И это означало, что дело не в наложницах. Похоже, что под арестом весь Восточный дворец. Видимо, Тайрен попал в крупные неприятности. Неужели… неужели он действительно был у чжаэнов и что-то натворил, когда к ним пришли с обыском? Или… это гунь Вэнь, пытающийся запихнуть на трон своего сына, всё-таки добился своего, и император решил отстранить наследника?
Когда Ксишинька наелась, её снова забрали и унесли. Я смерила евнуха волчьим взглядом, но не драться же с ним было, слишком очевидно неравенство сил. И я заставила себя разжать руки и приказным тоном потребовала, чтобы за ребёнком хорошо присматривали. Нянька поклонилась и заверила, что сделает всё возможное, евнух так ничего и не сказал.
До вечера ситуация так и не прояснилась, но хотя бы обед и ужин нам доставили без задержек, и малышку тоже приносили вовремя. Что-то стало известно только на следующий день. Новости сообщила всё та же нянька, ей удалось тихонько пошептаться сквозь бумажную дверь с одной из комнатных девушек её высочества. В покоях принцессы знали больше. Сбылись мои худшие опасения — Тайрен тоже находился под домашним арестом и под следствием. Дело действительно было связано с тем самым пресловутым незаконным оружием, которое, как оказалось, везли его гостям чжаэнам.
Когда я объявила эту новость остальным, все ахнули. Нуиджи расплакалась, но тихо, надо отдать ей должное.
— Что же с нами будет? — испуганно спросила Ла Ю.
— Полагаю, это зависит от того, чем кончится дело. Помолимся о том, чтобы его высочеству удалось оправдаться. Кадж…
Кадж встала со своего места, подошла и опустилась рядом со мной.
— Чем это обвинение в конечном счёте может грозить принцу? — тихо спросила я.
— Я… Я не знаток законов…
— Я понимаю. Но ты всё же знаешь больше меня, а больше тут спросить не у кого.
— Думаю, это зависит от того, сколько было оружия и с какими целями его везли, — Кадж вздохнула. — Раз дошло до ареста, едва ли там была пара мечей. И… его высочество всё же единственный сын… Думаю, император будет к нему милостив.
— Предположим, что нет. Что ожидает нас?
— Зависит от приговора. Если опала и ссылка, то нас, скорее всего, отправят в какой-нибудь из императорских дворцов за пределами столицы. Потом мы сможем вернуться. Если будет признана измена, и его высочество будет лишён титула, то монастырь — как если бы мы стали вдовами.
— Или Скрытый двор? — напрямик спросила я.
— Нет, — Кадж вздрогнула. — Это если смертный приговор. Но тогда должен быть заговор против его величества… Не мог же его высочество…
— Его высочество-то не мог, — задумчиво проговорила я. А вот как далеко способны зайти его враги, учитывая, что на его жизнь уже однажды покушались…
— На нас смотрят, — тихо сказала Кадж.
— Да, — я поднялась. — Сестра Ю, будь добра — сыграй нам что-нибудь.
Этот день всё так же прошёл в томительном ожидании. А на следующее утро меня вдруг вызвали на допрос.
Два евнуха отвели меня недалеко, в Восточный дворец, прямо в кабинет его высочества, в котором мы столько раз читали книги и спорили о политике, торговле и прочих важных и увлекательных вещах. Там меня встретили трое чиновников-мужчин, я ещё не бралась определить, какого ранга, но, должно быть, достаточно высокопоставленных, чтобы вести следствие по делу, в котором обвиняемым проходит наследник престола. Один из них сидел за письменным столом Тайрена, двое по бокам, и меня внезапно покоробило, насколько по-хозяйски они расположились в кабинете, им не принадлежащем. И где же теперь сам Тайрен? В других комнатах? Или его уже нет в Восточном дворце, вдруг он уже в камере, благо и ходить далеко не надо, ведь темница есть тут же, в Боковом дворце?
Вид у государственных мужей был солидный и даже грозный, но со мной они говорили достаточно мягко. Сперва меня уверили, что ни в чём не подозревают и хотят задать мне только несколько вопросов. От меня требуется лишь честно ответить на все, и я никак не пострадаю.
— Итак, вы, госпожа Соньши, сопровождали его высочество в крепость Анта?
— Да, — кивнула я.
— И были при его высочестве неотлучно?
— Несколько раз его высочество уезжал из крепости без меня.
— Куда же?
— По окрестным крепостям, городкам, заставам… Боюсь, я не смогу перечислить.
— Надолго?
— Ну… От одного дня до недели.
— Скажите, вы видели рядом с ним кого-нибудь из чжаэнов?
— Конечно, они приезжали к нам в крепость на праздник дня рождения его величества.
— Вы общались с кем-нибудь из них?
— С Мудрой Цаганцэл, это их шаманка. И немножко с женой их вождя, я забыла, как её зовут.
— А скажите, его высочество покидал пределы империи, выезжая к ним в гости?
Вопрос застал меня врасплох. Если бы меня просто спросили, был ли Тайрен в гостях у племени, я бы спокойно ответила «да». Но сейчас следователи напомнили подзабытый мной факт, что мы вообще-то пересекали государственную границу, не озаботившись разрешением. И если я подтвержу… Подставлять Тайрена ещё больше мне не хотелось. Вредить себе — тоже. Сказать «нет»? Но ведь чжаэны видели меня в своём стойбище, и их наверняка тоже допрашивали…
— Я не знаю, где проходит граница империи, — после колебания сказала я. В конце концов, я глупая женщина, мне можно.
— Но вы были в их стойбище?
— Да, — сдалась я.
— Вместе с его высочеством?
— Да.
— По пути туда вы миновали пограничную заставу?
— Нет.
Допрашивающие покивали. Мне задавали и другие вопросы, в том числе — не знаю ли я, о чём его высочество беседовал с вождём племени и его приближёнными, но тут я могла с чистой совесть поклясться, что мужских разговоров не слушала. Это приняли как должное, во всяком случае, переспрашивать не стали.
— На этом всё, госпожа Соньши, — подытожил тот, что сидел за столом. — Вас проводят обратно.
Когда я вернулась в павильон, оказалось, что через некоторое время после моего ухода на допрос увели и Усин. Я заволновалась было, но с ней всё оказалось в порядке, она вернулась примерно через полчаса после меня. Из её рассказа я узнала, что вопросы ей задавали примерно те же, что и мне. И, разумеется, она точно так же подтвердила, что в стойбище чжаэнов мы бывали.
— Я сказала что-то не то? — спросила она, увидев выражение моего лица.
Всё то, — вздохнула я. — Это же не секрет. Какие уж тут секреты.
Ещё пару дней ничего не менялось, нам оставалось лишь всё так же ждать. А потом в Хризантемовый павильон явился евнух с императорским указом. Который полагалось выслушивать на коленях.
— Наследный принц Луй Тайрен непочтителен и недобродетелен. Он самонадеянно и разнузданно пренебрег законами государства и преступил через благосклонность Сына Неба. А потому будет выслан из Восточного дворца и из столицы и отправлен в ссылку для размышления над своими ошибками в западный округ Сачжэну, в крепость Тамчи, кою ему запрещается покидать до специального распоряжения его величества. Его супруга, её высочество Ни Мекси-Цу будет проживать во дворце Благополучия императора рядом со столицей до возвращения супруга. Остальные наложницы будут отправлены во дворец Вечной жизни в провинции Иль. Быть по сему!
Я облегчённо выдохнула, вместе со всеми кланяясь земным поклоном. Всего лишь ссылка, но не лишение титула и тем более не казнь! И мы отправляемся не в монастырь, а в один из императорских дворцов, где едва ли будет житься много хуже, чем здесь. К тому же это не навсегда, Тайрен может вернуться, и мы следом за ним. И только когда евнух с сопровождающими уже ушёл, меня пронзил новый страх: а Ксиши? Будет ли мне позволено взять дочь с собой, или императорскую внучку оставят в столице?
Впрочем, Кадж меня успокоила:
— Таких маленьких детей не отрывают от матери. Тем более — девочку. Будь это сын, император может и оставил бы его при себе, но девочки в делах наследования ничего не решают.
Она оглянулась по сторонам и понизила голос до почти неразборчивого шёпота:
— Между нами, сестра Соньши, но его высочеству очень повезло, что у него только дочь. Если бы родился мальчик, его величество мог бы объявить наследником его.
Я согласно кивнула.
С этого дня наш арест кончился, и мы снова могли выходить в сад. На сборы нам дали неделю, и по всему Восточном дворцу суетились слуги, укладывая вещи перед дорогой. Тайрена я так и не увидела — его отправили рано утром, как я узнала, напросившись на аудиенцию к её высочеству. Выставили из дворца почти без сборов и дали попрощаться только с женой. Мекси-Цу выглядела усталой и нездоровой, но приняла меня сразу же.
— Он велел передать тебе, младшая сестра, — сказала она: — «Дождёмся, пока пропоёт петух и наступит рассвет. Я люблю тебя и буду ждать счастливого мига, даже если пройдёт тысяча лет».
Я, разумеется, поблагодарила, невольно подумав — а что бы я чувствовала, если б мой муж попросил меня передать слова любви другой?
Тем же вечером я вышла прогуляться, отделавшись наконец от неотвязной прислуги, которая сейчас была занята сборами под руководством Усин. Бредя по сумеречному парку, где дежурные евнухи уже зажигали фонарики, я гадала, доведётся ли мне вернуться в Восточный дворец ещё раз. Быть может, гнев императора, как и в прошлый раз, остынет через полгода и всё потечёт по-прежнему. А может быть, Тайрену придётся вернуться из ссылки прямо на трон. Если только «доброжелатели», устроившие ему сперва покушение, а потом опалу, снова не возьмутся за своё и не преуспеют. Я зябко передёрнула плечами и постаралась отогнать мрачные мысли. Что ж, если я всё ещё буду Тайрену нужна, и если он, как и собирался, сделает меня Благородной супругой, то в моём распоряжении будет аж целый дворец Небесного Спокойствия. А если за это время он меня забудет, то здравствуй, дворик Процветания. Или же титул наложницы-подруги — четвёртый ранг, как-никак — при восшествии принца на трон автоматически даёт повышение до императорской супруги? Ну хотя бы до низшего — третьего — ранга? Надо бы уточнить.