сказали?
— Что именно?
Я повторила уже заученную фразу.
Он удивленно хлопнул глазами.
— А, — не слишком убедительно произнесла я, — не берите в голову. У меня, видите ли, был бред. Такое случается, когда падаешь в обморок.
— Да… — неуверенно согласился он и счел своим долгом представиться: — Лейтенант Ренальдо Палуни.
— Амалия Кузякина. Прилетела сегодня в Италию с рабочим визитом, по приглашению господина Кокселя. Гм… покойного?
Вышло как-то уж слишком официально. Попахивало сводками из светской хроники.
— Я в курсе, — он улыбнулся. — Как вы себя чувствуете?
— Лучше, чем господин Коксель. Определенно.
— Это хорошо. А то я испугался за вас.
— А где я? — я попыталась оглядеться, но перед глазами тут же поплыли зеленые стены, а к горлу подкатил комок.
— Прошу вас, — он взял меня за руку, — вы в кабинете главного менеджера ресторана. Мы уже вызвали врача. У вас есть страховка?
— Н-не знаю. Нужно посмотреть в документах. — Пожимание плечами вызвало тот же эффект. Я чуть было опять не провалилась в обморок.
— О, прошу вас! — испуганно выдохнул лейтенант, который уже начинал мне нравиться. — Не имеет значения! Врач окажет вам помощь в любом случае. Это в интересах следствия.
— А где мои спутники?
— Спутники? — искренне удивился он.
Тут я не на шутку разволновалась:
— Ну да! Меня же должны были держать на руках двое мужчин! Разве не так?
— Н-ну… — ему явно не хотелось меня разочаровывать. — Видите ли… Мы нашли вас на диване в холле. Совершенно одну.
— Та-ак! — мне расхотелось падать в обморок. Я почему-то представила, как двое моих чертовых кавалеров сидят перед телевизором и пьют пиво, весело обсуждая, как они здорово выкрутились, сунув в зубы закона истеричную дуреху.
— Синьора! — лейтенант рыпнулся было, чтобы уложить меня снова на подушки, но я решительно отстранила его рукой, не забыв дотошно поправить:
— Синьорина!
— О, простите! — опять покраснел он. — Я вижу, вам уже лучше.
— Определенно! — я гневно взглянула на него. — Будете меня допрашивать?
Он смутился:
— Может быть, не сегодня?
— Нет уж, давайте сейчас. Все-таки я последняя, кто видел господина Кокселя живым. Во всяком случае, я так думаю.
Лейтенант вздохнул, вытащил блокнот и застыл, изготовившись записывать показания.
Ну, я и рассказала ему все с момента нашего разговора с Драконом, когда полгода назад он передал в мои руки несчастного Кокселя. Разумеется, я опустила ближайшие детали исторической встречи, как то: московские убийства, латынь, мать ее, Петровку, ну и все, что с этим связано. Илью, я, скрипя зубами, представила как своего жениха, который путешествует со мной ради искусства, Свиридов в моем изложении стал моим московским приятелем, которого я неожиданно встретила в аэропорту Римини. Пусть потом сам разгребает. Негоже ему было бросать меня на произвол судьбы. Про маму с тетей я вообще сообщать не стала. Они, слава богу, были достаточно далеко от места преступления и Кокселя в глаза не видели.
— Значит, вы просто расстались перед дверью в уборную? — уточнил лейтенант.
— Ну да. Он проводил меня до туалета.
— Понятно, — кивнул страж закона. — Он не обмолвился, собирался ли он кому-либо звонить?
— Нет. На мой взгляд, его единственным желанием было добраться до мужской уборной и замыть соус на своем галстуке. Я вообще не понимаю, как он попал в телефонную будку.
— Может быть, у вас возникли какие-нибудь разногласия?
— Да какие разногласия! Мы и парой фраз еще обмолвиться не успели. Только поздоровались, и раз — пятно на галстуке.
— Хотите добавить что-то?
— Ни в коем случае, — я была предельно искренна.
— Ладно, — кажется, он даже обрадовался. — Я вас провожу до отеля. Если вы не возражаете.
— Пожалуйста. Буду вам признательна, — обожаю итальянских полицейских. Гораздо лучше наших с Петровки. Во-первых, моложе и симпатичнее, а во-вторых, они не бросают без помощи тех, кого должны защищать.
Я оперлась на предложенный локоть, встала и поплелась из кабинета.
— Вам точно не нужен врач?
— Уверена, что мне не нужен врач. Мне нужен крепкий сон.
Мы вышли все в тот же холл. Народа тут уже не было. Только одинокий швейцар со скорбной физиономией распахнул перед нами входную дверь. Болонья дохнула на нас свежим ночным ветром.
— Как долго вы намереваетесь оставаться в городе?
Я пожала плечами:
— Мне тут делать нечего. Самолет в Москву через неделю. Наверное, съезжу в Рим.
— Вы прекрасно говорите по-итальянски, — он усадил меня в полицейскую машину. Сам сел за руль.
— Работа, — объяснила я и улыбнулась, решив украсить скорбную действительность. — Но мне нравится говорить на вашем языке. Не речь, а музыка.
— О, прекрасно сказано, — восхитился он от имени всего населения Италии. Потом посерьезнел: — Видите ли, следствие не закончено, и нам может понадобиться, гм… поговорить с вами еще раз. Всякое, знаете ли, бывает. Не затруднит ли вас информировать меня о вашем местонахождении вот по этому телефону?
Он протянул мне визитку.
— Конечно, — согласилась я.
До сих пор не понимаю, что меня дернуло выгораживать моих нерадивых спутников и скрывать от симпатичного лейтенанта правду. Почему я пренебрегла помощью того, кто реально мог мне ее оказать? О чем я думала в тот момент?
Распрощавшись с милейшим итальянским полицейским, я первым делом направилась к стойке портье, чтобы убедиться в подлости своего кавалера. Сидит небось в номере, дожидается. Однако ключ от нашей комнаты был на месте, то есть в надлежащей ячейке. Пока я переминалась с ноги на ногу в лифте, в голову мне лезли неприятные воспоминания. Перед глазами стояла физиономия ныне покойного Кокселя. Уши щекотал его шепот.
Война ангелов… ну, это, допустим, бред. Спишем это на шок от созерцания испачканного соусом собственного галстука. Еще он говорил, что меня хотят втянуть в какую-то ужасную историю. Отлично. Учитывая события последних недель, я и так уже по уши завязла в ужасных историях. И что? Коксель просил не позволять каким-то «им» это делать? Каким образом мне не позволять втягивать меня в историю? Если бы я хоть знала, кто меня втягивает, разумеется, я бы не позволила. А так, людей одного за другим убивают чуть ли не на моих глазах. И те испускают душу с сообщением о войне ангелов на устах. Жуть! «Если что-нибудь случится…» В общем-то уже случилось. И именно с Кокселем. Что он в таком случае советовал? «Спросите Исаака в кафе на площади Святого Марка». Веселенькое дело! Площадей Святого Марка в Италии больше, чем улиц Ленина в России. Какую конкретно площадь он имел в виду? Первая скрипка в кафе на площади Святого Марка. Ха! Я представила, как некий пожилой еврей сидит за столиком и держит в руках скрипку, на которой белой краской намалевана римская цифра I.
— Площадь Святого Марка — это площадь Святого Марка, — неожиданно подал голос лифтер.
Я чуть не подскочила на месте. Удержало меня одно: как-то в детстве я провела эксперимент, подпрыгнув в лифте. Эксперимент удался. Ну, в том смысле, что лифт остановился и я просидела в замкнутом пространстве добрых три часа, потому что у аварийной службы был какой-то субботник по очистке парковых территорий. Так что с тех пор я в лифте не прыгаю, даже если на мои мысли мне ни с того ни сего отвечает лифтер по-итальянски.
Когда я отдышалась, то оглядела его с ног до головы. Парень как парень. Обычный низкорослый итальянец с глазами-маслинами. Он улыбнулся и пояснил:
— Площадь Святого Марка — это в Венеции. Только о ней говорят без уточнения города. О ней знают все.
Я решила, что, сама того не желая, размышляла вслух, и не стала акцентировать на этом внимание.
— Спасибо, — я улыбнулась ему. — И часто там бывает Исаак — первая скрипка?
Он поднял брови:
— Всегда.
— Неужели?!
— Большой оркестр в кафе «Флориан» просто не может существовать без первой скрипки.
— Ух ты! — сбившись на русский, выдохнула я и покраснела.
«Господи! Нельзя быть такой дремучей!»
Разумеется, всему миру известно кафе «Флориан», где чашечка кофе за столиком стоит порядка пяти долларов в пересчете с местных лир. Там играет огромный оркестр. Сама не слыхала, но в каждом путеводителе по Италии о нем текста — на целую страницу.
— Кроме того, на площади Святого Марка находится Дворец дожей, Колокольня, на которой Леонардо да Винчи установил свой первый телескоп, и, конечно же, целая армия голубей. Знаете, как появились голуби в Венеции?
Я почувствовала себя на экскурсии. Спасла меня техника. Двери лифта бесшумно разъехались, и я, облегченно вздохнув, вылетела на свободу.
— Это очень интересная история, связанная с Россией, — отчаянно затараторил лифтер, которому очень не хотелось терять слушателя, перед которым в кои-то веки ему удалось блеснуть своими познаниями.
— Ничего-ничего, я завтра вниз поеду, — заверила я его и понеслась к своему номеру, чтобы он не вздумал увязаться за мной со своими рассказами.
Вы когда-нибудь смотрели дешевый американский боевик? Не может быть, чтобы не смотрели. Каждый российский гражданин, у которого есть телевизор, непременно смотрел дешевый американский боевик. Без этого не прожить в нашей стране. Помните сцену, которая обязательно присутствует в произведениях подобного рода: когда героиня возвращается в свое жилище, открывает дверь и замирает на пороге в немом ужасе, потому что понимает, что ее жилище кто-то вывернул наизнанку и хорошенько встряхнул. Иными словами, в ее отсутствие произвели дотошный обыск, основной задачей которого было перемешать все вещи в помещении до состояния первобытного хаоса. Вспомнили?
Так вот, ничего подобного в комнатах нашего с Ильей номера не наблюдалось. Хотя именно этого я почему-то ожидала. Я даже специально застыла на пороге, открыв рот, чтобы крикнуть что-нибудь типа: «Мама миа!» И обломалась, потому что номер выглядел абсолютно нетронутым. Я испытала разочарование. Ну согласитесь, мне после шептаний про войну ангелов, трупа в телефонной будке, ритуальных шнурков, обморока и общения с полицией это простительно. В конце концов, перевернутый номер был бы превосходной финальной точкой трудного дня.