– Ну.
– А когда она этим занималась?
– Когда жила со Щегловым.
– Вот! А скажите мне, пожалуйста, на этих сайтах кто-то регистрируется под собственным именем?
– Нет. Все выбирают себе ник.
– Вот именно! Спустя столько лет Демченко каким-то образом разыскал видео с Овечкиной, вряд ли оно попалось ему на глаза случайно. Это ведь еще надо было догадаться, что приличная женщина, жена известного человека, могла заниматься подобным ремеслом. Мне кажется, логичнее предположить, что Демченко разыскал Щеглова, об их отношениях наверняка знали многие, бывшие сокурсники Овечкиной, ее подруги. Щеглов как раз освободился, ему нужны были деньги, и он с охотой поделился с Демченко компроматом на Овечкину, а заодно согласился подменить камень и убить Овечкина.
– Логично. Но потом он встретился с Овечкиной и сообразил, что на правах старого друга и любовника сам может все получить, включая камень, – согласно кивнул Никита.
– Ну да. Овечкина, по собственному признанию, соглашалась с обоими, обнадеживала и тянула время, – поддержал его Дроздов.
– Ну да, а Щеглов решил, что дело в шляпе, и осталось только избавиться от конкурента и свидетеля его преступления. Никто его знакомство с Демченко подтвердить не мог, связи между ними не просматривалось, и он решил все по-тихому обстряпать.
– Не учел только наличия видеокамер на улицах и с «Делимобилем» напортачил! – самодовольно заключил Дроздов.
– Вот это меня и смущает, – скис Никита. – Не похож Щеглов на идиота. Зачем ему понадобилось с машиной светиться? Уж лучше бы угнал.
– А если он не умеет? На общественном транспорте ехать? В такси? Нет, не так уж он и сглупил. Встал далеко от дома Демченко, в темном переулке, к дому подошел пешком. Если бы не видеокамеры, сообразили бы мы «Делимобили» проверить?
– Пожалуй, нет, – согласился Никита. – И все же как-то все легко и просто.
– Вам, Никита Сергеевич, не угодишь. Трудно – плохо, и легко – нехорошо. А что же вас устроит, капризный вы мой? – язвительно спросил Дроздов.
– Не знаю. Доказательств маловато. Свидетелей бы найти.
– Вот и ищите, это по вашей части, – напутствовал его Дроздов, поднимаясь из кресла.
И Никита пошел искать. Потому что все в их рассуждениях с Дроздовым было верно, а вот фактов было маловато, и Щеглов никак сознаваться в содеянном не желал.
Факт знакомства Щеглова с Демченко установить пока не удавалось. Если визит Овечкиной к Щеглову припомнила соседка последнего, видела в глазок, то Демченко никто из соседей не вспомнил. Это, конечно, нельзя было рассматривать как доказательство, его могли забыть, не заметить, они со Щегловым могли встретиться на нейтральной территории. В кафе, на улице, еще где-то. Так даже логичнее, если предположить, что Демченко планировал шантаж и убийство Овечкина.
Хотя прежде чем вовлекать Щеглова в это дело, Демченко должен был с ним познакомиться, прощупать его… Но, допустим, он такой осторожный, что сразу решил не светиться рядом со Щегловым. Шантаж тоже уголовно наказуем. Но дело в том, что и Щеглова никто возле дома Демченко не видел. Ни охранники, ни соседи. И что же? Щеглов, ни разу не бывавший у Демченко дома, вот так сразу, без подготовки, попер к нему в квартиру с целью убийства? Или сперва незаметно следил за ним?
Сложным план Щеглова не назовешь. Проник в дом Демченко незамеченным, поднялся на этаж, позвонил в дверь, Демченко открыл. А дальше дождался подходящего момента, засандалил ему дозу в предплечье, подождал, пока тому поплохеет, принялся искать камень. Камень оказался запертым в сейфе. Щеглов не медвежатник, открыть не смог, шифра не нашел. А допросить Демченко уже не смог, тот откинулся. А может, Щеглов не рассчитал с дозой? Хотел сперва побеседовать с ним, а тот помер раньше времени, и пришлось Щеглову уходить ни с чем. А с другой стороны, он, наверное, рассудил так, что камень вернут вдове, а вдова вскорости станет его законной супругой, значит, и камень перейдет в его собственность.
«Да, но захотела бы Овечкина выходить за Щеглова, если бы угроза со стороны Демченко исчезла?» – рассуждал Никита, усиленно хмуря лоб от натуги.
А почему бы и нет? Щеглов мог бы ее точно так же шантажировать, как и Демченко, теми же самыми записями. Так что деваться мадам просто некуда. Или позор, или брак. А может, Щеглов имел рычаги и пожестче. Просто зубы пока еще не показывал. Овечкина говорила, что он был на редкость изобретательным, предприимчивым и беспринципным человеком. Может, и не врет.
В любом случае ей повезло, избавилась сразу от обоих «женихов». Причем одним махом. И вот в этом-то и загвоздка. Уж больно все удачно сложилось для Овечкиной.
Но, с другой стороны, на момент убийства Овечкина у вдовы стопроцентное алиби, на время убийства Демченко тоже. Она сидела весь концерт в ложе, ни на минуту ее не покидала, и в ложу к ней никто не заходил, она предупредила служительницу, что никого не желает видеть. А когда концерт закончился, сразу покинула свое место и вышла из филармонии, не дожидаясь окончания оваций. Но убить Демченко она все равно не успевала и даже доехать до его дома. Алиби, чтоб его.
И все равно что-то Никиту глодало. Единственной уликой против Щеглова по-прежнему оставался «Делимобиль», а воспользоваться чужим аккаунтом не так уж и сложно. Лица Щеглова ни одна камера не зафиксировала. Отпечатков пальцев нет. Факт знакомства Демченко и Щеглова не доказан. Сплошные умозаключения и догадки.
А может, это Овечкина наняла Щеглова, чтобы убить Демченко и вернуть камень? Создала себе алиби, и вуаля? А может, она и мужа заказала?
Нет, вот это как раз вряд ли. Смерть Овечкина никакой выгоды ей не несет, если только… Демченко не начал ее шантажировать до убийства Овечкина, а требовать он мог как раз камень! И тогда Овечкина, чтобы не лишиться всего в результате развода, а Овечкин, увидев, чем занималась прежде его женушка, вполне мог подать на развод, без выходного пособия, с крошечными алиментами, решила его убить. Чем не мотив?
А копию камня заказал Демченко и вручил Овечкиной, чтобы та его подменила. И она его подменила. А потом Щеглов убил Овечкина.
Никита тер голову, ероша волосы. А не проще ли было сразу убить Демченко? Проще и логичнее, и связь с Овечкиной доказать было бы труднее.
– Слушай, Строганов, ты чего там воду мутишь? Дроздов на тебя жалуется, дело не даешь закрыть. Ты чем недоволен? – грозно пыхтя, допрашивал Никиту полковник. – Все же сложилось лучше некуда, тут тебе и родственник, и уголовник, и все найдены, и мотивы имеются, и способы, и все как на тарелочке. Чем ты недоволен?
– Всем доволен, только, помимо мотивов и косвенных улик, ничего мы Щеглову предъявить не можем, а он твердо стоит на своем. Найди он адвоката пошустрее, выкрутится как пить дать.
– Ну, ты краски-то не сгущай, – задумчиво почесал ухо полковник. – А что, совсем с доказательной базой плохо?
– А то стал бы я дергаться? – буркнул Никита.
– Ну, так придумай что-нибудь, покопайся в убийстве самого Овечкина. Может, упустили что? Побеседуй еще раз со свидетелями, поройся в прошлом убитого и подозреваемого, может, ниточки какие-нибудь отыщутся, прояви смекалку.
– Да все уже перетряхнул по сто раз, свидетелей задергал, а толку?
– А ты все же подумай, зайди с какого-нибудь бока, ты же у нас парень башковитый, соображай. А нет, так пусть Дроздов дело в суд передает. И все. Сроку неделя.
Зайти с бока. С какого?
Никита бездумно слонялся по кабинету, Крупенина на месте не было, посоветоваться было не с кем, своих идей у капитана Строганова тоже не имелось.
Может, к Жукову сходить? Не поможет, так хоть разозлит. Это криминалист умел делать на «ура», за пять минут мог вывести из себя любого, а Никите сейчас любая встряска на пользу, все лучше, чем вялое тупо бездействие.
И он потащился к Сергею Александровичу в царство трупов.
Ему действительно надо доказать связь Демченко со Щегловым. А что, если покопаться в их прошлом? Что, если они были знакомы раньше, до того, как Щеглова посадили? Что, если знакомство Щеглова с Овечкиной стало для Демченко сюрпризом? Может, он просто искал исполнителя для кражи камня и вспомнил старого знакомца?
Родителей Демченко тревожить не хотелось, старенькие уже, но куда деваться?
– Нет, нет. Мы никогда не слышали такого имени, – качала головой маленькая, сгорбленная от горя и старости женщина. – И человека этого мы никогда не видели. Олежек жил своей взрослой жизнью, мы совсем не знаем его знакомых. Их, наверное, Володенька знал, но и его… Обоих… Осиротели мы, вдруг осиротели… – Она заплакала, а муж, седой и такой же сгорбленный, обнял ее, и они, прижавшись к друг другу, плакали, не обращая внимания на Никиту, словно его и не было в комнате, погрузившись в пучину собственного горя.
Сестер и братьев у Демченко не было.
Что ж, попробуем зайти с другой стороны.
– Марина Анатольевна, я знаю, что вы не общаетесь с братом… – начал Никита беседу со старшей сестрой Щеглова, суровой, настороженной и крайне недовольной дамочкой лет сорока пяти. Не очень красивой, скучно одетой и совершенно не похожей на брата.
– Вы правы, и поэтому мне непонятно, зачем вы здесь.
– Я объясню. Меня интересует, вы не помните среди прежних знакомых брата некоего Олега Демченко, может, фамилию слышали?
– А почему вас интересуют знакомства Даниила, он что, опять кого-то ограбил? Этого Демченко? – Взгляд Марины Анатольевны был колючим, тон недовольным, разговоры о брате ей были неприятны и неинтересны, надо бы ее как-то расшевелить.
– Нет. На этот раз вашего брата подозревают в убийстве, возможно, в двух убийствах.
– Господи! Как хорошо, что родители не дожили! – воскликнула, не сдержавшись, Марина Анатольевна. – Они бы такого позора не вынесли! – А потом обратилась к Никите: – Я с этим негодяем не имею ничего общего. Мы уже лет восемь не разговариваем, не общаемся, и мне нет до него никакого дела!