Нина заполнила стеллаж компакт-дисками и собиралась приняться за второй, когда вернулся Джон.
Какое же удовольствие вы мне доставили, позволив сходить в магазин, — с улыбкой произнес он и начал вытаскивать из принесенного пакета купленные продукты. Убрав с журнального столика картонную коробку, он выложил на освободившееся место омаровые рулетики, коробочки с картофельным салатом, пачку попкорна и несколько бутылок содовой. — Готовую пищу я покупаю только в «Макдоналдсе»! — усмехнулся Джон.
Нина понимала, что выбор продуктов не зависел от денег.
Вы взяли то, что любит ваш сын? — спросила она.
Да, он любит ходить в «Макдоналдс». Для него было бы счастьем каждый день ходить туда, только я не позволяю.
А что он берет обычно?
Гамбургер, маленький пакетик картофеля фри и молочный коктейль, съедает он все молниеносно, чем всегда поражает меня!
Ему четыре?
Джон кивнул, он сел на ближайшую коробку и, удобно вытянув ноги, положил в рот рулетик с омаром, а потом закрыл глаза и начал медленно жевать.
М-м-м... — с удовольствием промычал он. — Как вкусно!
Нина тоже села на картонную коробку, выудила из пакета пластмассовую вилку и попробовала картофельный салат.
Не дурно! — констатировала она, поедая салат и думая о любопытном факте, что они с Джоном стали почти друзьями. Последнее время ее стали интересовать многие вещи, связанные с ним.
Отпив из бутылки содовой, она беспечно попросила:
Расскажите мне о вашем сыне!
Очки Джона притушили вспышку настороженности в его глазах, но Нина все равно ее заметила. Джон явно охранял своего ребенка. Нина была готова к ответу: «Это не ваше дело, занимайтесь своими делами», что было бы правильно.
Но Джон медленно ответил низким голосом:
Джи-Джи славный мальчик, переживший в своей короткой жизни много плохого.
Когда умерла его мама?
Ему был год. Мать он не помнит.
Это хорошо или плохо для него?
Я предполагаю, хорошо. Он ничего не видел и не понимал.
Нине было интересно узнать, отчего умерла женщина, но она сдержалась. Достаточно того, что Джон вообще согласился говорить о сыне.
Я уверена, что мальчик получает от вас двойную порцию любви!
Я стараюсь, — глубокомысленно ответил он и положил в рот второй рулетик. Проглотив его, он заметил: — Знаете, иногда очень трудно догадаться, правильно ли я поступаю! Нормальные воспитательные приемы не действуют на Джи-Джи. Он мальчик особенный!
Нина ждала, когда Джон продолжит рассказ. Ей было интересно, но показать свое любопытство она не хотела. В полной тишине она терпеливо жевала рулет, раздумывая, чем же Джи-Джи отличается от других детей? Что в нем может быть особенного?
Наконец Джон поднял на нее глаза.
Что вы о нем слышали?
Только то, что он плохо видит и слышит.
В значительной степени это правильно. Он носит очки и пользуется слуховым аппаратом. — В глазах Джона мелькнула боль. — Иногда он совсем не видит. Мое сердце разрывается от боли, когда я смотрю на бедного ребенка. Но так распорядился Бог, хотя он не заслужил такого наказания!
А что повлияло на это?
Подумав с минуту, Джон пожал плечами:
Никто не знает. Он таким родился.
И вы сразу же поняли это?
Джон покачал головой.
Вначале все шло прекрасно. Но уже месяцев в шесть я заметил, что он не реагирует на звук. Когда я обратился к врачам, они еще обнаружили у него проблему со зрением. К сожалению, медицина не была способна помочь ему. До года врачи даже не могли выписать ему очки, он их просто срывал.
Они должны помочь ему!
Джон кивнул:
Они и помогают. Он уже читает.
В четыре года?
Джон стрельнул в нее гордой родительской усмешкой.
Никаких отклонений в умственном развитии у него нет. Он яркий ребенок!
Я в этом уверена! — согласилась Нина.
А вот я не был. Учитывая все другие проблемы, меня предупредили, что возможно отставание в умственном развитии. Слава богу, это не так. Я часто думаю, сколько может в себя впитать этот ребенок?
Но вы собираетесь отдать его в специальную школу? — Именно это, как ей сказали, было главной причиной вступления Джона в число инвесторов строительства Кросслин-Райз. Полученная прибыль, которую он мудро оберегал, позволит оплатить учебу в этой школе, а это немалые деньги.
Джи-Джи очень плохо слышит. Он должен научиться читать по губам, писать. Говорить.
Он начнет учиться этому со следующего года?
Нет, мы начали всему учиться, как только диагностировали проблему. Мы с ним каждое утро работаем с врачом, а днем его отводят в игровую группу, куда приводят таких же детей, как он. Их родители обучаются читать по губам и писать, как и я. Для таких детей обучение должно быть непрерывным. — Вдруг Джон вытаращил глаза и бросил поспешный взгляд на часы. Такое резкое движение с его стороны удивило Нину. Увидев, который час, он вздохнул свободно. — Все в порядке. Джи-Джи сегодня с одной из таких семей, так что у меня еще есть несколько минут!
Ах, Джон, как же я виновата! У вас нечасто выдается свободный день, как сегодня, а вам приходится тратить его на то, чтобы распаковывать мое барахлишко. Мне правда очень жаль.
Он бросил на нее странный взгляд.
Не терзайте себя. Если бы я не хотел вам помочь, я бы не стал этого делать. Вы же не приглашали меня. — Он помолчал. — Вы даже не хотели, чтобы я приходил. Явам навязался, так что вам не в чем себя винить. — Он снова помолчал. — Кроме того, я получил возможность полакомиться рулетиками из омаров. Не говоря уж об интересной беседе. — Он понизил голос: — Мне больше нравится разговаривать с вами о книгах, чем о недвижимости.
Это чувство взаимно, — ответила Нина, но тут же пожалела о своих словах, даже за очками увидев, как помрачнел взгляд Джона. — Вы гораздо лучше, чем я о вас думала, — поспешно добавила она, чтобы он не решил, будто она на что-то намекает.
Его взгляд оставался мрачным. Он посмотрел на ее губы.
Я думаю, — промолвила она, — когда вы видите человека только с одной стороны, например обсуждающим Кросслин-Райз, у вас складывается о нем очень неполное представление. — Голос ее садился, она сразу же почувствовала упадок сил. По всему ее телу разливались тепло и дрожь. — Мне очень приятно, что вы любите рулетики из омаров.
Нахмуренные брови Джона лишь подчеркнули мрачный взгляд, который он бросил на нее.
Люблю, — тихо произнес он. — А сейчас мне все же пора идти. — При этих словах он встал.
Чтобы побороть свое смущение, Нина тоже встала.
Спасибо! — Она махнула рукой на оставшуюся еду, а потом на всю комнату. — За все!
Джон с опущенной головой медленно пошел к двери, нащупывая в кармане ключи.
Джон, я не расстроила вас расспросами о сыне?
Нет-нет, — ответил он, не обернувшись и вытащив из кармана ключи.
Нина подошла к нему ближе.
Я была излишне любопытна, правда?
В его руках бренчали ключи.
Люди всегда любопытны!
Она подошла еще ближе.
Вы, наверное, очень хороший отец! Я даже начинаю чувствовать некоторое смущение!
Это нас объединяет!
Нина нахмурилась.
Объединяет?
Джон медленно обернулся, и то, что она увидела в его глазах, заставило ее замереть.
Его низкий голос слегка дрожал, но говорил он все так же медленно.
Я думал, что меня никогда не сможет заинтересовать женщина вроде вас! Я считал, что женщина, быстро делающая свою карьеру, никогда не сможет увлечь меня. Но я был не прав.
Тоненький внутренний голосок подсказывал Нине, что надо бы рассердиться, или огрызнуться в ответ, или повернуться и бежать, но этот голос заглушил звук учащенно забившегося сердца и пригвоздил ее к полу.
Он провел руками по ее щеке, затем по подбородку, затем пальцы его запутались в ее волосах.
Прикажите мне не хотеть поцеловать вас, — сказал он.
Но она не могла. И это было странно, учитывая то, что Джон Сойер совершенно не похож на мужчин, которые ей обычно нравились, а самое главное — она вдруг осознала, что ждет его поцелуя. Может быть, в глубине души она хотела этого потому, что он сегодня возник в дверях ее квартиры в футболке, в которой его грудь казалась умопомрачительно широкой и мужественной. Может быть, ей хотелось этого еще раньше, с того самого вечера, когда она явилась к нему в магазин и увидела его потного и лохматого? И от этого он уже не казался таким заносчивым интеллектуалом. Было в этом что-то земное, откровенное и интимное. Запах свежего мужского пота возбуждает сексуальное влечение женщины, если между ними правильная химическая связь.
Хотелось Нине того или не хотелось, ей приходилось признать, что между ней и Джоном правильная химическая связь. Ее тело никоим образом не уклонилось от его прикосновения, когда его голова медленно склонилась, и его губы коснулись ее губ.
Он поцеловал ее один раз, потом еще и еще. Каждый поцелуй длился немного дольше предыдущего, и каждый волновал ее немного больше. Джон, казалось, смаковал ее, словно неохотно, но все же смаковал. Губы у него были властными, опытными, все более открытыми и влажными, а поцелуи — мягкими, как теплое масло.
К тому времени, как закончился последний поцелуй и он поднял голову, дыхание Нины стало коротким и прерывистым. Она закрыла глаза. Ее словно унесло туда, где она никогда раньше не была, за много миль от всего, что она знала, туда, где поцелуи трогали ее сердце.
Мне не стоило этого делать, — спокойно произнес он.
Открыв глаза, она увидела его покрасневшее лицо и серьезный взгляд.
Вероятно, — тихо ответила она.
Вы не в моем вкусе.
И вы не в моем.
Так почему же это произошло?
Она пыталась придумать красноречивый ответ, но ее старания не увенчались успехом. Самое остроумное, что она сумела пролепетать:
Химия?
Наверное, — с минуту подумав, согласился он.
Словно это признание служило предостережением, он провел большим пальцем по ее губам — влажным, теплым, розовым — и опустил руку.