Для Армана он был не просто другом. Это его крестник. Нашёл он парнишку ещё совсем пацаном. Оставить в приюте не смог, так и таскал повсюду с собой. Парень сидел рядом с крёстным и увлечённо обо всём мне рассказывал. Арман сидел молча, не сводя глаз с могилы. Видно, думки его одолевают очень нехорошие.
Я боролся с желанием рассказать о присутствии Лео, о своём даре и устроить им переговоры, но почему-то сомневался в правильности своего поступка. В итоге, совесть задавила разум массой своей. Язык вдруг развязался:
– Не грузись, Арман. С Лео всё хорошо.
Это, что называется ляпнул, не подумав. В следующие три секунды мне показалось, что это последние мои слова в этой жизни.
Повернувшись всем корпусом, Арман наградил меня таким злобным взглядом, что я почувствовал себя уже мёртвым, а руки его, сжатые в кулаки, задымились и запылали внутри, пропуская сквозь пальцы оранжево-красные язычки пламени.
– Это дар у меня такой. – Поспешил я объяснить, пока ещё не изжарился совсем в злобном пламени, натуральном.
– Объясни! – буквально прорычал он мне в лицо.
– Дар Стикса, Арман. Я души некоторых умерших реально вижу, вот как тебя сейчас. Парня зовут Леонардо, ты его так назвал, потому что он повсюду таскал с собой комиксы про черепашек и постоянно просил тебя о новых выпусках. Изначально ты его назвал Мелкий, а потом вот переименовал…
По ходу моего монолога лицо Армана расслаблялось, глаза сменили злость на печаль. Огонь в кулаках погас. Щека задёрнулась, и потекли скупые мужские слёзы.
– Всё, верю! Верю! Заткнись, пожалуйста!
Руки у него задрожали и зашарили по карманам разгрузки. Нашли сигареты. Потом мы сидели молча, курили. Все трое.
– Он здесь? – Спросил мой попутчик, всё так же глядя на могилу Лео.
– Да.
Я посмотрел на улыбающегося паренька. Арман заметил мой взгляд и повернулся, вглядываясь в пустоту. Он смотрел прямо сквозь Лео, но ничего не замечал.
– Тут? – Провёл ладонью по воздуху сверху вниз.
– Почти. Здесь вот. – Я поправил его руку своей.
– Вот его плечо. Ты говори, что хотел сказать. Он прекрасно тебя слышит и видит. И кстати, он переживает по поводу того, что ты так убиваешься из-за его гибели. Он сказал, что не собирается уходить в свет без тебя. И пока ты будешь жить, он будет с тобой, как ангел-хранитель. Он сидит и хохочет. Сказал, что ты от него так легко не избавишься, и новый журнал всё равно за тобой.
Я улыбнулся.
Беседовали мы долго, через полчаса даже шутили, смеялись. Поели, собрались и продолжили путь, не прекращая беседу. Настроение у нас было приподнятым.
Обеденное солнце палило нещадно. Хорошо, что в машине климат-контроль, иначе бы точно расплавились, аки сыр на сковороде. Арман сказал, что это специфика этого кластера. Оказывается, у каждого кластера своя погода и своё время года. Только зимние в этой части Улья встречаются крайне редко, чаще – начало осени или конец весны. Иногда вот такие, летние. И только один зимний прилетает, но до него пилить и пилить. Хотя, есть истосковавшиеся по сугробам «туристы», прутся за ностальгией, несмотря на частые бури и смерчи в том районе из-за температурного конфликта. Да и Улей гонит в дорогу, не даёт он иммунному на одном месте долго сидеть.
Лео ушёл в своё измерение. Тут им почему-то тяжко, и длительное пребывание приносит неудобства.
Дальнейшую беседу мы уже продолжили вдвоём. Арман рассказал мне о своей семье, о том, как он раньше жил, что окончил техникум, но ни одного дня не проработал по специальности. Машины-то он чинил, но только бесплатно. Свою, друзьям, родне. А работал он на рынке. У родителей был свой магазин одежды. В нём, можно сказать, он и вырос. Потом просвещал меня об особенностях Стикса, о сектантах, мурах, внешниках и о Чёрных зонах. Рассказывал, какие бывают дары и какие случались казусы с людьми по неопытности в их использовании.
Арман показался мне очень общительным, весёлым и открытым человеком. Надеюсь, так оно и есть, потому что я сам не заметил, как стал считать его своим другом. Это не характерное поведение для меня… Всех друзей за всю мою жизнь можно пересчитать по пальцам. Так, за разговорами, мы доехали до какого-то населённого пункта, типа посёлка.
– По идее, сейчас тут не должно никого остаться. Перезагрузка была три месяца назад, – сказал Арман.
– Это успокаивает, надеюсь, так и есть. Хочется поскорее добраться до спокойного города. Далеко ещё нам пилить?
– Нет, не очень. Завтра к обеду будем на месте.
Мы катили по пустынным улицам молча. Пустые окна таращились своими чёрными, квадратными глазницами. Виднелись следы пожаров. Обглоданные кости валялись повсюду. Маленькая, вертлявая птичка прыгала на человеческом черепе, потрясывая длинным хвостом. Брошенные пыльные машины, покорёженные и не очень, с бурыми пятнами крови в салонах. Некоторые, с детскими креслами, коробили душу. Я даже не хотел представлять, что тут творилось, но куда ни отвернись, картина одна и та же – СМЕРТЬ.
Проскочили это кладбище, действительно, быстро, не встретив ни одного мертвяка, даже ползающего. Матёрые мутанты покидают обеденный стол в числе первых, подъев большинство необратившихся людей. Редко когда кто-то задерживается. Пировать остаются более слабые, топтуны и кусачи. Вот они уже могут и медляков подъесть с голодухи, но тоже стараются идти к новой перезагрузке. Тухлятину и им жрать не охота. Последними остаются пустыши. Они делятся на три категории: это пустыш свежий, новообращённый; пустыш пожравший и начавший мутацию в бегуна; а третий пустыш – это долго не пожравший и деградирующий в ползуна. Вот ползунов потом и подъедают те, кто хоть чуточку сильнее, и бредут искать новую еду, если их самих не съедят, конечно. Естественный отбор, так сказать, природы, етио мать.
– Тьфу! – Плюнул с досады в приоткрытое окно.
– Что, Док, паршивит? – Арман поглядел на меня с сочувствием.
– Ничего, оботрёшься немного, привыкнешь. – Помолчав, добавил: – Не, я так и не смог привыкнуть.
Дальше катили молча. Каждый думал о своём. Только шины шуршали по асфальту. Очень хотелось курить.
Когда обо всём этом читаешь в книгах, то не осознаёшь полного масштаба происходящей трагедии. А когда её видишь вот так, своими глазами, чувствуешь её запах, слышишь её звук, раздирающий в кровоточащие лохмотья душу, то понимаешь, насколько же ты заблуждался.
Все населённые пункты, которые могли объехать, мы объехали по дуге, а которые не получалось – проскочили быстро и без проблем.
После указателя «Лесное» мы свернули на дорогу, про которую можно сказать следующее: если не знаешь, что это дорога, то хрен догадаешься.
Когда я свернул с трассы, у Армана вытянулось лицо, брови полезли на лоб. Он поглядел на меня, но ничего не сказал, продолжая пялиться в лобовое стекло, но недоумение с лица так и не сошло.
Минут десять мы ехали по пустырю, поросшему высоким, полусухим бурьяном. Прямёхонько к двойной раскидистой ольхе, расположившейся на границе леса. Объехав её с правой стороны, нырнули под кроны высоких деревьев. Хоть и плохо, но дорога виднелась. По ней петляли ещё минут пятнадцать, пока неожиданно не выскочили из леса.
Деревня Тихая встретила нас пустыми покосившимися домами, на единственной улице – упавшими заборами и рыжей лисицей с белой грудью.
– Интересное место, – сказал я, осматриваясь. – И правда, ТИХАЯ… не всякий её найдёт без подсказок. Такое ощущение, будто выдернули из деревни одну улицу и впихнули посреди леса на огромной поляне, а потом забыли про это место.
– Да, наверно, так и есть. А ты указатели знал, я смотрю. Двойняшки привозили?
– Нет. Рыжий объяснил, как найти.
– А-а-а, ну, да, – протёр ладонью шею. – Всё никак привыкнуть не могу к этому твоему, дару… с покойниками общаться. А он тебе случайно не сказал, что об этом месте трындеть не стоит?
– Сказал.
Рыжая чертовка, увидев нашу машину не убежала, как следовало ожидать, а как раз-таки наоборот села посреди улицы и принялась наблюдать за нашими действиями. «Комбат» я подогнал к дому, на который указал Арман. Мы принялись разгружаться. Вытаскивая сумку с едой я, поддавшись умилению рыжей красавицей, кинул ей кусок колбасы. Плутовка себя уговаривать не заставила, тут же схватив угощение, юркнула в соседний двор.
– Вижу, вы уже познакомились? – Сказал Арман, вышедший на крыльцо. – Это наша Алиска. Она хозяйка этой деревни, что-то вроде местного талисмана. Все, кто тут ночуют, обязательно её кормят. При въезде и при выезде что-нибудь оставляют. Вот она и бежит встречать машины, лишь звук услышав.
Я улыбнулся:
– Симпатяга. – Подхватил сумки и пошёл в дом.
Одноэтажное, с виду ветхое строение, внутри оказалось не таким уж и простым. Рейдеры-умельцы изрядно постарались над его внутренней модернизацией. Всего одна комната, но какая! Двери оказались двойные: первая деревянная, родная, а вторая – двенадцатисантиметровая сейфовая, с маленькими окошками в самом низу и узким – чуть выше середины.
– Это для чего? – Указал я на нижнее отверстие.
– Гранаты выкатывать.
– А как же вторая дверь? – спросил я.
– Там тоже дырочка есть, не заметил? Под кошкин лаз сделано, вот, глянь. – Арман хитро улыбнулся.
– А стены как же? – не унимался я, видя, что со стенами тоже что-то не то.
– И стены тоже… – Продолжал он, хитро улыбаясь, – семьдесят сантиметров монолита. Это Рыжий с Каштаном придумали, бойницы вон там, там и там замаскированы так, что хрен догадаешься. В упор смотреть будешь и не увидишь. Так что, голыми лапами, этот домик, хрен возьмёшь!
– Это ещё что, тут и лаз в подвале есть! Месяц копали и заливали всем миром, – гордо раздалось у меня за спиной голосом Каштана.
Вздрогнув всем телом, я повернулся:
– Надеюсь, я когда-нибудь привыкну к вашим шуткам.
Каштан заразительно рассмеялся так, что и у меня улыбка полезла.
– К каким шуткам? – На лице Армана отразилось полное непонимание.