В огромном старинном здании — это царство книг занимало одно крыло. В другом располагалась хореографическая школа. А центр был отдан Театру оперы и балета. Два крыла к вечеру стихали, а в театре начинался привычный праздник. Света же, с тоской глянув на сияющие окна, позволяла себе единственную роскошь — пройти пешком две-три остановки. Блаженно было ощущать весенний ветер, дышать запахом первых клейких листьев…
— Эй, принцесса!
Но на такие пошловатые голоса она не откликалась, бежала к трамваю. Света жила вместе со старшей сестрой. У той полгода назад родились близнецы. Теперь Витька и Ванька только начинали ползать. Света едва успевала открыть двери, как нужно было включаться в домашнюю круговерть.
«У кого — театры, а у кого — рутина беспросветная», — думала Света. Ванная была полнехонька бельем, ветхая стиральная машинка гудела, перемалывая очередную порцию, и конца-края этой работе не было видно…
Поздно ночью, не способные уже к словам, сестры сидели на маленькой кухне и из последних сил пили кофе. Спали близнецы, спала старшая дочка Дины (мало ей было одной Кристинки?), спал глава семейства. Сестры пили кофе и не могли встать.
— Ну, как ты? — спрашивала, наконец, Дина, — Как дела вообще?
— На букву «хорошо», — отвечала Света, заплетающимся языком, — А у тебя?
— У меня на ту же букву, но звучит неприлично. Тебе будильник на сколько ставить?
Сдав последний экзамен и придя домой, Света как села на низкую скамеечку в коридоре — переобуться — так и заснула. Близнецы ползали через ее ноги и дергали за джинсы, Кристина что-то шептала на ухо, а Света спала. И дышалось так легко…
…Катер, оказывается, пришвартовался. И в распахнувшуюся дверь (кто сказал, что рай на земле невозможен) звали их:
— Вылезайте, приехали!
Глава 2. Звезды над лагерем
От пристани до будущего лагеря было десять километров. По словам Галины Ивановны. — Это ерунда, товарищи! — энергично заявила она, — Я всю жизнь хожу — и знаю. Вот шестьдесят километров — это да. Это встаешь в темноте — и до темноты идешь. А тридцать — это только до обеда. По тридцать километров в день вы у меня все будете делать.
— Мамочки! — судорожно вздохнула Ася, — Она же вроде говорила, что раскоп рядом. Куда она собирается нас таскать?
— Может, круги вокруг лагеря заставит нарезать. Бегом. Как на физкультуре.
— А я даже обуви приличной не взяла. Сланцы и сапоги для дождя.
— Вот-вот, сапоги. С портяночками, как в армии.
— Да они ж резиновые. А в армии, кажется, кирзовые. Что такое кирзовые? Они из чего?
Но вообще-то дорога к лагерю оказалась нетрудной. Во-первых, все были без рюкзаков. Рюкзаки уехали на грузовике, и теперь должны были ждать их на месте. Во-вторых, идти все же не по бездорожью. Пыльная лента широкой тропы вилась среди полей.
— Это что растет — овес? Овес вроде бы…
— Галин Иван, а мы правильно идем?
— Правильно, правильно, — обнадеживал Федя Садчиков, ориентировавшийся на местности, как собака. Федя перешел уже на третий курс, и каждое лето мотался по экспедициям, так как собирался стать археологом.
Поля тянулись бесконечно. И все же после химического воздушного коктейля большого города, откуда они утром выехали, этот влажный, настоянный на травах воздух, оживил всех. А тут еще солнышко начало проглядывать — вечернее, но все равно ласковое солнышко меж тучками по-над лесом.
— Классно, что мы без груза, — сказала Ася, — Мне мама чего только ни напихала в рюкзак. Консервы: уверена, что мы здесь оголодаем. Вещей — вагон. Я достаю, она их обратно запихивает. И свитер, и куртку, и вязаную шапочку — представляешь? Вдруг, говорит, ночью будет холодно спать.
— А ты моего крокодила видела? — осведомилась Света, — Говорю Динкиному Сергею: «Ты в этом разбираешься, купи рюкзак и спальник». Он ухватился — давай, дескать, деньги, я тебе все самое лучшее выберу. Он такие поручения обожает, как пацан. Приносит. Ну, спальник еще ничего, а рюкзак — альпинистский. Карманы впереди, карманы по бокам… Когда я этого крокодила набила, он стал выше меня, а уж толще — не говорю. Он в дверь грузовика не влезал, в открытую…
— А как же альпинисты такие в горы таскают?
— Ну, там чокнутые дяди, которым это доставляет удовольствие. Мне подруга рассказывала, у нее парень альпинист. Чуть ли не снежный барс. Она говорит: «Что прут на себе эти мужики — нам с места не сдвинуть».
— А где он побывал? — заинтересовалась Ася «снежным барсом».
— И на Кавказе, и на Алтае, и на Тянь-Шане, и еще она говорила про какие-то горы незнакомые. Последний раз вообще пришел никакой. Там пурга была, они спали на каменных выступах, привязывали себя к ним.
При мысли о замерзающих мужественных альпинистах, путь начал казаться совсем легким. Ася лишь слегка морщилась, поглядывая на натертую ремешком сланца ногу.
— Долго еще? — подала голос Ирка Прохорова, — Галин Иван, вот-вот стемнеет уже.
— Девочки, мы сейчас мимо деревни проходим, туда за молоком будем ходить. А за деревней почти сразу лагерь.
Далекие крыши домов проплывали мимо, как вдруг Федя почти завопил:
— Вижу! Дядь Колин грузовик вижу! Костер вижу тоже! Костер развел, класс!
— Пришли, ура! — провозгласила Ирка.
— Ой, ноги не ходят, донесите меня кто-нибудь…
— Галин Иван, сейчас палатки будем ставить, да?
Место оказалось чудное. Поле, с двух сторон окаймленное лесом, обрывалось впереди темнеющим вечерним воздухом. Со слов начальницы все уже знали, что там, на обрыве — раскоп. А вот тут, где и дубы, и сосны, и орешник, и все разнотравье июльское — им жить.
— Давайте пока одну большую палатку поставим, шатровую, — предложила Галина Ивановна, — В ней и переспим, а утром будем расселяться.
— Вы думаете, кто уснет? — фыркнула черноволосая, полная Нина Сумская, — Наши парни дадут уснуть, как же! В колхозе когда были — с ними до трех ночи, блин, никто не спал. То курят, то анекдоты травят, то магнитофон врубят.
— Да? А кто к нам на нары лез и просил — поставьте блатягу, поставьте Шуфутинского… — передразнил Сережка Кузьменко, полтора метра с кепкой, по кличке «Большой».
— Балда! За чаем лезли — у вас же там розетка была. Куда б мы кипятильник включили — тебе в уши?
Дядя Коля поднялся от костра и приветствовал подходящую публику:
— Дотопали? Я уж думал — один ночевать буду.
Голубой грузовик, единственный штрих цивилизации на фоне природы, выглядел пришельцем из столь же далеких времен, как динозавр. Только наоборот, в другую сторону эры.
— Помоги стащить, а, — попросила Света, ухватившись за лямки своего рюкзака.
— Боже! — ужаснулась Ася, рванувшись на помощь, — Я думала, мы с мамой одни такие… Но ты-то чего сюда напихала?
— Тише! Не урони! А впрочем, роняй, мне уже все равно. А палатка? Спальник? Шмотки, потом я еще несколько прибамбасов придумала. Мне кажется, никто в большом шатре спать не будет, давай свою ставить.
Лучшее место заняла Галина Ивановна, как только решили расселяться.
— Мальчики, нам вот тут, под этим дубом, чтобы отдельно. Мы с Еленой Петровной тут в прошлом году жили.
Помощница начальницы, которую никто не замечал из-за полной ее безгласности, кивнула.
Света с Асей всей этой кутерьмы по обустройству начальства не заметили. В два счета они натянули свою канареечно-желтую палатку — это вам не грязноватая казенная брезентуха на шесть человек (а большинству так предстояло жить). Расстелили на полу пленку, надули матрасы. Светка торжественно достала из рюкзака подвесной электрический фонарь.
— А мы со своим светом будем!
— Не зажигай! — замахала руками Ася, — Сейчас пол-лагеря сбежится на огонек. Пошли к костру лучше чай пить. Я спать хочу, умираю, прямо стоя могу заснуть.
…Первый раз отступили тревоги последних недель. Они сидели на бревнах, вокруг огня, держа в руках кружки с дымящимся сладким чаем. И вытянутые ноги вроде бы перестали гудеть, и под носом выступил пот.
А через какое-то время, когда Ася уже умащивалась в спальнике, Света лежала, высунув голову из палатки.
— Звезды, — тихим от потрясения голосом говорила она, — Я даже забыла, что они есть. Смотри, как их много — небо аж светится, серое, а не черное. Это же целые миры. Ты посмотри, какие звезды…
Глава 3. Близ города мертвых
Раннего подъема Галина Ивановна устраивать не стала. Всё равно о работе на раскопе сегодня думать не придется, надо заняться лагерем. Предстоит переделать тысячу дел: поставить большие палатки — продуктовую и камеральную для будущих находок, съездить в деревню за водой и договориться, чтобы им продавали молоко, составить список дежурных, разобрать привезенное. А еще прочитать ребятам лекцию о том, что их ждет. Лекцию можно сопроводить экскурсией на раскоп и на «могилу неизвестного предка».
Народ между тем отвратительно поздно — часам к восьми, начал выползать из палаток и протирать глаза. Сегодня погода ожидалась не такая, как вчера. Солнце стояло высоко, и было очень тепло. А будет — жара. Теперь стало заметно, что место, где они расположились — обжитое. К сосне был прибит алюминиевый рукомойник. В нем даже осталось немного воды, наверное, от вчерашнего дождя. В воде плавала рыжая хвоя.
На соседнем дереве висели правила, выжженные на деревянной табличке.
1. Сахем всегда прав.
2. Если сахем не прав — смотри пункт 1.
3. Чтобы жизнь медом не казалась — 5 горячих.
4. Чтобы жизнь никогда медом не казалась — 10 горячих.
И так далее, и так далее, список по воспитанию молодежи, причем все упиралось в «горячие».
— Вот погодите, — злодейски пообещал Большой, — Приедет граф Зубов — он пороть умеет. Лопатой порет.
— Видела я этого Зубова, — шепнула Ася, — Ростом до полсосны, глаза голубые, морда красная, руки как грабли. С пятого курса.
Постепенно жизнь входила в колею. Дядя Коля привез воды. Большой, демонстрируя свою лихость, развел огонь и вскипятил чай. Галина Ивановна велела вскрыть банки с яблочным джемом и наделать бутербродов. Можно было идти к столу. Стол представлял собой кусок земли, обкопанный вокруг канавой. Так и расселись, свесив в канаву ноги, и время от времени, ставя кружки на травку.