– Да? – отозвалась я самым своим нейтральным тоном.
Сайкс уже мог весьма уверенно вести автомобиль по совершенно прямой дороге без встречного движения.
– Я ушел из полиции, потому что не вписывался в нее. Когда они делали что-то неправильно, я так и говорил. Вот и заработал себе на шею.
– Да, я знаю.
– Вы мой шеф, вы платите мне зарплату. Но знайте это, миссис Шеклтон… – Он наехал на бордюр тротуара, поворачивая за угол.
– Осторожно. Не зацепите этот фонарный столб.
Сайкс снова обратил все внимание на рулевое колесо и расстилающуюся перед ним дорогу.
– Что сказал мистер Муни, пока вы рассматривали кабачки, из чего вы решили, что он не будет преследовать ее по закону?
– Никто его не душил. Он просто развесил уши. Когда она забирала мешочки и закладами, он просто стоял с открытым ртом, ничего не делая.
– Бедный мистер Муни.
– Он был сконфужен своими действиями – или своим бездействием.
– Спасибо, что вы не пытались повлиять на него, когда были вдвоем в саду.
Внезапно меня поразила пришедшая в голову мысль о том, какую значительную роль в этом происшествии играло смущение – мисс Фелл на грани бедности, мистера Муни в процессе ограбления.
Сайкс пожал плечами:
– Все, что я хочу сказать – у меня нет при себе грузовика с набором разнообразных преступлений.
Я вздохнула:
– В самом деле. Не думаю, чтобы он у вас был.
Навык вождения у Сайкса усовершенствовался до такой степени, что он, к своему удивлению, смог добраться до нужного места, не думая об этом.
Он выбрался из автомобиля. Я пересела на место водителя и отправилась на встречу с инспектором Чарльзом.
Глава 38
Инспектор Чарльз сказал накануне, что встретится со мной в отеле «Принц Уэльский», где он приспособил одно из помещений второго этажа под кабинет следствия.
С выбранного мной кресла в вестибюле отеля я могла видеть лестницу и лифт. Тот же самый сержант полиции, который провожал в пятницу вечером меня и Мэриэл, медленно спускался по лестнице, стараясь подавить зевок. Невысокий крепкий мастеровой, который, по моим прикидкам, являлся одним из автомехаников фирмы «Милнер и сын», нажал на кнопку вызова лифта и, кажется, получал удовольствие от неодобрения его действий лифтером.
Все по той же лестнице медленно спускался инспектор Чарльз. Заметив меня, он кратко кивнул в знак признательности и поднял палец, давая знать, что освободится через пару минут. После этого он исчез в телефонной переговорной комнате отеля, плотно прикрыв за собой дверь.
Спустя минут пять инспектор появился вновь и извинился за то, что заставил ждать. Пока мы поднимались по лестнице, едва ли не физически ощущала его близость, широкий шаг и ауру сосредоточенности, исходившую от него. Мы прошли по коридору, с которого открывался вид на старый Харрогейт былых времен.
Дверь в помещение, приглянувшееся полицейским, была слегка приоткрыта. Взглянув в приоткрытую дверь, я увидела комнату, меблированную большим столом и несколькими креслами. Мощного сложения человек в штатской одежде и рубашке с длинными рукавами, стоя спиной ко мне, раскладывал на столе учетные карточки, словно пытаясь сложить «солитер»[78].
Инспектор Чарльз достал из кармана ключ и открыл дверь в другую комнату. Это помещение было меньше, в нем находился только один письменный стол и два кресла.
Он придвинул одно из кресел мне, в другое опустился сам.
– Благодарю вас за письменные показания. Недавно я взял этого бельгийского типа, месье Гиртса, под стражу. Но в настоящее время мы его освободили.
Его слова заставили меня испытать неловкость, поскольку я указала пальцем не на того человека.
– Впрочем, он тем не менее дал интересные показания, – быстро добавил инспектор. – Да и мы сомневались, что он тот, кто нам нужен, еще до того, как проверили его алиби.
– О?
– На Гиртсе нет ни царапинки. Вечерняя одежда, которая была на нем, в идеальном состоянии. Я уверен, он и в самом деле не знал, что мистер Милнер убит, а шины его автомобиля порезаны.
– Ко всему этому у него еще и алиби?
– Молодой Дилан Эштон уже пришел в сознание и подтвердил показания Гиртса. Они ушли из театра вместе. Месье Гиртс был взволнован тем, что жена буквально ускользнула у него из-под носа. Он зашел в мужской туалет, чтобы успокоиться и привести себя в порядок. Там был и молодой Эштон, который чувствовал себя неважно. Гиртс проводил Эштона домой и поднялся в его квартиру вместе с ним. У него была с собой карманная фляжка, и он угостил Эштона виски. Из его квартиры Гиртс ушел около полуночи. По дороге домой он попрощался с соседом, выгуливавшим старую овчарку. Этот момент мы тоже проверили и получили подтверждение.
– А показания Дилана Эштона?
– Мы сравнили их с показаниями его друзей, вплоть до того момента, когда он ушел с Гиртсом.
– Это будет облегчением для мадам Гиртс. Вчера она была чрезвычайно расстроена. И я рада услышать, что Дилан Эштон пришел в сознание.
– Мы отыскали водителя-лихача, который сбил его велосипед. Негодяй оставил его на обочине и в панике продолжил свой путь. Удачно, что местный сержант распространил описание его автомобиля, составленное со слов другого велосипедиста. Владелец гаража увидел это описание и сопоставил с помятым крылом своего грузовика. Водитель оказался взбалмошным молодым парнем, который куролесил всю ночь.
Таким образом, происшествие с Диланом не имело никакой связи ни со смертью Милнера, ни с исчезновением Люси.
– Миссис Шеклтон, как вы знаете, мы, полицейские, иногда обращаемся за содействием к женщинам.
– Да, знаю.
– Конечно, вам должно быть об этом известно, поскольку вы дочь суперинтенданта Худа.
Ага, он проверял и мое прошлое.
– Да, в самом начале войны я какое-то недолгое время служила в женской вспомогательной полиции, но потом ушла в женский вспомогательный медицинский корпус.
– Тогда я перейду сразу к сути дела. Мы отрабатываем широкий спектр версий, разговариваем с деловыми партнерами покойного, его клиентами и так далее. Но меня, естественно, интересуют люди, которые видели его последними – покровители театра и исполнители ролей, среди которых есть одна девушка, с которой мы пока еще не говорили.
– Люси Уолфендейл.
Он благодарно кивнул мне:
– Вы идете на два шага впереди нас. Именно вы побывали вчера в танцевальной школе Гиртсов, где, как понимаю, вели расспросы относительно Люси Уолфендейл и Элисон Харт.
– Именно так.
Я решила пока не открывать добровольно другую полученную мною информацию. Я ждала.
– Вы нашли мисс Харт, но не мисс Уолфендейл. По какой причине вы разыскивали ее?
Вот всегда с полицией подобные проблемы. Они имеют право задавать неудобные вопросы. Я почувствовала некоторое сочувствие к Люси и ее изрядным амбициям, а также нежелание вовлекать ее в неприятности. И в то же самое время я не готова была лгать ради нее.
– Дедушка Люси беспокоился о ней. Он просил меня проверить, в самом ли деле Люси находилась в доме Элисон, как она сказала.
– Продолжайте.
– Как вы знаете, ее там не было. Элисон провела ночь у мадам Гиртс.
– Продолжайте.
До чего же меня раздражала эта его манера твердить «продолжайте», «продолжайте».
– Я не нашла Люси.
Инспектор в задумчивости пожевал нижнюю губу, понял, что он делает, и остановился.
– Почему ее дед обратился к вам?
Я почувствовала, что краснею, а это всегда очень меня раздражает.
– Поскольку он знал, что я частный детектив.
Тут мне пришла в голову гениальная мысль. Я вполне могла намекнуть на возможное участие Люси в некой запретной для нее романтической связи.
– Капитан Уолфендейл полагался на мою скромность относительно репутации Люси.
– Так что… вы полагаете?..
Ну вот, он снова об этом. Будучи в восторге от найденных драгоценностях, я совершенно забыла о своей угрозе обратиться в полицию, если Люси не будет найдена к концу субботы. Теперь я сожалела об этом, но мне не хотелось посвящать полицию в подробности относительно фальшивых требований о выкупе Люси.
Инспектор Чарльз тяжело опустил руки на стол.
– Вам не приходило в голову, что она могла пострадать или стать ответственной за причиненный вред?
Ничего подобного мне даже в голову не приходило. Кроме того, я была слишком занята, решая собственные дела. С полной убежденностью я ответила:
– Я не верю, что Люси убита, если это то, что вы имеете в виду. Или что это она убила мистера Милнера.
– Тогда где же она?
Мое раздражение перехлестнуло через край. Неожиданно я оказалась в невыгодном положении.
– Инспектор, я находилась в Харрогейте со второй половины дня пятницы до вечера субботы. Капитан Уолфендейл попросил меня разыскать Люси, на что я потратила несколько часов. Затем он изменил свое мнение. Вы попросили меня приехать сюда сегодня, чтобы помочь, но до сих пор вся помощь ограничилась перекрестным допросом меня же.
Инспектор откровенно посмотрел на меня, склонив набок голову, будто в нерешительности. Затем улыбнулся:
– Извините меня, миссис Шеклтон. Я просил вас приехать сюда, поскольку надеялся, что вы можете помочь нам, если пожелаете.
– Что вы хотите, чтобы я сделала для вас?
Я прекрасно понимала, что он хочет, и он это знал.
– Поскольку вы уже начали разыскивать мисс Уолфендейл, не будете ли так любезны продолжить эти поиски и приложить все силы, чтобы ее найти? Я верю, что вы можете осуществить это куда более деликатно и с большим успехом, чем любой из моих людей.
– Очень хорошо. Но я буду делать это так, как я считаю нужным, так, чтобы не бросить тень на ее репутацию. Харрогейт – небольшой городок.
Он стиснул губы.
– Репутация? – холодно произнес он. – Убийца разгуливает на свободе, девушка пропала с вечера пятницы, а вы говорите о репутации и беспокоитесь о сплетнях.