– Эта пушинка в 150 граммов, между прочим, чуть не сорвала мне выступление. У меня истерика случилась, когда стало очевидно, что хоть кровь и удалось остановить, тональником синяк не замаскируешь. Но команда для гимнастки – это не просто слова.
– Да, Игорь всегда найдет решение.
– Нет, я тогда не знакома была с Игорем. Екатерина Сергеевна… Она была мне, как вторая мама, это потом я много узнала о том, что происходило у меня за спиной, и Игорь на многое открыл мне глаза. Мы тогда и познакомились после победы. И он мне очень помог. Но тогда накануне я еще ни о чем не догадывалась и Екатерина Сергеевна была для меня всем.
– Я не знала.
– Это долгая история. Мы наверняка еще многого друг о друге не знаем. Дружим только три года, а кажется, целую жизнь. Ну, в общем, тренер тогда придумала мне такой макияж, что судьи наверняка задумывались о моих чрезмерно очерченных скулах, но не подозревали, что под этим многослойным гримом скрывается.
– Женя, ты всегда такая сдержанно-позитивная, что сложно представить тебя в отчаянном состоянии.
– О, это ты не видела меня в момент, когда я приехала в Москву!
– Мы никогда не говорили с тобой об этом.
– Только представь, мы приезжаем в столицу, дома я уже давно звезда не только Челябинской области, но и всего Уральского края, а здесь всего лишь одна из многих. Здесь все такие же. И не факт, что я из них самая сильная. Но главный тренер тогда во время турнира что-то рассмотрела, хотя у меня вылетел мяч и пришлось на ходу придумывать, как выкрутиться из ситуации, когда все идет не по плану.
–Чрезвычайные ситуации бывают крайне неприятны.
– Не поспоришь, но я тогда выкрутилась и даже судьи засомневались на предмет, а вдруг так и надо было, – рассмеялась Женя и приподняла волосы у корней, словно пытаясь стянуть на затылке их в высокий пучок.
– Ври уверенно! – улыбнулась Арина.
– Екатерина Сергеевна так всегда и говорила. Если что-то идет не по плану, улыбаешься и продолжаешь, словно все было задумано изначально так.
– И она тебя передала столичным тренерам тогда?
– Нет. Она сперва приехала со мной на сборы сюда, когда нас пригласили после чемпионата, а потом переехала со мной в Москву и продолжила тренировать здесь. После смерти мамы она стала для меня самым близким человеком. У нее не было детей, а муж умер за год до переезда. Нас обеих дома мало что держало. – Женя помолчала и помешала кофе ложечкой. – Это она привела меня к первой олимпийской медали. Да и второе золото – тоже ее заслуга во многом, хотя тогда со мной уже работал и Игорь.
– Надо же, я не знала, что у тебя были такие близкие отношения с тренером.
– После выступлений я бежала на зону «kiss and cry» и обнимашки Екатерины Сергеевны меня всегда успокаивали, к моменту объявления результатов я уже полностью могла контролировать свои эмоции. Это она много лет назад назвала меня ее стальной девочкой. А журналисты теперь просто повторили ее слова, сказанные в самом начале.
– Поддержка близких и их вера очень важны.
– Мне кажется, после того, как мы поругались и Екатерина Сергеевна уехала обратно в Челябинск, я стала другой. Словно половина меня уехала вместе с ней. Хотя это я сама вынудила ее вернуться туда. Игорь настаивал, они враждовали с самого начала, и мне казалось, что пришло время идти дальше самой. Мне ужасно стыдно перед ней за то, как я поступила. Вот ты и узнала мой секрет.
Арина подумала, что хорошо бы сейчас рассказать Жене, что у нее тоже есть история, которую она хотела бы рассказать, чтобы освободиться от удушающего чувства вины, но все никак не решалась начать. А Женя вдруг снова разоткровенничалась:
– Я часто думаю, что будет, когда все закончится.
– В каком смысле все закончится? – Арина напряженно вглядывалась в лицо подруги, пытаясь понять, что та пытается сказать.
– Я… я про то время, когда закончится все это… красивые купальники, сверкающие стразы, победы, овации. Я не знаю, как я смогу жить после этого. Что я буду делать дальше? Мне кажется, я потерялась немного и очень боюсь завершения карьеры.
– Женя, да ты что?! Какое завершение? Ты же на самом пике популярности!
– Мне двадцать пять.
– Звучит, как приговор, – рассмеялась Арина. – Если бы мы сидели с тобой в группе анонимных алкоголиков, я бы сказала в ответ: – Мне тридцать пять. И я тоже не знаю, как жить дальше.
– Арина, я серьезно. В гимнастике в 25 лет уже практически нечего делать.
– Ого! Нечего делать! Да ты вон месяц назад стала трехкратной чемпионкой! Выключить этот пессимизм немедленно! А я все думаю, что тебя гложет, и никак понять не могу, а оказывается только это!
– Арина, а что этого мало? Что еще могло быть?
– Слушай, а давай штрудель еще возьмем? С вишней. Чуть-чуть тебе же можно?
– Я не буду. Вот завершу спортивную карьеру и тогда позволю себе наесться за все эти годы, может, даже растолстею. А что? Смогу себе позволить.
– Видишь, плюсы есть во всем. Если ты не против и тебя не станет смущать вид наслаждающегося свежей выпечкой человека, то я все же закажу себе штрудель.
– Бери смело, я уже съела обезжиренный творог и яйца на второй завтрак. Я не голодна, – вздохнула Женя. – Но вообще, я, правда, переживаю. Игорь настаивает, чтобы я ехала на следующий чемпионат. Злится на меня. А я бы хотела завершить карьеру красиво. Сейчас, на пике, сразу после такой победы.
– Ну, Игорю наверняка не хочется лишиться лучшей гимнастки и его звезды. Ты же должна понимать, что у вас с ним не только история мужа и жены, но еще и спортсменки и сопровождающего психолога, а также пиар-менеджера, приносящего тебе крайне выгодные рекламные контракты. И как менеджер он может проявлять жесткость и принципиальность. Главное, не путать роли и не приносить проблемы домой.
– Временами это бывает очень сложно. Иногда я не понимаю его. Не понимаю, что он делает и зачем. Это пугает меня.
– Он переживает за тебя. Ты же понимаешь, что все его достижения зависят от тебя. Как и то, что ты сможешь реализовать из того, что вы вместе придумали и подготовили. Поэтому может он иногда и перегибает, но ты не просто главный человек в его жизни, ты еще и его путеводная звезда.
– Он начал готовить еще нескольких сильных девочек. Они тоже могут принести сборной медали. По крайней мере, Маша Самойлова. Он попросил меня тоже с ней позаниматься. На одном из приемов мы познакомились с отцом Маши. Я не знала, что она из такой семьи. У отца пять заводов в разных городах, и он сказал, что не пожалеет никаких денег, лишь бы привести дочку к олимпийскому золоту. Игорь стал словно одержим этой идеей. Мы достаточно зарабатываем и могли бы после моего завершения карьеры уехать куда-нибудь путешествовать, но у него теперь новая цель – он пообещал отцу Маши результат. Я так устала от вечного контроля и от всех обязательств. От того, что нельзя никуда уехать, не отметившись в программе и не указав адрес.
– Зачем?
– А если придут проверить на допинг?
– Так соревнования же закончились, и дальше ты имеешь право делать что хочешь?
– Как бы не так. Если ты попала в международный реестр, в любой день твоей жизни может прийти допинговый офицер и будь добра тут же открыть дверь и произвести все необходимые для допинг-контроля действия.
– Я думала, только во время соревнований такое может быть.
– Жизнь спортсменов очень регламентирована. И ежедневными тренировками дело не ограничивается. А Игорь… ему это все очень важно. И он действительно умеет готовить к победам. Я не могу лишить Машу такого шанса.
– Я боялась что ты, наоборот, Игоря ревновать к Маше начнешь. Все-таки раньше ты была его единственной звездой и надеждой на победу, и вдруг ты переживаешь за Машу.
– Художницы не сыпят друг другу тертое стекло в обувь, – рассмеялась Женя. – Мы – как семья. Можем, конечно, и подуться немного, если есть за что, но вообще девочки в художественной гимнастике очень поддерживают друг друга.
Арина поковыряла принесенный штрудель и подняла взгляд на подругу. Женя в упор смотрела на нее:
– Мне кажется или ты пытаешься мне что-то сказать и не можешь начать разговор?
Глава 11. Глупые мысли
– Женя, ты любишь Игоря?
– Конечно, почему ты спросила?
– Не знаю, просто странно, что ты его не ревнуешь к Маше, а, наоборот, как будто оправдываешь его необходимостью сфокусироваться сейчас на Машином результате. Вы мало того, что конкурентки, так еще твой муж стал и ее персональным психологом. Ты вроде как должна другую реакцию проявлять. Извини, что я так резко.
– Да нет, я не обиделась. Все не совсем так. Я не то, чтобы мучилась этим, но… Он просто такой человек, я не знаю как это объяснить. Просто ему нужно больше, чем мне. После второго золота, когда он сделал мне предложение, моя тренер была против свадьбы. Она говорила, что раньше гимнасткам вообще никакой личной жизни не разрешали. А Игорь, он не принимал ее мышления, называл устаревшей. Он хотел, чтобы мы с ним ходили по всем тусовкам. Я уговорила руководство сделать его моим персональным психологом. Он по-началу не верил, что получится войти в команду сборной. Но я уже была дважды олимпийской чемпионкой и с моим мнением приходилось считаться. Только представь, мне девятнадцать лет, а у меня две олимпийские медали. И это открывает передо мной любые двери. Игорь любил весь этот движ и я тоже увлеклась богемной жизнью. Вечеринки, шампанское, дорогие наряды от дизайнеров, показы мод, телешоу, знакомство с директорами банков, артистами, министрами. Он говорил, что мне больше не надо тренироваться. Я достигла всего, чего хотела.
– А потом?
– Не знаю. Я поняла, что в этой гонке за деньгами, контрактами и удовольствиями потеряла что-то очень важное.
– Себя?
Женя кивнула:
– Я снова начала тренироваться. Снова восстановила режим: завтрак, тренировка, обед, снова тренировка, вечером баня с бассейном, массаж. Времени на приемы уже не оставалось и мы разделили обязанности. Игорь продолжил заниматься поиском новых рекламных контрактов, спонсоров, а я сосредоточилась на подготовке к Олимпиаде. Тогда все было хорошо и понятно. А теперь … Впрочем, это все не важно. Я сейчас не об этом.