Ну, нет, так дело не пойдёт: ни душа прохладного, ни кофе, я есть хочу, в конце концов!
Вышел во двор с этой деревянной калошей в руках, отпер калитку.
– Совести у тебя нет! Пошли кофе пить, ирод. Где тапку взял?
– А вон. – Указал он в сторону арта.
На клумбе среди цветов стояла композиция из трёх гномов, один из которых, по задумке автора, стоял в одном башмаке, а второй держал в руке. Вот только в руке у него ничего на данный момент не было.
– На! Положь на место, вандал! – Пробурчал я и побрёл в дом.
Вышли мы минут через двадцать.
Я быстренько искупался. Поели, выпили, чуть ли не залпом, горячий кофе и пошли.
Батон оказался очень общительным грузином, средних лет, с пышными усами и намечающимся пивным брюшком.
Принял нас радушно, будто долгожданную родню, в разговоре постоянно вставляя – «Батоно!». Понятно, откуда имя взялось – Батон.
Усадил меня на табурет, водил руками над головой, торсом, после чего объяснил, как пользоваться сенсорикой, как закрываться от ненужных эмо-потоков и как вычленять нужное. Так как мы оба оказались по образованию медиками, то взаимное понимание в беседе сложилось легко и непринуждённо.
Выяснилось: ничего сложного, надо только научиться концентрироваться. Сложнее оказалось отгородиться, не захлебнуться в потоке эмоций при большом количестве живых существ. Меня так захлестнуло в первые секунды, что я чуть вывих мозга не получил. Упал на пол, потеряв сознание. Откачали, махом привели в чувство, и мы вновь продолжили занятия уже на свежем воздухе.
Как выяснилось, тварям эмоции тоже не чужды. С ними работать пришлось на полигоне. Связанного пустыша прятали, я искал. Потом прятались Студент и пустыш. Все пять раз находил сразу, не ошибаясь, кто где.
Отличить человека от твари оказалось легко. Тварь всегда испытывает сильный голод, иногда страх, удивление, боль, ярость. Голод и ярость – основные чувства, остальные настолько ничтожны, что, практически, не чувствуются. У человека все эмоции яркие и всплески сильные.
Закончили мы ближе к обеду. Я был голоден, как тот самый пустыш, и выжат, как лимон, несмотря на половину фляги выпитого живчика.
Со вторым даром поработать не смогли. Знахарь ни с чем подобным раньше не сталкивался и что с этим делать, сам не знал. К тому же, я был сильно измотан. Зато узнал, стоит ли принимать ещё одну жемчужину, если неделю назад принял белую.
Батона удивили только сроки. Как оказалось, он видел по моему организму то, что я принял белую, но думал, что не меньше месяца назад. Оба дара сильно раскрыты, ещё пара на подходе. Вот-вот прорежутся, и поэтому пока ничего принимать не стоит. Будет только пустой перевод продукта. На прощание рассказал, как правильно медитировать и закрываться от ненужных эмоциональных потоков, если они уж очень настойчиво донимают. Пригласил на осмотр через пару дней, просил показать и рассказать о моём первом даре. Плату за приём не взял, сказал, что я эксклюзивный клиент, и, работая со мной, он получает бесценную информацию. Уж очень ему хотелось посмотреть, как развивается белый хитгер.
Хитгер – это совсем свежий иммунный, принявший жемчуг в первые четыре дня переноса кластера. Как мне объяснили, такие встречаются по одному на пару тысяч. А принявший белую жемчужину в первые дни новой жизни – вообще один на миллион или и того реже.
– Щто мнэ какие-то спараны, если я такое знат буду! Каллеги мой с ума сойдут проста! Панимаищ?! – говорил он, эмоционально жестикулируя руками.
Распрощались мы очень горячо и отправились со Студентом в «Барракуду» кормиться.
Как оказалось, в заведении меня запомнила не только молодая официантка Алиночка, но и некоторые клиенты, которым уже посчастливилось слышать моё желудочное пение. Многие улыбались, некоторые даже поздоровались за руку. Было как-то не по себе от такой популярности в злачном месте.
– Алина! – крикнул бармен, глядя, что мы уселись за стол.
– Чего? – вышла она в зал.
Бармен кивнул в нашу сторону. Девушка расплылась в улыбке и быстро зашагала к нашему столику. У Студента мгновенно зашкалили эмоции.
Ух ты! Да тут, никак, любовь намечается. Ого! Да ещё и взаимная?
– Привет. Ой, здравствуйте. – Засмущалась, покраснела. – Вам меню?
– Нет, Алиночка, я такой голодный, что сейчас умру прям тут. Ты нам лучше принеси из того, что уже готово, и побольше. И если есть мясо, то это вообще замечательно. Главное, чтобы не сырое. Хотя, сейчас, кажется, любое съел бы.
Сзади зашушукались. Пошли волны любопытства и опасения. Какой же у меня замечательный дар открылся, а я, дурак, расстроился вчера. Или позавчера?
– А тебе чего? – спросила она у Студента.
– Да вообще без разницы, только мне одну порцию чего угодно! Главное, чтобы не мяукало, и салат любой. И сок.
Алина хихикнула.
– Ага, две пачки, любого, – добавил я.
– За пять минут не помрёте, надеюсь? Сейчас гляну, что у нас там есть. – Пошла на кухню. Быстро, но грациозно. Словно Багира.
Студент даже кадык чуть не проглотил, следя за движением её нижней части тела. Глаза так и светились, как фары в ночи.
– Студент, – позвал я. – Студе-ент, очнись!
– А? Чего?
– Ничего, юбку ей прожжёшь, не пялься так. Лучше скажи, сколько я провалялся, когда сознание потерял?
– Сутки с небольшим. Это нормально, не дрейфь. – Парень проводил девушку вожделенным взглядом и, вздохнув с толикой сожаления, повернулся к столу.
– Почему я тогда при активации первого дара не отключался? – продолжал я его донимать вопросами.
– Откуда знаешь? Может, и отключился, ты же там один был. Да и не всегда такая реакция, каждый дар по-разному проявляется. Мой, когда проявился, я сознания не терял, иначе бы сейчас тут не сидел.
– В смысле? – не понял я.
– На меня спидер напал, давно, лет пять назад. Жрать уже начал, падла, когда кусок арматуры в руку прилетел, еле отбился тогда. Вот прикинь, что было бы, потеряй я сознание в тот момент, – иронично усмехнулся. – Тебе везуха выпала, сразу сильный дар, а я столько гороха сожрал, чтобы прокачаться, ужас просто.
– А жемчуга?
– И жемчуга. Четыре раза. – Улыбнулся Студент.
– Так ты – матёрый рейдер, значит?! Я-то думал, ты – совсем молодой, зелёный.
– Мне, Док, уже двадцать шесть. Внешность, собака, не меняется, как был там девятнадцатилетним доходягой, попавшим сюда, таким и остался. Сколько качался, сколько ел, всё пытался мышцу нагнать. Нет, ни хрена не получилось. Другие за месяц-два так меняются, будто всю жизнь железо тягали, хотя, сами к штанге не знают с какой стороны подойти. А тут бьёшься, как рыба об лёд, да без толку всё. У меня даже морда лица не поменялась за эти годы, представляешь. – Хмыкнул. – Вечно молодой, вечно… а-ай, да ну к чёрту, физиологию эту! – Досадно махнул рукой, заметно опечалившись.
Студент с грустью посмотрел на двери служебного помещения, откуда обычно выходит в зал Алина.
– Ты поговорить с ней не пробовал?
– Не, Док. Нафиг я ей нужен, вечный пацан. За ней такие, вон, ухлёстывают, ты бы видел. Я им не конкурент ни разу.
– Встречается с кем-то?
Студент хмыкнул, дёрнув щекой.
– Нет, отшивает всех. Характерная. Кто пытается, всех футболит, а язык-то какой у неё острый, – усмехнулся, видимо, вспомнив один из случаев «отшива», – морально уделывает так, что во второй раз уже и не суются.
– Ну, так подойди, поговори с девушкой. Чего ты, как маленький?!
– Да, ну. – Покачал он головой. – Там без шансов. Отфутболит, стопудово. Потом на глаза показаться не смогу, стыдно же будет. Перестану сюда ходить. А так, хоть, вижу… Не, не хочу.
– Студент, ну, не тупи, а. Ну, я же не просто так говорю, чтобы ты к ней подошёл. Забыл, какой дар у меня?
Лицо студента начала озарять догадка, брови встали домиком.
– Ты, ты, это, она ко мне… Я чё, нрааавлюсь ей?! Серьёзно? – Его глаза грозили вывалиться на стол.
– Есть такое дело. Так что, давай, не теряйся, пока барышня не разочаровалась, ожидая твоих действий. О, вон и еда как раз! М-м-м, какой я голодный!
Студент засуетился, помогая Алине разгрузить поднос, то и дело украдкой посматривая на неё. Девочка тоже сильно волновалась, особенно сильные всплески были, когда они нечаянно касались друг друга. Закрыться от них было просто невозможно, я начал захлёбываться, в буквальном смысле слова. В глазах поплыли разноцветные круги. Моему истощённому организму не хватало сил на блокаду сильного эмо. Ручейки превращались в потоки, потоки грозно набирали силу, снося все мои тщедушные преграды.
– Так, молодёжь, если вы не хотите, чтобы я сейчас сдох, то валите отсюда на хрен!
Я упёрся руками в стол, пытаясь не упасть, покачиваясь, глянул замутнёнными глазами на Студента.
– Что с вами?! – заволновалась Алина.
До Студента, наконец, дошло происходящее. Он сорвался со стула, схватил девчонку за руку и рванул к выходу, таща её за собой.
– Ху-у! – выдохнул всей грудью, будто вынырнул из толщи океана.
На расстоянии мне стало гораздо легче контролировать ситуацию, напор ослаб, но силы мои были на исходе.
– Еда… Надо срочно есть… – прошептал я еле слышно, подтягивая трясущейся рукой ближайшую тарелку.
Истощенный организм не способен закрыться от окружающего эмоционального фона. Мне казалось, что я одновременно чувствую весь город. Брешей в «плотине» становилось всё больше, мне становилось всё хуже. Вспомнил о живчике. Флягу снял с пояса с трудом, руки тряслись, челюсти отбивали морзянку.
– Эй, мужик, тебе помочь? – спросил один из посетителей, обдав меня при этом сильной волной беспокойства.
Я отрицательно замотал головой, боясь, что он подойдёт ближе. Мне тогда точно конец.
Выпил всё, что осталось после тренировок, одним залпом и принялся поглощать калории.
Минут через десять приоткрылась входная дверь, в образовавшейся щели появилась голова Студента. Я махнул рукой, мол, всё в норме, заходи.
– Ты как? – спросил взволнованный парень.