Юрген развёл руками.
– Созданием чудовища?
Мал расхохотался.
– Волчком, сотворённым спустя пятнадцать лет? Не смеши. Если бы за этим чудовищем стояла Нимхе или кто-то, кто исполняет её волю, все Вольные господарства давно бы захлебнулись в крови. – Он отставил чашу. – Да и чудовище было бы не одно. Нимхе любила размах.
– Ну всё, перестань. – Ацхик поднялась. – Довольно твоих страшилок.
Она взяла у Чарны блюдо и вернула его на стол. Юрген вызвался помочь убраться, но Ацхик решительно отказалась.
Мал достал из-за пазухи трубочку – Юрген никогда не видел такие вживую. Только Хранко рассказывал, что в Кубретском господарстве часто раскуривали травяные смеси из мяты, тирлича и горькой шаклун-травы, растущей только в здешних горах. Но не успел Мал хоть что-то сделать, как Ацхик развернулась. Потянулась за полотенцем и несильно, полуворчливо-полушутливо, хлестнула им Мала по плечу.
– Ты что, – рассердилась она, – собрался курить в доме? – Указала на Юргена. – Тем более при гостях. Мальчик вообще сказал, что превращается в собаку, а ты тут решил трубку развонять. Чтобы его нос точно с ума свести, да?
Ацхик была старше не настолько, чтобы называть его «мальчиком», но Юргена умилила такая забота.
– Точно, – согласился Мал и извинился. – Пойду на крыльцо.
Но Юрген тут же увязался следом.
– Думаю, снаружи не будет сильно пахнуть… – Он принялся путано объясняться с Ацхик. Не скажет ведь, что просто не упустит возможность обсудить с Малом то, чего не стал бы обсуждать при ней? – Но спасибо. За всё.
Снаружи Мал разжёг витиеватую искорку. Сел на ступеньку и начал набивать и раскуривать трубку. Юрген устроился чуть повыше, на самом крыльце, и восхитился, какой отсюда открывался живописный вид. Зелёные склоны гор укрывала полупрозрачная дымка, сквозь которую рассеивался солнечный свет.
Юрген помедлил. Покривлялся от горького запаха и наконец сказал:
– Я представлял тебя совсем не таким.
Мал усмехнулся, выпуская дым через ноздри.
– Ты думал, что я по-прежнему тщедушный подросток, который пытался добиться расположения Двора Теней? – Он обернулся. – И который до сих пор нянчится со своей первой любовью?
Юрген был вынужден признать: многие знали о Мале только то, что он спасся благодаря Грацеку и был несчастно влюблён в Чедомилу. Самому Юргену теперь казалось глупостью, что он представлял Мала вечным страдальцем, – в конце концов, действительно прошло целых тридцать лет.
– Молодец, что догадался не спрашивать о Чедомиле при Ацхик, – хмыкнул Мал. – В умах учеников Драга Ложи я до сих пор убиваюсь по зазнобе времен юности, а это не то, что понравится любой женщине. Особенно – кубретской… Но если желаешь знать: я давно всё отпустил.
Он снова приложился к трубке.
У Юргена защекотало в носу от дыма, но он сдержался и не чихнул.
– Единственное, чего я хочу сейчас, – Мал махнул трубкой, – это спокойно жить тут со своей женой.
– Всё так и будет, – заверил Юрген, думая, как бы осторожно увести разговор в другое русло.
Но Мал задумался о своём.
– А вот тот, кто создал это чудовище, не может жить спокойно.
До Юргена не сразу дошло, что Мал решил порассуждать.
– В смысле?
– Он – тот ещё ублюдок. Ну, тот, кто это сделал. – Мал смотрел на горы и выпускал дым тонкой струйкой. – Но я могу понять, что им движет. Им или ей – не знаю, кто за этим стоит.
Юрген облокотился о колени. Сцепил руки.
– Можешь понять? – спросил он, прищурившись.
– Я думаю, создателя чудовища кто-то крепко обидел. Очень крепко. – Мал покрутил трубку. – Кто-то из Драга Ложи. Может, Кажимера, потому что чудовище появилось в её господарстве и теперь, должно быть, угрожает её отношениям со стоегостской знатью. Или Йовар, раз он оказался под подозрением. А может, Грацек или Авро – почему бы Кажимере не подумать и на них? Она знает, что Грацек её ненавидит, а Авро – искушённый интриган и ради своих целей чего только ни сделает. Оп, и ещё один двор под ударом. М-да…
Мал задумчиво цокнул языком.
– Боль этого человека куда сильнее моей боли. Драга Ложа обидела его так сильно, что он не может успокоиться – а только дурак станет тягаться с Драга Ложей. Его – или её – обязательно найдут и расправятся с ним так же, как расправились с учениками Нимхе. – Мал поморщился, как от горького вкуса. – Странно, если создатель чудовища этого не понимает.
Юрген промолчал – не нашёлся что сказать.
– А может, и понимает, – продолжал Мал, выдыхая дым. – Просто жажда мести в нём сильнее жажды жизни.
Юрген отрешённо посмотрел на горы, переваривая услышанное. Здесь, даже несмотря на курящего Мала, дышалось легко и сладко, а видом хотелось любоваться до самого вечера – и лесистыми склонами, и кудрявыми облаками в солнечных бликах. А сколько ещё таких видов на свете? И сколько всего на свете чудесного?.. Нет, Юрген не мог в это поверить: неужели создатель чудовища затеял всю эту игру, уже понимая, что его найдут и жестоко накажут?
– Так ты не думаешь, что чудовище создал кто-то из Драга Ложи?
– Нет, что ты. – Мал небрежно махнул ладонью. – Зачем им с этим возиться? Даже твоему Йовару.
– А чем, – поразился Юрген, – Драга Ложа могла обидеть этого человека?
Он раздумывал, мог ли кто-то, кроме Чеслава, – кто-то другой из бывших учеников Йовара – разозлиться на него настолько, чтобы пойти в ученики Нимхе. И не мог найти ответа. Ему казалось – нет, не мог.
– Чем угодно. – Мал слегка закатил глаза. – Каждый из них насолил множеству людей. Даже Грацек, и тот, наверняка успел отличиться, хоть и сидит в своём замке, как сыч.
– Это должно быть что-то весомее, чем у тебя, – заметил Юрген. – А ты видел, как пал двор, которому ты хотел принадлежать. На твоих глазах убили твоих друзей…
– Ну, – усмехнулся Мал, – друзья – это громкое слово.
– …и девушку, в которую ты был влюблён…
– Это да.
– …но чудовищ ты не создаёшь.
– Люди разные. – Мал пожал плечами. – Толку сравнивать? У меня своя жизнь, и она неплоха. А за создателя чудовища я не скажу.
Юрген согласился. Подумав, решил вернуться к теме, которую и хотел обсудить: что ни говори, а уничтожение родного двора – это весомый повод для мести.
– Я слышал, – начал он, – что Нимхе и Чедомила хотели обрести бессмертие, заключив кусок души в какую-нибудь вещь.
– Возможно. – Изо рта у Мала выпорхнуло колечко дыма. – Только не успели.
– Не успели, – повторил Юрген эхом. – А ты уверен, что Чедомила не могла спастись?
Мал чуть трубку не выронил.
Он обернулся к нему, сел на ступеньке вполоборота. Выглядел он так внушительно, что Юрген слегка отстранился.
– У тебя что, – брови Мала сошлись на переносице, – страсть подозревать людей, которые давно мертвы? Конечно, не выжила. Что за глупость.
– И…
– И никто из учеников Нимхе тоже. – Он сплюнул. – Скажешь тоже! По-твоему, чародеи Драга Ложи – дураки? И все дружно кого-то упустили? Ха.
Скривился.
– Они не обделили вниманием никого из учеников Нимхе. А Нимхе, ошалевшая от чёрного железа и своих ран, не сумела их спасти.
– Ладно. – Юрген приподнял ладони в извиняющемся жесте. – Просто… раз Кажимера сказала… Хотелось побольше узнать и про Двор Теней.
– Да что там узнавать. – Мал сел по-прежнему, постучал ногтем по трубке. – Устроили бойню.
Повисла тишина. Трубка догорела, и Мал решил её почистить – он взмахнул пальцем, и над трубкой поднялось облачко из курительных трав.
Юрген откинулся назад и опёрся ладонями о крыльцо. Прикрыл глаза от солнца.
– Йовар мало рассказывал о падении двора Нимхе, – поделился он.
Мал помолчал. Задумчиво крутанул рукой, и травы – те, что были не обуглены до конца, – продолжили тлеть прямо в воздухе.
– Я знаю, – продолжал Юрген, – что он тоже считал варварством всё, что произошло. И мне всегда казалось, что он чувствовал себя виноватым… За то, что не сумел это предотвратить. Но что он мог сделать? – Вздохнул. – Он не желал откликаться на зов Кажимеры, но того требовали законы Драга Ложи.
– Зако-оны, – осклабился Мал. – Помню, Нимхе говорила, что это всё иофатская страсть Кажимеры – придумывать закон для каждого вдоха.
– Возможно, – кивнул Юрген. – А Йовар никак не сумел этого избежать. Но даже когда прибыл к Нимхе, предпочёл держаться в стороне и не участвовать в расправе.
Травы резко взметнулись и закружились над крыльцом хлопинками седого пепла.
Мал снова обернулся – и лицо у него было такое, что сердце Юргена рухнуло в пятки.
Болезненная кривая улыбка. Взгляд насмешливый и жалостливый. Юрген понял, что Мал ему скажет, ещё до того, как тот открыл рот.
– Йовар-то не участвовал? – Из груди Мала вырвался низкий смешок. – Так он теперь говорит?
Мал поднялся с крыльца и запустил руки в карманы. Продолжил невесело посмеиваться.
Юрген шевельнул похолодевшими пальцами. И отметил про себя: он ведь подсознательно ждал чего-то похожего, когда заводил с Малом разговор о Йоваре.
Он ведь поэтому и заводил.
– Значит, – предложил он, – я послушаю тебя.
– Не-ет, парень. – Мал поднял лицо к небу. – Мои рассказы – это не то, что стоит слушать верным выкормышам Драга Ложи. – Слово обидное, но прозвучало мягко. – Разочаруются ещё. Или начнут убеждать, что память у меня дырявая и на самом деле всё было не так.
Юрген слабо улыбнулся.
В горле у него засаднило. Он откашлялся и произнёс:
– Да я уже ничему не удивлюсь.
На стенах подземелий плясали тени.
В огромном зале, который ученики Нимхе шутя называли тронным, клубилась каменная пыль. Горело пламя – от него, жалобно щёлкая жвалами, отползали пауки Нимхе: чёрные твари размером в половину человеческого роста.
По виску Мала текла липкая тёплая кровь, хотя его не били. Голем из колдовского железа только швырнул его наземь и, обхватив запястье, заковал в другое железо, чёрное. Цепь тянулась от камня – Мал дёрнулся пару раз, но понял: бессмысленно. Он не умел перекидываться в оборотня, и чёрное железо его не жгло. Но он знал, какое мучение то приносило другим чародеям.