. Он ловко схватил ее и свернул шею. Охота на крыс хорошее развлечение, гораздо лучше, чем рассказывать сказки уроду в черном.
«А вдруг она обманула? – с тревогой подумал он. – Это всего лишь изощренная пытка: пообещать мне свободу и томить здесь, пока я не сойду с ума. Ведь это же Кёсем-султан! Кому я поверил! Что ж, участь моя в любом случае незавидна.»
Он задремал, устав ждать. Но спустя какое-то время снова открылась дверь, и Исмаил увидел свет факела.
– Идем, – сказал мужчина в черном.
Тоже палач, но не главный. Тот встретил Исмаила наверху молча и так же молча кивнул на дверь: уходи.
– Ты снова потерял дар речи, – усмехнулся Исмаил. – Добыча ускользнула.
– Ты скоро умрешь, глаза меня не обманывают. Но судьба к тебе милостива. Ты умрешь, как и хотел, на свободе.
– Прощай, – беспечно рассмеялся Исмаил. Довольно мрачных предсказаний.
Его вели к Имперским воротам. Там он увидел сестру, закутанную в чадру. Исмаил узнал ее по крупной фигуре, такой толстой женщины во дворце больше не было.
– Исмаил! – Шекер Пара кинулась ему на шею. – Куда мы едем? Мне даже разрешили взять ценности. Золото, украшения.
– Я не знаю. Но кто-то о нас позаботился.
Их проводили в карету. Это была обычная карета, Исмаил даже предположить не мог, кто едет в ней. Сначала он помог залезть туда сестре, что было не просто, учитывая ее комплекцию. Потом запрыгнул в карету сам.
– Трогай! – раздался знакомый женский голос.
– Анна?!
– Ну а кто же еще?
– Мне надо было догадаться.
– Куда мы едем? – спросила Шекер Пара.
– Кёсем-султан думает, что в Эдирне, – весело сказала Анна. – Как бы ни так! Она не знает, что у меня есть корабль. Он загружен под завязку и ждет в порту. Я же сказала, мой сладкий, что позабочусь о тебе.
Исмаилу захотелось выпрыгнуть из кареты, но он почувствовал, как сестра сжала его руку. Он пообещал Валиде, что никогда не вернется в Стамбул. Но сколько раз сама Кёсем-султан нарушала клятвы? Главное, что он на свободе и его умница-сестра с ним. У них даже есть деньги. Ее деньги. И сокровища Анны. Которая тоже способна на многое.
– Что ж, в порт так в порт, – мрачно сказал он. – Куда мы поплывем?
– На Родос, – подмигнула ему Анна. – Там у меня небольшая торговля. И кое-что припрятано на черный день. А дальше будет видно. Надо найти такое местечко, где будет и тихо, и красиво, и сытно, – промурлыкала она. – У нас будут красивые дети, мой сладкий. И для твоей султанши кого-нибудь приищем. Приданое-то есть? – она опять подмигнула, теперь уже Шекер Пара. – Легко отделались. Ох, сколько голов полетит! Не завидую я этой дурочке Телли.
– Это ведь она тебя возвысила. Неужели не чувствуешь ни жалости, ни укоров совести? – удивленно спросил Исмаил.
– Говорят, девчонка, которую ты украл, сегодня повесилась.
– Что?!
– Ей сказали, что тебя казнили.
– Это сделала ты?
– Ну а кто?
– Зачем?
– Побоялась, что Кёсем-султан меня обманет. Заберет девчонку во дворец, и там уж я до нее не доберусь. Успела, слава тебе.
Он дернулся, было, но сник. Опять обман. Кёсем-султан все знала, когда шла к нему. Его бы не стали судить: Мерьем умерла. Это он ее убил. Лишь потому, что она идеально подходила на роль жертвенной овцы, которая пробудила гнев толпы, и это ускорило свержение султана Ибрагима. Он, Исмаил, еще хуже Анны.
Его охватило безразличие. В этом клубке интриг невозможно найти конец нити, чтобы потянуть за него и размотать весь клубок. А потому интригам не будет конца. Фатьма говорила с Мерьем, этого уже не исправить.
– Давай не будем вспоминать прошлое, – миролюбиво сказала Анна. – Грехов что у тебя, что у меня, что у нее, – кивнула она на Шекер Пара, – на три ада хватит. Я туда не тороплюсь. Приехали, кажется.
Он почувствовал запах моря. На Родос? Что ж. Путь долгий, есть время обо всем подумать.
Эпилог
Он уже давно потерял счет времени. С ним никто не разговаривал, молча совали в узкое окошко еду и уходили.
– Позовите мою мать! – кричал он. – Что с моей женой?! Хюмашах! Пусть сюда придет Хюмашах!
Он кричал это с утра до вечера, хотя с трудом мог различать, взошло ли солнце или наступили сумерки. В прошлый раз мучители хотя бы не заколачивали окна. Неужели кто-то думает, что он может сбежать через окно?
Разве можно сбежать тому, кого все ненавидят? В стране, народ которой его проклял. Бежать – это значит умереть мучительно, как несчастный Ахмед-паша, разорванный озверевшей толпой на куски.
В конце концов голос осип. Ибрагим лишь шипел, словно пустой бурдюк, в котором вместо вина остался один лишь воздух. Этот бурдюк постепенно ссыхался, издавая звуки, мало похожие на слова.
– Мама… Где ты, мама?.. Прижми меня к себе… Спаси меня, мама…